Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь (СИ) - Тоцка Тала - Страница 29

Зато она почувствовала, что Давид поглаживает большим пальцем тыльную сторону ее ладони. Он делал это незаметно, не напоказ, он не собирался дразнить Аверина. Так значит Данилевский в курсе их непростых и запутанных отношений, распутать которые так ни у кого и не вышло. Проще оказалось разрубить.

Тем временем Давид окинул всех действующих лиц этой небольшой мизансцены понимающим взглядом и выпрямился в кресле.

— Какая неожиданная встреча, господин Аверин! Позвольте вас поприветствовать, — он протянул руку подошедшему Косте.

Жест больше напоминал протянутую для поцелуя подданым королевскую длань. И Оля не могла не признать, что если кого и стоит короновать, то только Давида.

— Тоже любите этот отель, господин Данилевский? — Аверин пожал протянутую руку. Давид продолжал удерживать Олю, и она готова была поклясться, что видит, как вокруг раскаляется воздух.

— Мои гости, — вместо ответа глазами указал Давид на Олю с Голубых. — Ольгу вы знаете, а с Антоном, вероятно, не знакомы…

— Отчего же, — Антон деланно удивился. — Я знаю Константина Марковича, это Олин пациент. Бывший, — поспешил уточнить и улыбнулся лучезарной улыбкой.

Костя окинул его многозначительным взглядом, и Оля напряглась. Проедется Аверин по порче, сглазу и методам борьбы с ними, или все же решит соблюсти правила приличия?

Решил соблюсти. Кивнул с преувеличенной вежливостью, а затем поднял глаза на Ольгу.

Такие знакомые, она там каждую ресницу перецеловала. Ему нравилось, он подставлял лицо и оглаживал ей спину широкими шершавыми ладонями…

«Я больше не тону в них, Костя, и ты больше не стараешься меня в них утопить».

— Здравствуй, Оля.

— Здравствуй.

И все. Правильно, они чужие люди.

— Это Диана Ульрих, — представил свою спутницу Костя, обращаясь ко всем троим.

— Мои соболезнования, госпожа Ульрих, — вдруг сказал Давид, отпуская Олину руку, и Ольга ошарашенно уставилась на Данилевского.

Соболезнования! Неужто по поводу Аверина? Мужчины перестали изображать вежливых мальчиков? При этом внутренний голос неустанно подвывал тоненьким голоском: «Видишь? А ты не верила! Оправдания вечно ему искала. Его сестрица не придумывала, он к Диане полетел, а ты с самого начала в пролете была».

Но неожиданно Диана вполне натурально всхлипнула и проговорила, печально глядя на Данилевского.

— Благодарю, Давид. Для меня сейчас так важна дружеская поддержка!

Аверин закаменел, и Оле вновь показалось, что он сейчас сбросит лежащую на локте руку. Но Костя невозмутимо смотрел перед собой, и оставалось лишь гадать, с чего это вдруг у нее так разыгралось воображение.

— Что ж, господа, приятно было встретиться. Если я вдруг понадоблюсь, я в президентском люксе, — сообщил Аверин небрежным тоном.

— А чем президентский люкс отличается от обычного? — спросила Ольга и, когда сообразила, что размышляет вслух, было уже поздно.

— Тем, что там шесть спален, — ответил Костя, вперив взгляд в Олю. Она почувствовала себя как под прицелом, потому что снова все, включая Диану, смотрели на нее. Как будто ждали, что она скажет.

Пришлось говорить.

— Какая жалость, — протянула разочарованно, — почему всего шесть? Неужели так трудно было сделать больше?

Аверин переглянулся с Давидом, потом они оба переглянулись с Антоном.

— Зачем больше? — не понял Костя.

— К примеру семь, как «Неделька».

— «Неделька»? — удивился Давид. — Это что такое?

— Комплект трусов, — объяснила Ольга, — их там семь штук. Как раз на семь дней, с понедельника по воскресенье. Это у кого нет денег на президентский люкс.

Давид захохотал так, что на них начали оборачиваться. Антон пальцами вытер уголки глаз, а Аверин не мигая смотрел на Олю.

— Значит, по воскресеньям придется искать ночлег. Хорошего вечера, — сказал он с серьезным видом и, больше ни на кого не глядя, направился к лестнице. Диана одарила Олю непонятным взглядом и последовала за Авериным.

— Оленька, я уже говорил, что в восторге от вашего чувства юмора, — повернулся к ней Давид.

— Подумаешь, юмор, — буркнула Оля, — как будто у вас никогда такого комплекта не было.

— Не поверите, не было.

— Тогда я подарю вам на Рождество. Вам со снежинками или с оленями, Давид?

— Я подумаю, — ответил Данилевский, — а пока предлагаю подняться в ресторан. Не знаю как вы, а я голоден.

Оля шла в сопровождении двух мужчин и размышляла о том, означает ли хоть что-нибудь тот факт, что сегодня воскресенье.

— Нет, Давид, мы не можем жить в таком дорогом отеле, — Ольга решительно покачала головой и в упор посмотрела на Данилевского. — Чтобы оплатить его не хватит никакой зарплаты. Даже европейской.

— Вам ничего не нужно платить, Оленька, — возразил Давид, — все оплачено.

— Оля права, — поддержал ее Антон, — мы подыщем себе другое жилье.

— Я в любом случае оплачиваю эти номера, Ольга, Антон, — Данилевский развел руками. — Из соображений безопасности, где бы я ни остановился, выкупаются все примыкающие номера. Иногда я выкупаю целое крыло.

Они уже сделали заказ. Ресторан оказался под стать отелю, таким же роскошным. Если Давид говорит правду и номера все равно выкуплены, тогда может в самом деле тут пожить? Когда еще представится такая возможность?

Когда открылась дверь и в зал ресторана вошли Аверин с Дианой, Оля ничуть не удивилась. Скорее, она бы удивилась, если бы они не пришли.

Аверин со своей спутницей заняли столик неподалеку, и только когда они расселись, Ольга поняла, чем был обусловлен такой стратегический выбор. Костя посадил Диану спиной, а сам занял место лицом к лицу с ней.

Как назло, Давид сидел в торце стола, Антон напротив него, так что даже прикрыться некем. Значит, придется выдержать бой. В том, что он будет ожесточенным, сомнений не было. Сомнения были, что она выйдет из него победительницей.

Не смотреть на него не получалось. Оля пыталась шутить, начала рассказывать какую-то историю, и в итоге забыла, какую. Смеялась, и самой себе смех казался поддельным, а веселье — наигранным.

Она старалась изо всех сил, но что бы ни говорила, как бы ни усаживалась, под прицельным взглядом было неловко и неуютно. Каждый раз она на него словно натыкалась, хотя сложно было сказать, почему.

Сейчас Аверин не испепелял, не прожигал, не сверлил взглядом. Он просто смотрел. Сидел, откинувшись на спинку, со сложенными на столе руками, и смотрел. Прямо на нее. Не прячась и не отводя глаз. И кофе пил. Чашку за чашкой.

Больше не стал ничего заказывать. Официант несколько раз подходил, Диана что-то говорила, переспрашивала, время от времени прикасаясь к его руке. Но он лишь качал головой и снова смотрел на Ольгу.

Забавно, она даже могла озвучить эту пантомиму при желании, настолько все было очевидно. Официант принес очередную чашку кофе, Диана в открытую взглянула на Ольгу, и в этом взгляде явно была видна неприкрытая враждебность.

Настроение упало до нулевой отметки и грозилось уйти в минус. Ну зачем они пришли в этот ресторан при отеле? Мало в Мюнхене ресторанов?

Сейчас Оля предпочла бы самый простой бар или кафешку, только чтобы расслабиться и не видеть перед собой Аверина. Хоть бери салфетку и иди ему на глаза повязывай.

Возникшая в голове визуализация сценки — как она подходит к Косте и надевает повязку из салфетки, — ненадолго отвлекла. И развлекла. При этом воображаемая Диана возмущалась, вопила и норовила вцепиться ей в волосы.

— Чему вы улыбаетесь, Оленька? — вернул в реальность низкий, глубокий голос Давида. — Расскажите, мне очень нравится вас слушать.

— Да так, — рассеянно ответила и повернулась к Данилевскому. Вот же загадка какая, тоже черные глаза, а почему тогда его взгляд так не будоражит?

— Давид, ты уверен, что уместно будет, если мы останемся в этом отеле? — вновь спросил Антон. — Очень скоро о месте нашего проживания станет известно в коллективе, возникнут лишние разговоры.