Каменный леопард (ЛП) - Форбс Колин - Страница 37

«Есть регистрационный номер?» Буассо удалось вмешаться.

«К сожалению, нет, но я еще не закончил», — продолжил Дорре. «Мне пришло в голову проверить все местные гостиницы, и мы обнаружили, что двое мужчин приехали в ближайшую к вокзалу гостиницу в 9:30 вечера в субботу. Отель, кстати, находится всего в нескольких метрах от виллы покойного Роберта Филипа. Они приехали на синем Ситроене, и у нас есть регистрационный номер. В данный момент он распространяется. Кроме того, описания двух мужчин. Связи, может быть, и нет, но эта смерть мне совсем не нравится, несмотря на ее техническое совершенство…»

«Если бы это не было случайностью, — рискнул Буассо, — то это должно было бы быть делом рук высококвалифицированных специалистов?»

— Они должны быть подготовленными убийцами, — прямо сказал Дорре, — потому что, если я прав — а я не говорю, что прав, — то, по-видимому, смерть Леона Жувеля также была подстроена, и опять-таки имело место техническое совершенство. Вы не должны думать, что я романтик, — настаивал он, — пытающийся каждое событие превратить в преступление, но, повторяю, двое мужчин под наблюдением, умирающие так быстро, не пахнут для меня розами-с. И, — продолжал он, снова не давая говорить Буассо, — география интересная, не так ли?

«География?»

«От Страсбурга до Кольмара ехать не так уж и далеко. Я дам вам знать, как только мы получим информацию о регистрации автомобиля Citroen…»

Ванек ехал на высокой скорости, но всегда соблюдал установленный законом предел, и к девяти утра, за час до того, как инспектор Дорре сообщил регистрационный номер автомобиля, добрался до бульвара Нанси в Страсбурге. Вернув Citroen агенту Hertz, он снова вышел и пошел в ресторан, где оставил Бруннера и Лански, пока избавлялся от машины.

«Мы уже достаточно долго пользуемся этой машиной, — сказал он двоим мужчинам, — и двух посещений более чем достаточно на одном и том же виде транспорта».

Не позволив им допить свои напитки, он вывел их на улицу, где они снова разошлись. Вместе с Бруннером он взял такси до вокзала Страсбурга, предоставив Лански следовать за ним во второй машине. Они снова объединились на вокзале, но билеты каждый купил отдельно. Сев в поезд один, в то время как двое других мужчин перешли в другой вагон, Лански поставил свою сумку на полку и закурил. Через пятнадцать минут поезд пересек Рейнский мост и сделал остановку в Келе.

Советский коммандос прибыл в Германию.

Понедельник был неудачным днем для Леннокса, который никогда не забывал, что путешествовал с поддельными документами. Вернувшись на вокзал Страсбурга, намереваясь забрать свой чемодан из багажного отделения, а затем сесть на другой поезд через Рейн в Германию, он сразу же заметил признаки активной деятельности полиции. Когда он выходил из поезда, на платформе стоял полицейский в форме, молодой и бдительный мужчина, который, очевидно, пристально разглядывал всех пассажиров, когда они проходили мимо него, чтобы спуститься по ступенькам выхода.

В главном зале было больше полицейских — некоторые из них Леннокс чувствовал себя уверенно в штатском, — а когда он подошел к камере хранения, у стойки стояли двое жандармов, проверяя документы у людей, пока они забирали свой багаж. Леннокс вышел из магазина и вошел в застекленное кафе, выходившее на площадь Гар. Сев за столик, он заказал кофе, совершенно не подозревая, что находится в том же кафе, которое Лански ждал в прошлую субботу вечером перед тем, как нанести последний визит Леону Жувелю. Пока он пил кофе, Леннокс наблюдал за станцией, и то, что он увидел, не воодушевило его.

Подъехал еще один полицейский фургон, из которого вывалилась еще дюжина полицейских, которые вбежали в главный зал. Энергичный инспектор Дорре из Кольмара связался со своими коллегами из Страсбурга — «Ситроен» Ванека теперь проследили до отделения проката автомобилей «Герц» на бульваре де Нанси, — и начальство инспектора Роша, обеспокоенное монументальной ошибкой, полностью сотрудничало с ним. Отказ от автомобиля логически привел их к предположению, что недавние наниматели теперь должны путешествовать поездом или самолетом. На железнодорожном вокзале и в близлежащем аэропорту была развернута масштабная операция по наблюдению. По иронии судьбы, ловушка, заброшенная для поимки советского коммандос, представляла опасность для Леннокса.

Одно дело проскользнуть через границу с фальшивыми документами; совсем другое дело — рисковать тщательной проверкой, когда идет аварийный невод. Леннокс заплатил за кофе, прошел через площадь Гара к автобусной остановке и сел в первый же переполненный автобус. Случилось так, что он направлялся в Хагенау, место, о котором он никогда не слышал, поэтому он купил билет на весь маршрут. Самое раннее, чем он мог бы рискнуть перебраться в Германию, было бы на следующий день; неводы наиболее бдительны в течение первых суток. И большая проблема будет заключаться в том, где переночевать: когда полиция действительно кого-то ищет, они проверяют каждую гостиницу, даже обзванивают те отдаленные места, до которых трудно добраться.

Леннокс сел на поздний вечерний автобус из Агено в Страсбург, и первое, что он заметил, выйдя на площади Гар, была вереница полицейских фургонов, выстроившихся у вокзала. Рано утром, просматривая газету в поисках сообщения о смерти Леона Жувеля, он заметил упоминание о проходящей в городе ночной сессии Европейского парламента. Пообедав в ресторане на задворках, он взял такси до здания парламента. Его бумаги, которые показали его как репортера, с готовностью позволили ему войти, и как только он устроился в галерее для прессы, чтобы провести свое ночное заседание.

Прежде чем сесть на такси в Европейский парламент, он проскользнул в уборную отеля, где побрился оборудованием, которое купил в Хагенау; возможно, было бы неразумно демонстрировать небритый вид в августейших стенах европейской говорильни. Меры предосторожности оказались излишними — в пресс-галерее было мало других репортеров, и время от времени, когда тоскливые дебаты тянулись и тянулись, Леннокс умудрялся выкроить часок или около того для сна. Время от времени поглядывая на часы, он ждал, пока ночь пройдет на свинцовых ногах. Утром он снова попытается перейти Рейн в Федеративную Республику Германии.

Именно инспектор Жак Дорре (который в последующие годы дослужился до комиссара) наконец предупредил Марка Грелля. Когда префект получил отчет Буассо о его разговоре с Кольмаром, он лично позвонил Дорре, у которого теперь было больше информации. Он смог сказать Греллю, что «Ситроен», который доставил двух мужчин в отель в Кольмаре, был передан в отделение Hertz на бульваре де Нанси в Страсбурге.

«Да, — подтвердил он далее, — описание человека, вернувшего машину, совпадает с описанием одного из двух мужчин, которые останавливались в отеле «Бристоль» в ночь с 18 на 19 декабря, а 19 декабря умер Роберт Филип, в своей ванне…

— Если эти двое — Жувель и Филип — были убиты, — сказал Грелль Дорре, — значит, это дело рук профессионального убийцы? Вы согласны, что ни один любитель не смог бы так убедительно инсценировать обе смерти?

— Согласен, — резко ответил Дорре. — Но, похоже, на марше находится группа по крайней мере из двух убийц — может быть, даже из трех человек…

Грелль крепче сжал телефон. — Как вы это понимаете? — спросил он.

«Я лично проверил реестр в Бристоле. Через десять минут после того, как первые двое мужчин — Дюваль и Боннар — зарегистрировались, третий человек, Ламбер, также занял комнату. Ничто не связывает этих троих вместе, за исключением того, что все они прибыли в ночь на 18-е и уехали утром 10-го, что, конечно, сегодня рано. Дело в том, что в это время года гостиница почти пустовала…

Грелль поблагодарил его за сотрудничество и положил трубку. — В Эльзасе может быть какая-то группа убийц, — сказал он Буассо. — Это все теория, но если бы это было правдой, то кем, черт возьми, они могли быть?