Венецианский купец (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 28

— Мне нужны некоторые вещи, — я озвучил вслух нужные предметы, — сможешь купить?

— Да господин, я знаю, нужные места на базаре.

— Держи, — я бросил кошелёк с серебром. Не зная местных цен, я дал в три раза больше, чем это стоило бы у нас.

Она поклонилась и задом попятилась назад. Я невесело хмыкнул, было видно, что местные умельцы полностью сломили её дух, сделав послушной, хотя в целом она вполне себе была даже симпатичной, если бы конечно не уродливая рука…

— Господин, давайте я, — Роксана отобрала у меня шило и работа даже одной рукой заспорилась у ней быстрее, чем у меня с двумя. Она прокалывала толстую кожу передней и задней обложек, которыми я собирался прикрыть листы бумаги. Затем она отмерив нужные расстояния, сделала тоже самое с бумагой, а закончив с ней, под моим указанием скрепила их вместе простым шёлковым шнуром. Я начала думал сделать и украсить всё золотом и драгоценными камнями, а затем понял, что таким образом пойму, достоин ли султан всех тех похвал которых о нём говорят. Если поймёт цену и смысл подарка, тогда и правда он очень мудр. Ведь на бумаге я на каждом отдельном листе попросил местного художника нарисовать шахматную доску, а затем сам доделал цифробуквенную сетку для каждой из них. Затем вспомнил каждую партию, что сыграл с султаном и записал с помощью алгебраической нотации все ходы, указав, где и как он ошибся, и мог сыграть лучше, чтобы меня победить. Закончив с этим, я на первой странице написал, что посвящаю свой труд великому султану Салах ад-Дину, дабы он с помощью этого смог становиться сильнее и побеждать всех своих врагов, а на последней странице написал, как расшифровывать все обозначения, указанные в самой методичке.

— Господин, а что это? — видя, что за эти дни я ни разу не бил её и даже выделил только для собственного использования, чтобы она мне помогала, девушка стала чуть смелее.

Я объяснил, но она не поняла, с сожалением признав, что она не умеет играть в шахматы, хотя их неоднократно видела.

— Сходи во дворец, отнеси письмо, отдашь охране на входе, — я, закончив писать и посыпав песком, чтобы высохли чернила, передал ей бумагу, — надо уже закончить с формальностями и заняться учёбой, заодно вроде у дяди закончилось вино и можно будет его нагрузить работой.

Девушка ничего не поняла из сказанного, но низко поклонившись, побежала выполнять порученное.

На фоне золотой посуды, огромных персидских ковров и роскоши, что окружала султана, неказистая, чуть кривовато сшитая книжка смотрелась в его руках инородным предметом, но тем не менее, он самым тщательным образом сначала ознакомился с легендой, расшифровывающей надписи, а затем стал просматривать каждую страницу и читать все оставленные мной комментарии. Телохранители, застывшие неподвижными статуями, огромное количество советников и просто приближённых недоуменно смотрели на неё и на меня, перешептываясь. Когда Салах ад-Дин закончил читать, он поднял на меня взгляд и тут же в помещении воцарилась гробовая тишина.

— Я даже не уверен, достоин ли вообще такого сокровища, — неожиданно серьёзно признался он, вызвав своими словами удивлённые вздохи кругом.

— Как раз только вы и достойны, великий султан, — я пожал плечами, — вы самый сильный противник, с которым я играл в своей жизни.

Тут я конечно польстил ему, поскольку и играл то в жизни только с двумя людьми, с Ричардом и им, но кашу маслом не испортить, и лесть, особенно такая завуалированная, не была лишней. Ну по крайней мере я так думал, сидя напротив самого могущественного человека Востока, одно движение пальца которого могло лишить меня головы, не говоря уже про последствия для рода, с которым он легко мог расторгнуть всяческие контакты.

— Ты удивил меня, а потому я сдержу слово. Проси, чего хочешь. Золото, оружие, лучшие кони, рабыни, земли, титул, торговые преференции, всё чего бы ты хотел.

Я даже, не раздумывая, ответил.

— Мне ничего этого не нужно великий султан. Прошу только в память о нашей встрече отдать мне те перчатки, что сейчас на вас. Буду показывать их своим детям и внукам, рассказывая о вас и ваших славных делах.

Зал колыхнулся, а на губах Салах ад-Дина появилась лёгкая улыбка, он повернулся к сидящему за ним подростку.

— Кто был прав, сын?

Лицо подростка выражало сразу множество эмоций, но он взял себя в руки и низко поклонился.

— Без сомнения вы, великий султан. Признаю, что гордыня заслонила мой взор, скрыв истину.

Тот в ответ снова улыбнулся, повернувшись ко мне и снимая с себя тонкие искусство выделанные белые кожаные перчатки. Одно его движение бровью и визирь, подхватив их и какой-то тонкий серебряный тубус, подошёл ко мне.

— Вот твоя награда. Бери — это приказ, — произнёс султан.

Тут уже точно не стоило показывать норов, поэтому я подхватив протянутое мне, снова стал кланяться и направился на выход. Аудиенция была окончена. Спрятав всё полученное, я отправился к себе, только дома достав перчатки и тубус. Он и правда оказался сделан из серебра. Быстро открыл его, я раскатал документ на тонко выделанной коже, всего с двумя строчками на нём и висящей внизу золотой печати султана. Прочитав которые, у меня дрогнуло сердце.

— «Податель сего, Витале Дандоло, сын Энрике Дандоло, есть наш друг и друг всех правоверных мусульман.

Салах ад-Дин».

Ни регалий, ни титулов, просто друг самого легендарного человека Востока. Я почесал затылок, не зная, как к этому относиться, а во дворце никто не уведомил меня, что это значит. Как и с перстнем Папы получился неловкий момент.

— «Благодарю! Всю жизнь мечтал! Но позвольте вопрос… А что это?».

Оставив загадки на другое время, я направился на половину, которую занимал дядя. Ему пора было собираться в дорогу, поскольку свой долг я считал полностью выплаченным и так потратил на его гулянки кучу золота.

Зайдя в его покои, я скривился. Воняло человеческим потом, скисшим вином и нечистотами. На кровати похрапывал дядя, рядом пристроились две девушки, которые целую неделю всё что делали, так это его ублажали.

— Встали, навели уборку, всё отмыли, — приказал я.

Они недоумённо на меня посмотрели, не захотев вставать, поэтому я позвал охрану.

— Десять плетей, каждой.

Через полчаса, после наказания, солдат их бил по моей просьбе не в полную силу, лень и недовольство стремительным образом исчезли, словно их и не было. Обе стремительные девушки под моим чутким взглядом, тёрли, мыли, убирали, в общем приводили комнату в то состояние, в котором она была до начала веселья.

Устроенный шум разбудил дядю Андреа, который едва проснувшись, первым делом потянулся к оголовью кровати, где обычно стояли кувшины. Рука, нащупав воздух и не найдя требуемого, заставила тело развернуться и мутным взглядом посмотреть вокруг.

— Эй, вы! Вина! Принесите еще!

— Загул окончен, дорогой дядя, — я пододвинув стул, сел рядом, — мой дог выплачен, вы хорошо повеселились, пора и делом заняться.

— Ну нет, Витале, — он схватился за голову, — только моя жизнь начала налаживаться, и я стал было думать, что вот он рай на земле.

— Приводите себя в порядок, вам нужно будет сухопутным путём добираться домой. Наших денег не хватит, чтобы содержать здесь тысячу воинов. Возьмёте всех и отправитесь обратно. Команды же останутся на галерах, их мы сможем обеспечить до начала мореходного сезона.

— Витале, а давай ты отправишься в поход, а я пережду зиму здесь? — в голову ему пришла светлая мысль, которую я не дал развить.

— Не пойдёт, я здесь остаюсь учиться, а вы пьянствовать, так что для отца моя позиция надёжней.

Я достал из котомки свитки, которые получил от султана на первом приёме и протянул их ему. Он не знал арабского, так что пришлось перевести, но дядя и без этого прекрасно понял, что это — деньги и возможности для рода. Которые должны работать, а не ждать целой зимы. Нужно отдать ему должное, у него, как и у всех других моих родственников дела рода стояли на первом месте, перед всеми другими личными целями и желаниями, поэтому не удивительно, что он, вернув документы, тяжело вздохнул.