Сага об орке. Выбор сделан (СИ) - Чиркунов Игорь - Страница 57

— И чё ж не убили?

Как же мне хочется врезать в эту надменную физиономию!

— Потому что Асгейр их сам убил, — как о чем-то обыденном обронил Хельми, — один был Ларс Одноухий, судя по приметам, второй какой-то здоровенный толстяк. Мы наводим справки.

Да-а! Ради такого зрелища я готов потерпеть издевки старшего кузена. Рожа вытянулась не только у Сигмунда, Йорген тоже был, мягко говоря, поражен. Только Фроди не изменился в лице, а даже хмыкнул что-то типа, «а я не удивляюсь».

— Это кто-то видел? — проговорил после длинной паузы, потраченной на осмысление информации Йорген.

— Да, точно! — поддакнул Сигмунд, — Асгейр, ты не врешь часом?

— У него плащ Ларса, — хмыкнул Хельми, и кивнул на стену, где развешанные сушились наши плащи. Теперь уже мой выделялся из остальных приятным бежевым цветом.

— А он что, помечен? — скривился Сигмунд, — Откуда известно, что это Ларсов плащ? Таких плащей много!

— Не так уж и много, — заметил Фроди, успевший подойти и пощупать мою обновку, — это дорогой плащ, тебе Сигмунд такой и не снился.

Ах ты ж мой старик! Дай я тебя расцелую! Спасибо, уел так уел! Пофигу, что у Сигмунда на поясе целое состояние. На плечах то у него та же дерюга, что у всех нас.

Будущего форинга перекосило, словно кусанул лимон вместо персика, но проглотил. Против заслуженного ветерана, хоть и доживающего свой век пастухом он пока как мелкая шавка против пожилого волчары. Он решил отыграться на мне.

— Так все понятно! Купил! А чтоб купить…

Йорген вовремя чувствительно пихнул излишне разошедшегося сынулю в бок. Что-то языкастые у тебя папаша сыновья. А-то я уж прищурился, как перед прыжком на дичь. Но не случилось подарка, я-то уж начал прикидывать, что за виру стоит требовать за публичное обвинение в воровстве.

— Ладно, разберемся, — пророкотал дядюшка, и обратился к Гунару, — сосед, не одолжишь досок на дверь? А-то занесет снегом, потом не просушишь. А чего доброго, еще и обвалится.

Блин, а я-то об этом и не подумал! Надо было хоть полог какой накинуть, или чем-нибудь еще вход прикрыть…

— Конечно сосед, — кивнул Гунар, — кстати, завтра с утра собирались на место боя сходить, посмотреть. Не составишь компанию?

— Отчего же? С удовольствием сходим, посмотрим на геройства племянника.

Ох ты ж мать-перемать! Когда это вы такое решили? Я вас что, приглашал к себе во фьорд?

Спросить не успел, видимо у меня все на лице было написано.

— Асгейр, ты же знаешь закон? — посмотрел на меня Гунар, — Если произошло убийство, а ярла или его ближников рядом нет, надо сообщить в ближайшую усадьбу, и одальбонд потом подтвердит на тинге что это была самозащита. А если нападавшего опознают, то могут еще и виру назначить тому, кто защищался.

Вира, конечно, хорошо… Но черт побери, это получается мой фьорд деанонимизируют? Проще говоря — мое уловистое место перестанет быть тайной?! Со всеми, блин, вытекающими?!!

Я решился:

— Кстати, Гунар, Йорген, пока вы оба здесь, я прошу вас на ближайшем тинге подтвердить, что место, где я ловлю рыбу — мое.

Одальбрнды переглянулись.

— Асгейр, ты плохо знаешь законы и обычаи, — насупился Йорген, — видимо отец совсем не посвящал время твоему обучению. Ты не можешь выделиться из одаля с одним рыбачьим местом. Это смешно! Минимум у тебя должно быть поле под зерно и луг под сено, у тебя должно быть пастбище… И этого должно хватить, чтоб твоя семья… которой у тебя нет, могла прожить год. Только откуда ты это возьмешь? Свободной земли в наших местах нет.

— А я и не собираюсь выделяться из твоего одаля, — ухмыльнулся я в его рожу, — я же твоя семья! — Краем глаза заметил, как скорчился Сигмунд, — Я прошу на тинге засвидетельствовать, что этот фьорд — теперь часть твоего одаля…

Лицо дяди стало разглаживаться. Что-то ты рано стал довольный, получи фашист гранату!

— … Но я хочу, чтоб народ знал — никто кроме меня на это место претендовать не может! Чтоб ты случайно не отдал его, ну например Калле. Да и Фритьефа, хоть я к нему очень хорошо отношусь, я там не очень хочу видеть.

Последним я Йоргена уел. Как раз Фритьеф у него рыбалкой занимался, правда речной.

— Фритьеф вообще-то весной с Сигмундом в поход уйдет… — начал дядя.

— Асгейр, если твой промысел станет частью Йоргенова одаля, — вмешался Гунар, — то только Йоргену решать, кто там работает. Нет такого обычая, чтоб тинг решал, кто, например в моем хозяйстве будет скот пасти, а кто землю пахать. Решаю это только я.

Блин… Да я и сам уже чувствую, что какую-то фигню предлагаю. Но на попятную я уже не пойду.

— Да не прошу я выделяться, или чтоб тинг влезал в дела Йоргена. Я просто прошу, чтоб на тинге было сказано: вот этот участок берега, вернее вот этот фьорд — это теперь часть хозяйства Йоргена, но распоряжается там Асгейр. Вот кстати и он.

Гунар усмехнулся.

— Сказать мы можем, а дальше что? Если дядя потом назначит туда другого своего работника, кто ему в этом помешает?

Точно! Я вспомнил ту малявку, на берегу в день свадьбы ярловой дочки и объявления Сигмунда форингом. «Владеет не тот, кто по закону, а тот, кто может взять и не отдавать!»

— Никто, — буркнул я, — я просто хочу, чтоб если Йорген меня снова… — не решился сказать «ограбит», — обделит, ему было стыдно смотреть в глаза народу.

Как сивый мерин заржал Сигмунд, давя улыбки переглянулись Хельми и Гунар, даже невозмутимый Фроди улыбнулся.

— Племянник, — улыбнулся Йорген, — не переживай. Ты же сам говорил когда-то, что из всей нашей семьи, только ты умеешь ловить морскую рыбу? Ну вот и лови! Я позабочусь, чтоб к тебе не лезли любители чужих рыбных мест. Ты только рыбу в одаль поставляй, как мы с тобой договаривались.

— Хорошо, — кивнул я, в совершенно растрепанных чувствах. Выставил себя дураком я знатно!

— Кстати, сосед, а вот о ваших договоренностях с Асгейром, я бы хотел с тобой поговорить, — вмешался Гунар.

Дядя бросил удивленный взгляд на меня.

— Да ты не переживай, — успокоил того Гунар, — Асгейр сам попросил, чтоб мы поговорили втроем. Он же теперь все равно у меня и рыбу держит, и ночует временами, вот я предложил у него часть улова забирать. А он ни в какую! Говорит я дяде должен рыбу сбывать! Может обсудим?

Торговались Гунар с Йоргеном долго. Я тактично отмалчивался, хоть каждый и пытался затащить меня на свою сторону. В итоге порешали так: треть улова — Йоргенова. И наши договоренности с ним никого не касаются — по чем я сплавляю ему рыбу, это наше внутрисемейное дело. Треть — отдаю Гунару. По чем? Решили, что мы с ним потом тоже сами обсудим. Понятно, что с существенной скидкой — все же оптовый покупатель, тем более я у них столуюсь и храню рыбу.

Ну а треть моя. Ее я собирался продавать через Келду, но Йоргену об этом знать было не надо, а то захочет сам сесть на товаропоток. Хер тебе, дядя, твоя дочь с ее мужем мне ближе и симпатичнее.

Посиделки, как наверно во всех мирах, где собирается критическая масса мужиков затянулись. Сколько выпили? Много. На это раз я на выпивку не налегал, ибо на ночь у меня были виды на Гретту. Правда с отдельной комнатой я обломился, но это и не помешало. Все-таки какое-никакое количество алкоголя в организм попало, и то, что спим в общем большом помещении, стало пофигу. Разве что дождались, чтоб большинство захрапело.

Гретта потихоньку оттаивала, и накричавшись настонавшись не покинула меня, по своему обычаю, а осталась. Я сгреб девушку в охапку, она устроила голову у меня на плече, так и отключились.

— Да уж, ну и забрался ты, племянничек, — ворчал Йорген с трудом спускаясь по склону.

— Сам додумался веревку привязать? — похвалил Гунар, — если без нее, то по снегу все бы уже внизу валялись, с переломанными ребрами.

До фьорда мы добрались вчетвером: я, Гунар, Йорген, и Фроди.

Сигмунд, тоже вышедший с нами утром из усадьбы Гунара решил остаться на пастбище.