Спаси нашего сына (СИ) - Магдеева Гузель - Страница 23

— Молодые люди, успокойтесь или покиньте заведение, — рядом возникает охранник в темной форме, но мне на него плевать с высокой колокольни, я кроме Дениса вообще не вижу никого. А он рыпается недовольно, пытаясь скинуть меня с себя, но куда там. Мы хоть и одной комплектации примерно, но в данный момент я гневом пропитан, как энергетиком. Чувствую, как чужие руки хлопают меня по плечу, — выйдите, там дальше разбирайтесь сколько влезет.

Еще долгое мгновение требуется мне, чтобы выпустить из захвата шею Дениса, и нехотя я его отпускаю.

— Да мы уже все, — я с темной решимостью смотрю на своего компаньона, — пойдем отойдем, Денис, поговорим на улице.

— Подраться решил? — усмехается он, поправляя смятую горловину рубашки. Голос Дениса слегка сипит, и он откашливается несколько раз, — ну идем, Рембо, если будет легче. Только не скули потом, что больно.

Я встаю и меня ведет. Вот теперь весь выпитый алкоголь оседает тяжестью в моих ногах, делая походку неверной, огни в баре кружатся хороводом, и главная моя цель — дойти до выхода прямо, а дальше разберемся.

На этом и сосредотачиваюсь, Денис идет рядом, хлопает себя по карманам и бурчит.

— Черт, кажется лопатник где-то здесь посеял. Ну и фиг с ним.

Мы вываливаемся в жаркую летнюю ночь, город до сих пор не остыл после раскаленного дня, и пахнет чем-то головокружительным, а может, дело не в воздухе вовсе, а в том, что творится в моем организме от двух бокалов темного.

— Ну, здесь бить будешь или отойдем? — насмешливо кривится Денис, — давай уж раз и навсегда порешаем, чтобы у тебя вопросов больше не возникало. Я тебе факты в лицо, а ты мне — она не такая. Такая, братан, еще как та…

Договорить он не успевает, я бью коротким, целюсь прямо в нос, но попадаю чуть ниже. Ден отходит, тряся головой, держится за разбитую губу, на пальцах темные разводы крови.

— Не смей больше о Еве говорить хоть слово, — рычу на него, кулаки сжаты, — я тебя сегодня слушал в первый и последний раз, понял?

— Ты больной, — он толкает меня в грудь двумя руками, я его — в ответ, — проститутка она, а ты — дебил.

После этого я валю его, и мы катимся по пыльному тротуару в костюмах за тысячи евро, над башкой мигают цветные фонари, внутри плещется спирт, а кровь стучит в висках в бешеном ритме.

Денис попадает мне в глаз и в ухо, я ему — все-таки в нос. Рычим, сыплем проклятия в адрес друг друга, и с каждым ударом будто легче становится, отпускает.

Хотя вначале казалось — убью. За то, что тогда ткнул мне этой грязной правдой в лицо, перед самым отлетом.

…У меня самолет через час, а Денис везет меня в аэропорт и смотрит странно, с жалостью как будто. От этого взгляда нехорошо, мутно как-то, и я ему говорю:

— Чего ты телишься, говори, что случилось?

— Я же Еву твою домой отвез, — начинает от и замолкает, а я понимаю вдруг, что дальше слушать не хочу, дальше ничего хорошего не будет.

— Ну, — все равно тороплю его, лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас, — с ней все в порядке?

— В порядке, — усмехается он невесело, — еще как в порядке.

И кидает мне на колени мобильный.

— Галерею открой, последние снимки.

Пальцы не гнутся, я наверное раза с третьего попадаю в значок галереи, открываю снимки и вижу огромный черный джип с блатными номерами, возле него — мужика в черной дубленке. И Еву, ее лицо не попадает в кадр, мешает капюшон дурацкий, но я узнаю ее пуховик, свисающий шарф, сумку.

На следующем кадре — они целуются, и чужие руки с толстыми волосатыми пальцами обхватывают ее спину.

Еще пару снимков перед машиной, а дальше — они за руку идут по ступеням, и потом стоят вдвоем за стеклянной дверью у стойки ресепшен, лиц не разглядеть, только образы.

— Довез я твою матрешку домой, развернул машину, и засел прямо во дворе по телефону болтать. Снег идет, один черт, думаю, придется в пробке стоять, так лучше тут, на ровном месте.

А Ева твоя только зашла домой и почти сразу выпархивает обратно. И в джип этот садится, к чебуреку мохнатому. Я из интереса за ней следом поехал, а они в гостишку приехали, которая на съезде на трассу стоит. Ты ж знаешь, туда все шпилиться ездят… Короче, если у тебя с ней все серьезно, братан, то задумайся крепко, надо ли это тебе.

Денис еще не знает, что я испытываю к Еве, я и сам не знаю. Но в этот момент руки тянутся к телефону, чтобы удалить ее номер раз и навсегда. Впереди меня ждет Москва, а потом Дюссельдорф, и в этом мире нет места маленьким предательницам, даже если они вырвали твое сердце самым безобразным образом.

За ночь я так и не смыкаю глаз.

Ночевать в чужой квартире жутковато, особенно в свете последних событий.

Не могу устроиться на диване, какую бы позу я не приняла, малыш недовольно пинает меня.

— Ну что ты, сынок, — я глажу без конца живот, но понимаю, что дело не в нем, а во мне.

Это я нервничаю, потому что Егора нет дома. Потому что он ушел к ней.

К той своей женщине, еще один угол в нашем странном треугольнике. А может, и нет никакого треугольника, есть он, она — и обстоятельства, моя беременность.

И то, что Вика не живет с нами ни о чем не говорит. А Егор из благородства просто пустил меня временно к себе, а сам ушел вместе с ней.

И эти мысли так и вертятся в голове, и конца и края им нет, и ночь эта сегодняшняя такая длинная, что с ума можно сойти.

Ведь в прошлый раз, когда я ночевала здесь, мне казалась, что она промчалась как один миг.

Слишком быстро наступило то мартовское утро.

И как же больно было уезжать от Егора! Да еще и не с ним, а с его другом, Денисом.

Я ехала в машине молча, губы хранили следы поцелуев Егора, в теле приятная, слегка томительная боль, и думать не хотелось вообще ни о чем, только раствориться в этом чувстве наполненности.

— Как звать тебя, счастье ты Егорово? — весело подмигнул Денис, — чуть не опоздал Баринов на важную встречу из-за тебя.

— Ева, — ответила я. Мне так понравилось быть Егоровым счастьем, что я от этих слов расплылась в улыбке. И к Денису стала чуть теплее относиться. Ведь он же друг Егора, и вряд ли Егор будет выбирать себе в друзья плохих людей. Он умный, взрослый, красивый… тут я снова почувствовала, что улыбаясь глупо.

— Где ж вас судьба свела, Ева?

— Он меня сбил, — призналась я и увидев, как вытягивается лицо Дениса, тут же добавила, — нечаянно. Он не виноват, это я сама. Под колеса упала.

Мне не хотелось, чтобы он мог подумать про Егора плохо, но, кажется, Денис и не собирался, напротив, расхохотался только.

— Да, с вами не соскучишься, — и головой покачал, продолжая улыбаться, — говори, куда везти тебя, Ева.

Я адрес назвала, дороги к этому часу были уже не так загружены и добрались мы быстро под неспешную беседу. Заезжая во двор, Денис оглядел мой старый дом придирчивым взглядом, но ничего не сказал.

— Беги, чудо, — кивнул, и я побежала, успев сказать на прощание:

— Рада была познакомиться. Большое спасибо, что подвезли.

— Пустяк, — Денис сделал ручкой, а я понеслась домой, через две ступени.

Я же должна была вернуться еще ночью, а значит, тетя Мила с утра голодная и ждет меня с тысячами претензий, но я все равно слишком счастлива была, чтобы сильно из-за этого переживать.

В другое время тряслась бы только от одной мысли о том, что она могла учудить, а сегодня все иначе. И мир вокруг как будто стал чуточку лучше и добрее.

На подоконнике на пролет выше от моей квартиры сидела Алена. Я и не не сразу заметила, и если бы она меня не окликнула первой, то даже не стала бы всматриваться в незнакомую фигуру, хотя она и была в моей куртке.

— Киреева, ты совсем?! Ты куда пропала? — она спрыгнула с подоконника и, прыгая через ступеньки, остановилась возле меня, — я чуть в полицию не пошла тебя искать! Телефон недоступен, дома только тетка твоя чок-чок, я даже к двери подходить боюсь.