Брачные контракты (СИ) - Ром Полина - Страница 69

Судно было грузовым только наполовину. Кроме грузов перевозили также и важных пассажиров, поэтому, кроме служебных кают капитана и ристов, было ещё с десяток клетушек для пассажиров, государственных курьеров, иногда – путешественников-купцов.

Мне отвели одну из лучших кают, не слишком большую, но и не совсем крошечную. Примерно, как у четырёх ристов, что были в этом рейсе. Такую каюту с подвесной койкой я видела в приоткрытую дверь в первый же день.

Обедала я с капитаном и ристами, еда подавалась вполне прилично – белая скатерть, салфетки, фарфор-серебро и прочие прелести.

Ристы, надо сказать, были как на подбор в возрасте, скупые на шутки, большие любители послеобеденного отдыха.

Под отдыхом подразумевалось чаепитие, кафт не пил никто, неспешные разговоры о погоде, прошлых рейсах и прочей малоинтересной для меня ерунде.

Когда-то «Орнито» строился как торговое судно. Но через некоторое время появились более удобные модели, и теперь он регулярно курсировал вдоль берега, доставляя в столицу южные фрукты-сухофрукты, огромные бочки вина для двора архитеонуса и продажи, иногда – купцов со своим грузом, почту и людей. На нём часто ехали пассажиры-моряки, которые получали назначения на корабли порта Катенго.

Для «своих» пассажиров, служащих на флоте, существовали особые внутренние правила. Таких гостей принято было приглашать в кают-компанию, к капитанскому столу. Остальным пассажирам еду приносили в каюты, где они ели за крошечными откидными столиками – место на корабле экономили, стульев и вовсе не было, сидеть приходилось на койке.

Одним из таких «своих» пассажиров был Верд кирус Нергано. Молодой рист, который оказывал мне знаки внимания не потому, что был от меня без ума, а исключительно потому, что не мог пропустить мимо ни одной юбки.

Подозреваю, если бы на борту не было меня, он точно так же любезничал бы, например, с кир Гинзой. Не из желания помочь женщине, а из желания почувствовать себя дамским угодником и сердцеедом.

Правила приличия, впрочем, он соблюдал весьма строго и не позволял себе никаких вольностей.

Молодой, несколько шалопаистый парень, добродушный весельчак и болтун. Я была рада его обществу. В этом рейсе за капитанский стол садились девять человек и единственным, с кем можно было общаться, был именно он.

Между шутками и прибаутками, томными взглядами в мою сторону и уверениями, что сердце его разбито навсегда, он довольно толково рассказывал мне об устройстве кораблей, которые сейчас достраивают на столичных верфях или были построены недавно.

– О, кир Стефания! Я был там больше года назад, когда со стапелей спускали «Могучий архитеонус»! Он – прекрасен, кир, для меня такой перевод – большая честь и удача! Представляете, у него пять мачт! Поговаривают, что он станет флагманом в большой и серьёзной экспедиции за Острова.

Так что плавание моё, исключая страдания кир Гинзы, прошло вполне замечательно. Конечно, мне приходилось сидеть с болеющей компаньонкой, отпускать перекусить ман Сону, Сету и горничную самой кир, но так как дежурства делились на всех, то и времени поглазеть на проплывающий берег тоже было достаточно. Скорее, я слегка устала от безделья.

После прибытия «Орнито» в порт, я с любопытством осматривала десятки судов разных форм и очертаний. Большей частью, конечно, это были не слишком большие бригантины и шхуны. Масса мелких рыбачьих баркасов и лодок, снующих между судами. Шум и гам были даже сильнее, чем при разгрузке судов в Катенго.

Пока ждали чиновников с документами, мои вещи матросы подготовили к выгрузке.

Время тянулось, а на берег меня всё не отпускали по личному распоряжению капитана. На мои вопросы этот угрюмец ответил:

– Я выполняю приказ, кир Стефания. – и больше пояснений не дал.

Наконец, часа через два, медленно продвигаясь в толпе пассажиров, матросов, грузчиков, выносивших с «Орнито» ящики и тюки, подъехала карета, из которой вышла внушительных размеров кир и поднялась на борт в сопровождении двух лакеев, ехавших на запятках.

Несколько подозрительно осмотрев меня, похудевшую и бледную кир Гинзу и гору наших сундуков, она строго спросила, глядя на меня сверху вниз:

– Стефания кир Шахнон?!

– Да, почтенная кир – ответила я.

– Меня зовут Тирона кир Батори, прошу вас следовать за мной. И вас, кир, так же. О багаже и вашей прислуге позаботятся.

Кир развернулась, колыхнув широкими юбками, и с уверенностью атомохода поплыла к сходням.

Фамилия Батори вызвала у меня некий трепет. Много лет назад, в другом мире и в другой жизни, я смотрела фильм о кровавой графине. Возможно, жизнь намекает мне на что-то? Или это просто усталость от путешествия и вынужденного безделья, оттого и лезет в голову дурь?

Кир Батори усадила нас в карету, отодвинула заслонку и скомандовала в спину кучеру:

– Трогайте, Джох. Мы едем домой.

Я с любопытством отодвинула шторку на окне и попыталась осмотреть город, за что была удостоена строгого замечания:

– Вы ведёте себя, как деревенская простушка, кир Шахнон!

Шторку я задёрнула, но бесцеремонность заявления меня покоробила. Пожалуй, с такой мадам я не сработаюсь. Всё то же самое можно было сказать вежливо и спокойно, а не показывать с самого начала, какая она вся из себя важная горожанка. Начало моей городской жизни мне очень не понравилось.

Въезд, в котором теперь располагалось моё жильё, был, как и мой собственный – двухэтажным. Приличная мебель, чистота, крепкий молодой лакей в прихожей.

К нашему приезду были готовы ванные и постели. Хотя на дворе стоял день.

Я с удовольствием вымылась, но, разумеется, не стала ложиться. Сета к этому времени уже достала из сундука простое домашнее платье и даже успела погладить. Волосы, что она мне уложила в причёску, были влажными, хотя я и извела на просушку два полотенца. Ничего, высохнут. Сейчас мне хотелось выпить-поесть, завтрак прошёл уже давно.

Кир Гинза к столу не вышла, да это и понятно. Надо дать бедняжке пару дней отлежаться. Кир Батори ела с большим аппетитом, иногда несколько резко требуя:

– Рива, подай вон тот пирог.

Горничная прислуживала ловко и быстро. Перед десертом в зал заглянула посвежевшая Сета и спросила:

– Кир Стефания, что-нибудь нужно?

Ответить я не успела.

– Милочка! Запомни, во время еды отрывать кир от блюд – дурной тон! – и добавила, глядя на растерявшуюся Сету – Пошла вон, дура!

Пожалуй, с меня хватит.

- Почтенная кир Батори, я не привыкла, чтобы в моём доме обижали моих же слуг. /Слова «в моём доме» я чётко выделила голосом/. Даже компаньонка. Тем более – компаньонка. Надеюсь, вы дорожите этим местом и больше мне не придётся возвращаться к этой неприятной теме.

Нельзя сказать, что меня порадовало бордовое лицо кир. Скорее, я поняла, что война объявлена. Тем не менее, обед мы закончили в тишине и молчании.

После обеда я ушла к себе в комнату и принялась размышлять. Мне очень не нравилась та ситуация, которая складывалась сейчас. Если придерживаться духа договора, то государство, в лице кируса Невро, вполне может оставить эту хамку при мне.

В голову не пришло хоть как-то прописывать в договоре права и обязанности сопровождающей меня компаньонки. Тут придётся разговаривать не с позиции равной, а прямо упрашивать и уговаривать кируса. Ведь фраза, которая стоит в документах – «... и предоставляет компаньонку по собственному выбору...» даёт ему широкие полномочия. Да и вообще, «бодаться» с государственной системой – сложный процесс, который я точно не осилю. Вечер был испорчен такими мыслями...

За завтраком кир Батори сообщила, что сегодняшний день отдан для «обустройства на новом месте и посещения столичных магазинов». Слово «столичных» она язвительно подчеркнула голосом.

– Кир Батори, я приехала из Катенго. Это, если вы вдруг не знали, всего четыре дня пути от столицы. Не думаю, что местные товары чем-то отличаются от тех, что были мне доступны.