Я твоя тень (СИ) - Дэнс Натаэль - Страница 51

Ты вернулся с увесистым чёрным пакетом, который бросил между нами на заднее сидение.

К клубу мы подъехали ровно в восемь вечера. У запасного хода, среди припаркованных автомобилей, из которых вылезали другие участники концерта, нас ждали Росс и Мона. Ты поздоровался за руку с Россом и смял в объятиях свою подружку.

— Блин, а Тейт будет? — спросил Росс. — Уже время поджимает, а ещё нужно отметиться.

За прошедшие недели я уже привык к такому отношению, инициируемому в первую очередь Нильсом, но чтобы обо мне говорили в третьем лице при мне — это было что-то новое.

— Нет, его не будет, — сказал ты, после чего я почувствовал себя совсем глупо. Зачем тогда меня гримировали. Или они собираются и на сцене демонстрировать, что я для группы никто?

На лице Росса появилось недоумение. О чём думала Мона, я не мог предположить, потому что она стояла в обнимку с тобой и, соответственно, ко мне спиной.

— А как без него?

— За него будет Шейд, — ты обернулся ко мне, схватил за руку и подтолкнул к Россу.

Я не знал, на самом деле Росс не опознал меня или у него проснулся отличный актёрский дар. А потом до меня дошло, что раз я выглядел по-другому, то и вести себя должен иначе. Поэтому я сделал высокомерный вид и прошёл мимо вас всех по направлению ко входу в клуб. К счастью, ты догнал меня почти сразу, потому что куда идти дальше я понятия не имел.

Росс привёл нас в гримёрку и показал наш маленький уголок, состоящий из маленького приставного столика и потёртого кожаного дивана, заваленного инструментами, пакетами и верхней одеждой. На диване каким-то чудом поместилась и Лайк.

— Нильс сейчас придёт, — пояснила девушка ответ на вопрос, который, очевидно, был написан на наших лицах. Точнее, на твоём, Моны и Росса. Моё же лицо под слоем краски задревенело и не было способно выражать какие-либо чувства.

Мона переложила часть вещей с дивана на стол и устроилась рядом с сестрой. Росс ушёл искать Нильса, а я остался у стены, чтобы не попадаться под ноги другим хозяевам гримёрки. Их, кстати сказать, было человек пятнадцать.

— Чё стоишь, переодевайся, — ты сунул мне свой большой чёрный пакет в руки, а сам пристроился на подлокотнике рядом с девочками.

Я повертелся по сторонам, чтобы понять, переодевается ли здесь хоть кто-то ещё или я один буду выглядеть по-дурацки. Вдруг помимо гримёрки есть ещё какая-то комната для подобных целей? Наверное, мысль была бредовая, но я надеялся, что мне не придётся раздеваться при всех.

Так и не заметив, чтобы хоть один человек менял одежду, я с пакетом в руках быстрым шагом вышел в коридор в поисках уборной. Небольшое пространство напротив раковин оказалось подходящим местом для моих целей. Я дождался, когда выйдет последний посетитель и подпёр дверь забытым кем-то в уборной стулом.

В пакете оказалось пара синих джинсов, кожаная жилетка с заклёпками и высокие сапоги.

Я натянул на себя все эти вещи, оказавшиеся мне идеально по размеру, и подошёл к зеркалу. Зрелище в отражении предстало весьма необычное. Если забыть, чтоб под этой одеждой и слоем краски находился я, то я мог бы подивиться, как здорово выглядит человек в зеркале. Как настоящая рок-звезда.

Спихнув свою одежду в пакет, я убрал стул и вышел в коридор. На меня тут же презрительно покосились трое парней, попавшихся навстречу. Я постарался внушить себе мысль, что их взгляды относятся к тому, что я надолго заблокировал уборную, а вовсе не к моей личности. Кажется, помогло. По крайней мере, когда я вернулся к своим, то о тех ребятах я практически забыл.

Вся группа, включая Нильса и Росса, сгрудилась в кружок в нашем углу. В руках у Лайк торчал какой-то листок. Я подошёл сзади и заглянул. Это оказался список групп в том порядке, в котором они должны выступать, и с указанием времени по минутам. Тайминг, короче, как значилось на листе. Несколько раз проглядев весь список глазами я, наконец, нашёл нас. King’s Shadow значилась шестой.

Странно было осознавать, что со своим новым образом, я совершенно не вписываюсь не только в группу, но и в компанию остальных участников концерта. Большинство ребят не заморачивались с внешним видом, а пришли в том, в чём, вероятно всего, и ходят в повседневной жизни. В моей же группе только девочки слегка усилили яркость макияжа, а Мона ещё и нарисовала на щеке узор чёрным цветом. Нильс, Росс и ты же были в том же, в чём я видел их на репетициях. Возможно, также они одевались и в обычной жизни, вот только я их редко видел за пределами бара. А вот я совершенно не сочетался с ребятами. Быть может, в этом и состояла твоя задумка, показать, что я никогда не впишусь в ваше общество? Или же ты опять решил выставить меня на посмешище? Я бы не удивился, узнав, что в зрительном зале публика вся сплошь и рядом в деловых костюмах или в рабочих комбинезонах.

Пока ребята дружно обсуждали другие группы, а я их слушал, из гримёрки уже ушли на сцену первые участники. Ты ушёл следом, пообещав выяснить, что они собой представляют и рассказать нам.

— Играем все наши песни в том порядке, в котором учили, — проинструктировал Нильс.

Ребята дружно подтянулись поближе к Нильсу и образовали плотный кружок, в который прорваться можно было бы только силой. Я не стал этого делать. Мне не было ни капли приятно от того, как постоянно вся группа демонстрировала, что я лишний, но я решил сосредоточиться на более серьёзной проблеме: выходе на сцену. Да, грим скрывал меня от окружающих, но лично я чувствовал себя практически голым. И не столько из-за непривычно мало скрывающей части тела одежды, сколько из-за не понимания, здорово ли я выгляжу или, наоборот, нелепо и глупо. Не идти же было к первому встречному и спрашивать об этом? Что-то мне подсказывало, что адекватно мой вопрос вряд ли хоть кто-то воспримет.

В гримёрке звуки из зала были слышны только как ритмичное уханье и бумканье. Ты вернулся, и через приоткрытую дверь на короткий миг стало возможным расслышать более связную мелодию.

— Ну что? — спросил Росс. — Что там за Deep Purple?

— Нормальные ребята, — ты пожал плечами, не придумав, что ещё сказать про выступающих. — Людей в зале неожиданно много. Не битком, но свободного места нет.

Мне захотелось увидеть зал со сцены заранее, и я сделал движение в сторону коридора, но ты остановил меня.

— Куда собрался? Будет наше время, всё увидишь, — ответил ты на то, о чём я даже не спросил.

— Блин, — сказала Лайк, — я волнуюсь. Вдруг я ноты забуду? Может, ты всё-таки выйдешь? — обратилась она к тебе.

— Не надо волноваться, — ответил за тебя Нильс, в его голосе звучала теплота и забота. — А то мы все сейчас тоже начнём.

Лайк кивнула и на вид даже успокоилась, но потом поднялась и сказала, что ей надо пройтись.

Пример Лайк оказался заразительным, и вскоре вся группа разбрелась кто куда. Я остался один.

Я сел на освободившийся диван и, подперев рукой щёку, попытался подумать о чём-то успокаивающем. Представил, как давным-давно Харпер учил играть меня на гитаре, и как я потом, когда Харпер сбежал из дома, прихватив инструмент, пытался подбирать разученные мелодии на скрипке, выкинув смычок за ненадобностью. Почему-то все попытки представить себя в то далёкое время, прерывались влетанием мамы в комнату и угрозами лишить меня вообще любой музыки, если я не прекращу «воспроизводить разврат».

— Эй! Убери руки от лица, — резкий оклик развеял мои воспоминания. — Грим испортишь.

Я увидел перед собой тебя, критически осматривающего моё лицо.

— Ну вот, — сказал ты с наигранной досадой, — ты стёр часть щеки.

Я подскочил и заглянул в зеркало. Так и было, ты не шутил.

— Прости, — я вернулся к тебе в состоянии близком к отчаянию. Что теперь делать?

— Не боись, — ты толкнул меня к дивану, и я упал в него. — Сейчас всё исправим.

Ты стал шариться в сумках, лежащих на приставном столике, нашёл в одной из них солидного размера косметичку, достал оттуда коробку, напоминавшую набор акварельных красок, и, зачерпнув толстой кисточкой белой краски, принялся водить ей по моему лицу. Тысячи мельчайших частичек краски разлетелись по воздуху, я долго держался, но не выдержал и чихнул.