Камень. Книга восьмая (СИ) - Минин Станислав - Страница 21

— С моей стороны возражений нет, а детали обсуждайте с его святейшеством.

После того как батюшки отправили членов семей по покоям, я напомнил им о сотрудничестве со следователями Тайной канцелярии и систематизации методики подготовки колдунов, ответственным за которую был Кузьмин, и перешел к текущим вопросам:

— Господа, послезавтра я улетаю на несколько дней в Монако. Очень вас прошу, сделайте так, чтобы мне не пришлось возвращаться раньше срока.

— Конечно, Алексей Александрович.

— Идем дальше. Господа, как у вас с общей физической подготовкой?

Батюшки недоуменно переглянулись.

— В рамках нормы…

— Каждое утро после молитвы кросс на три километра в браслетах, которые вам выдадут канцелярские, — начал я перечислять то, что мне посоветовал Прохор, — после этого комплекс Гермеса. Через неделю дистанция увеличивается до пяти километров. После обеда футбол, два тайма по сорок пять минут, и тоже в браслетах. Завтра канцелярские расчистят вам площадку под футбольное поле и установят ворота. Предупреждаю сразу, я лично буду следить за вашими успехами по системе видеонаблюдения, она здесь хорошая. Поняли, зачем нужен футбол?

— Для формирования командного духа, Алексей Александрович.

— Все правильно. В случае, если замечу отсутствие рвения, пришлю вам инструктора. Есть у меня хороший знакомый, колдун, полковник военной разведки, настоящий зверюга. Если и он не поможет, к вам переселятся вот эти два господина — Белобородов и Кузьмин. Намек понятен?

— Да, Алексей Александрович.

— Когда подтянете форму, займемся подготовкой по методикам спецслужб, для чего построим полосу препятствий и привлечем… господина Лебедева с компанией для тактических игр. Вопросы?

— Алексей Александрович, а детей к нашей… подготовке можно привлечь? Раз уж так получилось…

— Не можно, а нужно.

Еще около часа мы потратили на застолье, которое приготовили для нас супруги батюшек, после чего я попрощался с патриархом, которого оставил в обществе его бывших «подчиненных», а сам в сопровождении Прохора, Вани и Владимира Ивановича отправился осматривать масштаб моих новых владений.

— Лешка, — мечтательно улыбался воспитатель, глядя в сторону особняка, — не дает мне покоя местный погребок. Надо бы заглянуть сюда как-нибудь с вдумчивой инспекцией.

— Кто про что… — ухмыльнулся Иван. — Царевич, если хочешь знать мое мнение, это поместье — шикарная тренировочная база для колдунов! На километры вокруг нет людей, лес в наличии, а на полигоне и полосу препятствий, и городок забахать в легкую можно.

— Колдун дело говорит, — кивнул Прохор. — А учитывая предстоящее массовое правило… Как говорится, бегай и дрова коли до посинения, все поместье к твоим услугам. Еще и футбольное поле будет являться неплохим подспорьем для… выздоравливающих.

— А куда я вам батюшек дену? — поморщился я. — Вот когда с ними разберемся и будем думать. А для правила у меня были мысли использовать поместье Романовых.

Прохор с Иваном скептически переглянулись, а вот Владимир Иванович, наоборот, кивнул:

— Уверен, дед Коля одобрит эту инициативу. — И пояснил: — Дело-то важное, тут еще и не такое позволят.

***

— Вова, сначала великий князь научит нас ему лапу давать, потом мы освоим команды «сидеть» и «лежать», а затем «рядом» и «фас»!

— А у нас есть другие варианты, Вася? — вздохнул батюшка Владимир.

— Да это я так, брюзжу… Но надо великому князю отдать должное, голова у него соображает. Или он прислушивается к советам более опытных родичей.

— И голова соображает, и слушать умеет. Не зря же его святейшество с ним возится, а в окружении нашего Святослава сроду дурачков не водилось.

— Тебе его святейшество что-нибудь про обстоятельства смерти Бирюкова сказал?

— По неподтвержденным слухам, Алексей Александрович нашего Олежу действительно еще на дальних подходах к особняку завалил, а потом оторвал ему голову.

— Господи прости! — И батюшки перекрестились.

***

— Ну сколько можно?! — в кармане опять завибрировал телефон.

Это было уже десятое или одиннадцатое сообщение от сестер — если после обеда они слали мне веселых котяток, щеночков и зайчиков, то последние три представляли собой грустные смайлики с бегущими ручейками слез.

Собрав волю в кулак, набрал отца и принялся отчитываться о визите к церковным колдунам. Похвалив меня, родитель неожиданно заявил:

— Лешка, будь ты человеком, позвони сестрам и скажи, что вы едете в Монако, а то они не только меня с Колей достали, но и бабушку с дедом!

Отсмеявшись, пообещал, что сейчас наберу.

Разговора с сестрами не получилось — после оглашения моего решения в трубке раздался визг, и связь прервалась. Правда, через пару минут посыпались сообщения с сердечками, цветочками и клятыми котятками со щеночками.

— Что, Лешка, — улыбался сидящий рядом Прохор, — ты снова самый любимый и замечательный брат на свете, а Кремль может спать спокойно?

— Ага, — кивнул я, — надо теперь мое решение Сашке Петрову озвучить, пусть свою Кристину обрадует. Кстати, не вздумай гардеробчик летний здесь обновлять, мы тебя в Монако по последнему писку европейской моды прикинем.

— Ловлю на слове, — только отмахнулся он. — Так ведь все равно по Монако придется в костюме ходить и по пляжам тоже.

— В белом костюме, Прохор, и белых штиблетах! Еще и шляпу для солидности приобретем с тростью, и будешь ты у нас скромным русским аристократом на отдыхе!

— Да какой из него к херам аристократ, царевич? — оскалился с переднего сиденья Ванюша. — Даже в белом костюме и с тростью? По моторике движений даже несведущие граждане сразу поймут, что перед ними хоть и заслуженный, но сапог! Ать-два левой! И ты у нас, царевич, в такого же сапога стремительно превращаешься — резкие движения, всегда в полной боевой готовности, рассеянный, плавающий цепкий взгляд. Одно спасает твой образ — прямо-таки кричащая уверенность в себе и властность, которая передается только с нужными генами.

— Лешка, ударь этого физиономиста, тебе ближе…

— А что сразу Лешка? И вообще, Прохор, я всегда на тебя и деда Мишу хотел быть похожим, а вы и есть самые настоящие сапоги. Но белый костюм с тростью и шляпой мы тебе все равно приобретем, а Ваня будет завидовать из холодной Москвы лютой завистью…

***

До ужина успел обрадовать Сашку Петрова, который на радостях чуть не задушил меня в дружеских объятиях и тут же кинулся звонить своей ненаглядной Кристине. Порадовали и братики, выслушавшие от меня рассказ о визите к церковным колдунам и сообщившие, что слово держат и днем посвятили аж целых три часа подготовке к экзаменам. Алексия в перерывах между играми с братьями и гулянием с ними же и Натальей Вячеславовной болтала по телефону — как я понял, моя бабуля «припахала» девушку для подготовки к балу по полной программе. На снующих туда-сюда по лестнице «черных» никто из моих домашних уже не обращал внимания, а сам грозный и очень занятой Пафнутьев на первом этаже появился только к ужину.

А вот после…

— Алексей, — ко мне подошел Михеев, — на въезде в квартал мои бойцы задержали такси с человеком, представившимся полковником Панцулаем. Этот полковник требует, чтобы ты его незамедлительно принял по вопросу чести.

— Твою же бога душу мать! — не удержался я от Прохоровского любимого ругательства. — Не делай добра и не получишь зла!

— В шею? — напрягся ротмистр. — Направить его в канцелярию Кремля?

— Пропускайте, Владимир Иванович, полковник имеет право на получение удовлетворения…

— Я-то пропущу, а ты его не… — Михеев что-то такое изобразил рукой.

— Не… — помотал я головой. — Разве можно сделать такое с настоящим полковником?

— Хорошо. Но учти, я зову Прохора с Иваном.