Рыцарь ночи и Луна (СИ) - Ром Полина - Страница 22

Харт уже тихонечко постанывал во сне, я слушала шаги караульных, поскрипывание снега, чуяла запах дымка от костра солдат и смотрела на тонкий полумесяц. Сон так и не шел, зато вспомнился рассказ возчика о том, что силу маги брали ночами у луны. Кто знает, что во мне вдруг заговорило, но я, глядя на серебристый серп, всей душой потянулась к нему и попыталась зачерпнуть силы… Раз… и второй… и третий…

Совершенно безнадежное занятие…

Слезы навернулись на глаза сами собой, но я резко вытерла их. Нечего тут раскисать. Жила всю жизнь без магии и дальше проживу. Жалко только было этой несостоявшейся сказки, удивительной власти над растениями, новых умений… Ужасно жалко!

- Ну, что случилось? – голос у Харта был такой, как будто он и не спал. – Болит что-то? Да не молчи уж!

- Ничего не болит. Прости, что разбудила. Просто дурной сон.

Харт как-то странно хмыкнул, накинул на меня овчину так, что на воздухе остался один нос и ворчливо сказал:

- Раз ничего не случилось – спи тогда.

Уснула я только под утро, когда уже появилась розоватая полоска рассвета. Во сне, суматошном и беспокойном, я разговаривала с луной и она смеялась и звала меня к себе, манила яркими лучами Силы, обещая сказку…

Вплетались в сон странные вьющиеся тени, вызывающие омерзение и страх, и лунный свет коконом отгораживал меня от порождений тьмы… Иногда я видела себя во сне как бы со стороны – худенькая девушка с серебряными волосами, которые стекали по плечам и смешивались с лунными лучами. А еще я танцевала в потоке холодного света и купалась в Силе…

Проснулась, как ни странно, когда обоз уже был на ходу - Харт не стал меня будить. Я испытывала чувство неловкости – из-за меня, наверное, он не успел позавтракать. А до обеда остановок не будет. Однако, заметив, что я начала возится и приводить себя в порядок после сна, Харт обернулся и сказал:

- Там в углу, под тюком, сверток. Достань.

В свертке оказались два огромных бутерброда с ветчиной и сыром на чуть зачерствевшем хлебе. Мне стало совсем уж стыдно – хлеб мы доели вчера, значит с утра он бегал вдоль обоза и у кого-то покупал его. Надо взять себя в руки и больше таких неудобств не доставлять. Я мысленно грызла себя и не забывала бутерброд. Харт повернулся еще раз и буркнул:

- Сегодня в Больших ручьях дневка, приготовь себе одежду на смену – там помыться можно будет. Засветло доедем, а на обед остановки не будет.

О, это точно была отличная новость! Сразу, как доела бутерброд и запила из фляги чуть теплым отваром, я завозилась в телеге, раскладывая по стопкам одежду и полотенце. Чтобы было удобнее – встала на колени. Поэтому сам момент нападения на обоз я пропустила.

Совершенно неожиданно у меня резко и сильно заболела голова, казалось, что в виски вбили два раскаленных гвоздя и продолжали вколачивать огромным молотом… Боль была такой сильной, что на мгновение я ослепла и оглохла…

Схватившись руками за голову со стоном рухнула на кучу тряпья, а боль всё увеличивалась и в какой-то момент я догадалась, что умираю.

Это было очень четкое понимание – все, конец, приплыли… Зачем я открыла глаза, я не так и не смогла себе объяснить никогда.

Это было больно, свет резал глаза, текли слезы, во рту отчетливо стоял металлический привкус крови, вились какие-то черные полупрозрачные полотнища…

Это было страшно…

Звуков я не слышала вообще, все происходило в полной тишине, добавляя жути нереалистичной картине – Харт стоял у меня в ногах, прямо в телеге, и с диким напряжением на лице полосовал колышущееся полотнище странным черным мечом, узким и, как мне показалось – гибким…

Бредовость картины была столь велика, что я, оторвав руки от висков, попыталась отползти в угол телеги – полотнище внушало отвращение. В нем было что-то отталкивающее и, одновременно – притягательное. Хотелось сунуть руку туда, в это сплетение складок и растворится там… Отталкивал только слабый запах гниения, сладковатый и душный даже на легком морозе.

Оно, это сплетение полос, лент и изгибов как бы звало меня к себе, обещая отсутствие боли, обещая все, что я захочу, обещая покой…

Гвозди в висках начали пульсировать с какой-то чудовищной силой, а потом вдруг у меня хлынула кровь носом, гвозди пропали и, частично, вернулся звук.

Кричали люди, дико, страшно… Казалось, что все это происходит где-то далеко - визжал конь. Сложно объяснить этот визг, но он именно визжал! Однако самый страшный звук шел именно от этой кучи лоскутов и лент, что полупрозрачной черной стеной пыталась заключить Харта в кокон. Шепот черного существа сливался из тысяч голосов, звал к себе, манил...

Меч Харта и в самом деле был гибким, как хлыст и тьма отступала перед резкими ударами. Слух улучшался и я слышала какие-то чавкающие звуки, когда его меч касался черноты. Все это долго только рассказывать, а на самом деле прошли считанные секунды, но уже то, что Харт защищал меня, не оставило мне выбора. Я не могла пойти на зов этого существа. Однако оно рвалось ко мне с какой-то омерзительной гибкостью, стараясь дотянуться хоть одним щупальцем…

Совершенно неосознанным движением я вытянула навстречу черной дряни ладони, просто защищаясь. Моя магия ринулась наружу и она совсем ни чем не напоминала уютную и теплую Силу природника! Оттуда, изнутри, из выжженного нутра, поднялась Сила совсем другого рода - жутковатая в своей непонятности, мощная, злая, боевая…

Вернувшимся магическим зрением я видела, как пульсирующие концентрические круги цвета чистого серебра ласково огибают Харта, ставя щит между ним и черным существом, как круги сливаются в тонкий щит и как бессильно бьются о него лоскутья и щупальца тьмы, тая прямо на глазах.

Слышала я еще не очень хорошо, но Харт замедлил движение, поняв, что тварь исчезла, резко повернулся и кинулся ко мне:

- Шшшшаааа…

- Что?!

Он протянул руку и провел мне по лицу, как бы смывая с некую пленку. Звук вернулся полностью, но я все еще мало что понимала. Подняла руку и не столько вытерла текущую из носа кровь, сколько, похоже, размазала ее по лицу.

- Ты в порядке?!

- Да, но там люди кричат…

- Матка погибла, так что гнездо выжжено… Это лунный маг… Нам просто повезло! Но ты права, надо пойти посмотреть, что там. Сможешь идти?

- Да, конечно!

Он подал мне руку, помогая встать. Кружилась голова, но мир вернулся на место, с прежними цветами, звуками и запахами. Пахло гнилью, гарью и смертью, но вонь эта уже исчезала, заменяясь запахами крови, коней, морозного воздуха и, почему-то – печеного хлеба.

Часть обоза пострадала. Несколько человек погибли, я их видела раньше в середине обоза. Плакала женщина над телом мужа. Тело выглядело просто чудовищно – оно было на половину разложившимся! Но гораздо страшнее выглядели мертвые, расползающиеся слизью твари, которых скидывали с дороги солдаты. Не руками скидывали – кольями. Харт подошел к отдающему приказы Роверу и о чем-то разговаривал.

Потом вернулся, взял меня за руку и повел назад.

- Харт, подожди, а помочь?!

- Не нужна помощь пока. Ровер вояка старый, лучше знает. Велел телеги с дороги сгонять – тела сжечь нужно, ночевать здесь сегодня будем.

- Харт, а если рядом есть еще одна такая тварь?!

- Они не терпят соперников рядом с гнездовьем. Так что – нет. На день-два пути точно нет.

Дошли до телеги и Харт, оставив меня отлеживаться, прихватил топорик и пошел рубить дрова. В этот раз не хворост был нужен. Вскоре ему на помощь подоспело еще несколько мужчин. Другие расчищали снег на большом пятачке перед лесом – подальше от деревьев.

Я еще немного бездумно постояла, отходя от всего этого, набрала горсть снега и протерла лицо от крови. А потом еще несколько раз, до тех пор, пока снег не перестал розоветь. Было дико думать о том, что нужно делать какие-то обычные дела. Например – готовить еду. Только что, почти у нас на глазах погибли люди, погибли страшно…