Доктор время, или Раз и навсегда - Рощина Наталия - Страница 21

— Как вы считаете, почему ему это удавалось? — Лита старалась сделать так, чтобы, отвечая на ее вопросы, женщина сама нашла выход из сложившейся ситуации. Тогда решение не будет навязанным, и не на кого будет взваливать вину за то, как будут развиваться события. — Почему вы верили его словам?

— Я боялась остаться одна. Он внушил мне, что я некрасивая, ни на что не способная, что я пропаду без него. Он столько лет повторял это…

— Он столько раз говорил об этом, что вы и сами стали верить в собственную несостоятельность.

— Наверное, так. Причем он вел себя лицемерно. На людях постоянно подчеркивал, какая я отличная мать, хозяйка, а дома вел себя грубо, вызывающе. — Женщина замолчала, и Лита решила воспользоваться паузой, чтобы задать очередной вопрос.

— Сколько у вас детей?

— Трое: старшей дочке семнадцать, средней — одиннадцать, а самому младшему сыну — девять, они у нас все такие замечательные, дружные. Муж непременно хотел сына, а когда родился Антон, я почувствовала со стороны супруга такое же трогательное отношение, любовь и заботу, как в первые годы брака. У нас настолько стало легко, хорошо в доме, что я подумала — все наладилось.

— И что же заставило вас сомневаться?

— Знаете, мне больно говорить об этом. — Женщина снова стала нервно перебирать пальцами, опуская глаза. — Когда он бил меня, а потом оправдывался, я чувствовала, что могу это простить. Но когда стало доставаться детям — я поняла, что больше не хочу терпеть. Мои дети сейчас у матери. У мужа была попытка сближения. Он наивно полагает, что я смогу простить ему, что он бил меня на глазах детей, а потом отвесил пинков и пощечин сыну и оттащил за волосы из комнаты старшую дочь. Нет, это выше моих сил. Я виновата перед детьми, что не смогла прийти к этому решению раньше.

— Значит, вас больше возмутил факт насилия по отношению к детям, а восемнадцать лет собственных хождений по мукам как же? Вы должны иметь уважение прежде всего к себе и, несомненно, защитить детей от агрессии мужа. Только в такой последовательности. Дети видят насилие и неуважительное отношение к их матери. Они как настроены?

— Мальчик еще слишком мал, чтобы отвергать его общество. А девочки категорически не хотят общаться с отцом. Говорить с ними о нем бесполезно, они под впечатлением и полностью заняли мою сторону. Они тоже за развод. Я знаю, что никогда больше не смогу иметь близких отношений с мужем. Его руки не прикоснутся к моему телу. И все-таки я настолько боюсь остаться одна… — Женщина снова расплакалась.

— Вы не одна, здесь вы заблуждаетесь. У вас трое прекрасных детей. Ваша мать постоянно протягивает вам руку помощи, надеясь в душе, что ее дочь сможет достичь большего. Ведь не для того она вас растила, чтобы столько лет видеть, как издеваются над ее ребенком. Вспомните о своем дипломе: вы ведь можете преподавать. Освободившись от влияния супруга, вы снова обретете уверенность в себе. Нужно только начать. Первый шаг вы уже сделали, не останавливайтесь!

Женщина довела бракоразводный процесс до конца. Суд развел их, дав предварительно три месяца на раздумывание. В это время она еще четыре раза приходила к своему психоаналитику. Теперь пациентка выглядела более уверенной в себе и уже не сомневалась в своих силах, а вскоре нашла себе работу. Конечно, ее возможности изменились, во многом приходилось себе отказывать. Но что такое эти ограничения в сравнении с внутренней свободой, которую обрела женщина, и покоем в душах ее детей.

Лита вспомнила эту историю, еще не стерлись из памяти события, связанные с нею. Однако рассказывать об этом Ларисе она не стала. Зачем приводить в пример чужую жизнь, другую ситуацию? В каждом конкретном случае нужно свое решение.

— Заставила я и тебя задуматься, подруга, — виноватым тоном сказала Лариса. — Ты же у нас специалист, может, что-то подскажешь?

Мартова подперла ладонью щеку, поставив локоть на колено. Она пыталась подойти к делу профессионально. Подвести Шмелеву к самостоятельному решению проблемы.

— Я могу помочь тебе самой найти выход, а диктовать ничего не буду, — ответила Лита. — Лучше тебя никто не сможет разобраться в происходящем. Пока ты не захочешь изменений, все советы будут пустым сотрясанием воздуха. Наверное, прошло еще слишком мало времени, чтобы ты приняла твердое решение: терпеть или расстаться. Некоторым на это требуется не год, не три и не десять.

— Странно, чем определяется предел женского всепрощения?

— Только собственной оценкой ситуации. Ты настолько хотела стать слабой, что тебя подмяли под себя, а ты все еще на распутье. Лариса Алексеевна Шмелева, спроси у своего сердца, чего оно хочет теперь?

— Покоя. Я устала от жизни на передовой. Позабавилась — и довольно, — надев очки, подвела итог Лариса. — Пойдем на работу. Поход в кафе отменяется, слишком много воспоминаний. Пойдем, смотри, Саша уже подъехал.

— Да, фигуру, считай, мы сохранили, — поднимаясь со скамейки, сказала Лита. — Я бы могла отпустить тебя домой, но не стану этого делать. Лучшая терапия в твоей ситуации — трудовая. Очки можешь не снимать. Мода у тебя такая, временная.

На часах было без десяти минут десять, когда вслед за удивленным Сашей в офис зашли Лита с Ларисой.

— Доброе утро, Саша, — проходя в кабинет, на ходу сказала Мартова.

Лариса поприветствовала охранника по обычаю громким хлопком ладонь о ладонь и тоже заняла свое место за столом в приемной.

— Покофейничали? — спросил Саша, когда дверь за Аэлитой закрылась.

— Поговорили на свежем воздухе, а до кафе так и не дошли, — чувствуя себя неуютно в очках, ответила Лариса. Она видела, что Саша внимательно вглядывается в ее лицо, но тактично больше вопросов не задает. — А ты хочешь кофе? Пять минут — и я приготовлю.

— Нет, спасибо. Мне вчера вечером Елена Васильевна своего фирменного кофейку приготовила, так я около трех еле уснул.

— В следующий раз ложись около одной, — улыбнулась Шмелева.

— Да ладно вам смеяться. Старый анекдот, между прочим, могли бы и что-нибудь посовременнее придумать, — буркнул Саша, усаживаясь в свое кресло неподалеку от входа в приемную.

— После работы и придумаем, — открывая регистрационный файл в компьютере, заметила Лариса. Потом нажала кнопку связи с Мартовой. — Аэлита Владимировна, на десять пятнадцать записан Раевский.

— Спасибо, я просмотрю свои записи о нем, — ответила Лита.

— Кстати, Лариса Алексеевна, знаете, чем отличаются женщины от комаров? — вдруг спросил Саша, состроив серьезную гримасу.

— Что ты еще придумал? — почувствовав подвох, Шмелева подперла рукой подбородок. — Ну, и чем же?

— Комары кусаются только летом, — довольно выдал Саша. — Это из новых анекдотов. Так, чтоб конца рабочего дня не ждать.

— Ничья, — улыбнулась Лариса и, не выдержав, прыснула от смеха в ладони.

Новая неделя началась. Исключая обстоятельства личной жизни Ларисы, все шло как обычно. К субботе Шмелева окончательно порвала со своим последним увлечением. Она демонстративно выставляла на улицу присылаемые корзины цветов, раздавала сладости, и даже столь любимый пористый шоколад из рук Руслана больше не мог соблазнить ее. Сгорая в душе от желания снова помириться, Лариса все-таки решила вычеркнуть белокурую бестию из своей жизни. Лита не думала оказывать на нее никакого давления. Другое дело мама Ларисы, которая отказывалась понимать планируемый дочерью разрыв.

— Мужчина не сдержался, приложил руку, так сказать, ничего страшного. Сама, видать, виновата. А такого кадра упускать глупо. Держи язык за зубами и будь покорной — получишь больше, чем ожидаешь. — Такие материнские наставления только утвердили Ларису в желании поскорее начать новую жизнь. Подаренный автомобиль она безо всякого зазрения совести оставила у себя, считая его моральной компенсацией за то, что ей пришлось терпеть от предмета своей страсти. Конечно, какое-то время машина будет немым напоминанием обо всем, но память устроена очень гуманно. При желании она стирает ненужное. Синяк на лице был уже не заметен благодаря посещению косметолога и легкому маскирующему макияжу. Осталось ждать полного рассасывания внутренних, сердечных швов после очередного разочарования.