Не вместо (СИ) - Гейл Александра - Страница 34

— Это была не я. После того как Джеймс уехал, желания встать на доску больше не возникало. Да и одной кататься не сильно весело, а «малышку Абрамс» не были рады видеть нигде после того, как брат начистил Эммерсону рожу.

Эйдан невесело хмыкает.

— Я понял. Но если вдруг надумаешь покататься снова, у тебя есть мой номер.

— Я не катаюсь. Просто задолжала урок серфинга, — кивает она на меня.

— Ох, прости, я Эйдан.

Парень протягивает мне ладонь.

— Стефан.

Рукопожатие выходит крепким, но вполне доброжелательным. Эйдан бросает взгляд на мою доску и говорит:

— На этом дерьме ничего веселого не выйдет.

— Спасибо, чувак, но Шер уже сказала. Как и то, что в ближайшем будущем мне большего не светит, — хмыкаю и осекаюсь.

Пока мы болтали, Звездочка натянула сарафан и теперь вытягивает из-под него кислотный верх от бикини. Охренеть. Она что, правда собралась ехать со мной в одной машине в таком виде? Кровь стремительно отливает от головы, подбрасывая мысли о неудобном заднем сиденье. Ничего, придется потерпеть. Всяко лучше, чем поездочка домой в таком состоянии. Я едва отошел от зрелища Шерил, облизывающей бургер безупречно розовым языком…

— Это Лонг-Бич, приятель, привыкай, — хмыкает Эйдан и, хлопнув меня по плечу, со смешком разворачивается в сторону пляжа. — Бывайте.

— О чем он? — удивляется Звездочка.

Ты ж моя золотая. Нет у тебя привычки смотреть вниз, да? Ну раз так, то я только за.

Я обхожу машину, чтобы не пропустить продолжение шоу. И приваливаюсь бедром к капоту, скрещивая руки на груди.

— Ты не отвлекайся, продолжай.

— Ты бы еще сигарету достал.

Вот теперь дошло, и она краснеет. Потрясающе. В сарае, помнится, не краснела. Хотя я мог и не рассмотреть — темно было. Да и щеки ее меня интересовали в тот раз, увы, в последнюю очередь.

— Зависит от того, что ты планируешь делать дальше.

— Прекрати.

И все равно она задирает подол и стягивает низ от бикини. На пару секунд сверкают ее стройные ноги.

— Ты как хочешь, в конце концов кресла в машине кожаные, но в мокрой одежде на такое расстояние я не поеду, — объявляет она категорично, сжимая плавки в кулачке.

Да пожалуйста, я только за. Знала бы она еще, насколько я за.

Открывает машину, закидывает туда мокрое бикини и достает белье. Повтор с задиранием подола. Но так, что ничего криминального не видно. Она даже не задумывается о том, насколько провокационно это выглядит. Интересно, сколько раз она доводила парней до каменного стояка такими трюками?

Все, клянусь, она сама напросилась!

Шерил

Мы выезжаем на хайвей, и в этот момент Стефан стягивает с моего плеча бретельку сарафана.

— Ты что делаешь? — спрашиваю я и, перехватывая другой рукой руль, возвращаю ее на место. А потом и начавшую косить с полосы машину.

— Ты за рулем — не отвлекайся, — отвечает он негромко, со странными вибрациями в голосе.

Что-то такое я уже слышала. Этой ночью, когда он прижимал меня к машине в гараже. Стрельнув в его сторону глазами, я подавляю панику. Мне совсем не нравится думать, что Стефан снова собрался меня соблазнять. Одно дело — он пьяный, и совсем другое — сейчас. Не знаю, в чем принципиальная разница, ведь пьяный он, а не я, но…

— Прекрати! — рычу я, но он продолжает. — Я сейчас остановлю машину! Стеф…

Вот только остановиться совершенно негде. До следующего экзита пара миль, а дорога огорожена с обеих сторон отбойниками. И повсюду камеры контроля линий. Любое противоправное действие засекут. Черт возьми.

Фейрстах все продолжает тянуть ткань ниже и ниже. Я стараюсь не думать о том, где остановилось падение лифа, но по чувствительности кожи примерно представляю. А больше всего бесит, что мое тело реагирует на эту наглость совершенно не так, как голова. Ткань на груди натянулась, внизу живота сладко тянет и хочется ерзать в кресле. Я не делаю этого только потому, что иначе короткий подол сарафана неминуемо поползет вверх.

В этот момент впереди, на фоне потемневшего в преддверии бури неба, мелькает яркая табличка съезда, и я резко перестраиваюсь, нарываясь на сигнал клаксона. Паркуюсь в зоне для отдыха, гневно разворачиваюсь к Стефану и сразу закидываю на плечо бретельку.

— Ты совсем охренел?!

— В точку. Я охренел тебя хотеть. А чего ты ждала, раздеваясь передо мной в том сарае?

Это признание ударяет по мне, наполняя уютным теплом, трепетом, но и страхом тоже. Возможно, даже больше всего — страхом.

— Я не знаю, понимаешь? Я не знаю! Ты хоть знаешь, как тяжело, когда ты пытаешься все контролировать, но оно разваливается? Я была зла, ясно? Даже не в Майлзе дело. Там и Клэр, и Масконо… тебе не понять. — Господи, что за детские оправдания? Я сама все это спровоцировала.

— Скорее всего. Но одно я знаю точно: что если бы тебе было все равно, ты бы облила меня холодным презрением. Именно так и делаешь. Но ты тоже меня хочешь.

Мои руки до боли сжимаются на руле. Небо разрезает первая вспышка молнии.

— Ты свой шанс упустил.

— Да ладно! В рыбацком сарае, на веревках, и чтобы все слышали? Кого из нас двоих после такого ты возненавидела бы сильнее?

— Может быть, никто бы и не услышал. Это еще надо постараться, чтобы услышали, — огрызаюсь я.

По насмешливому взгляду, который я замечаю лишь краем глаза, я понимаю, что сморозила чушь. И досадливо закусываю губу. Я вчера льнула к нему в гараже так, что у меня никаких сомнений: ребята на вечеринке остались бы в восторге от нашего междусобойчика в сарае. Может, даже сняли бы на видео и выложили в сеть.

— Сама-то в это веришь?

От низкой вибрации в его голосе у меня внутри все закручивается в тугой узел. Болезненный и напряженный.

— Я только за одно должен извиниться, — продолжает Стефан. — За то, что ты правда этого хотела.

Я мучительно прикрываю глаза, цепляясь за руль как за последнюю опору в жизни. И с трудом сглатываю ком в горле.

— Шер… — продолжает он звать, не давая восстановить ни крупицы самоконтроля. А хуже всего, что кладет ладонь на мое бедро.

Мир не рухнет, если я с ним пересплю, не так ли? Десятка два девиц из нашего университета, с которыми он успел засветиться, это подтверждают. Я не настолько особенная, чтобы это случилось именно после моего звездного часа. Ни разумные доводы, ни страшные признания не заставляют меня перестать думать о том, как оно могло бы быть. И… не Майлз, чтоб его, Докери.

Словно почувствовав мой настрой, Стефан касается губами моего плеча. Почти не интимный жест, но меня как током прошибает. Я поворачиваю голову и говорю тихо:

— Мы поедем к тебе. Оставим машину на параллельной улице, чтобы Лейси не увидела… и, Фейрстах, я очень не советую тебе быть хуже, чем я себе представляю.

До дома Стефана мы добегаем под льющимися с неба потоками. Мой тонкий сарафан промок настолько, что облепил все тело, не оставляя простора для воображения. Впрочем, когда мы вваливаемся в дом, это все становится несущественным.

Жаркий, все сметающий поцелуй опаляет губы. Я распластана по стене. От очаровательного парня, с которым мы катались на доске, не осталось и следа. Сейчас он другой. Сильный, полностью осознающий свою власть надо мной. Не понимаю, как ему каждый раз удается заставить меня трепетать от этой мысли.

Я вздрагиваю, когда его рука ложится на мое голое бедро. Фейрстах даже не наклоняется ниже для этого. И до этого я не осознавала, насколько короткий у меня сарафан. Привыкшие к девчонкам в бикини местные пляжные ребята перестали обращать внимание на такие мелочи, как длина подола. Зато в Бостоне такое, очевидно, в новинку. Я пытаюсь дрожать не слишком отчетливо, пока пальцы Стефана забираются все выше, до самого белья. Подныривают под ластовицу, обхватывают и тянут вниз. Ахнув, я невольно выгибаюсь и закрываю глаза, не в состоянии вынести эту откровенность. Я стараюсь не дышать слишком часто, то ли от стеснения, то ли от страха, что он поймет, что может со мной сделать на самом деле. Но если намокшую ткань можно худо-бедно объяснить дождем, то жар скрыть не получится ничем.