Грешники (СИ) - Субботина Айя - Страница 16

Он вскидывает руки, как будто сдается.

Мой папа делает так же.

И это… немного понижает градус внутреннего напряжения.

— Пожалуйста, Ванилька, прежде чем мы продвинемся дальше, можно я кое о чем тебя попрошу? Очень наперед, но все-таки. Люблю договариваться на берегу.

Мне бы просто молча дослушать и принять любую правду, даже если она будет горькой, но на болтливый рот просто так платок не набросишь, так что, прежде чем в мозг поступает сигнал держать едкие комментарии при себе, я уже говорю:

— Я не буду встречаться с почтенным отцом семейства из трех детей, одной жены и одной тещи, но могу сделать исключение ради гулящего мужа бездетной жены.

Призрак немного округляет глаза.

— Это шутка, — быстро комментарию свой выпад. — Я не встречаюсь с несвободными мужчинами в любом статусе. Это — принципиальная позиция. Просто тоже люблю договариваться на берегу.

— Вообще-то я хотел попросить больше не бросать трубку и не хлопать дверью, прежде чем мы как-то рационально закончим диалог. Я этого, — он морщит свой почти что идеально ровный нос, — на дух не переношу. Чувствую себя придурком с табличкой: «Не тратьте на меня время, я все равно идиот».

— Очень самокритично, — подавляю желание рассмеяться, но все-таки ржу.

Именно ржу, потому что те звуки, которые вырываются из моего рта, вряд ли можно назвать смехом. Это смесь долгого напряжения, расслабления, желания просто послать все к черту и попыток хоть как-то держать все под контролем.

Хорошо, что есть кофе, которым можно запить это безобразие.

Призрак, дождавшись, когда меня перетрясет, со спокойным лицом добавляет:

— Ты уже дважды так делала, и мне очень тяжело сдерживаться, чтобы не послать тебя в ответ.

— Почему же не послал?

Мне искренне интересно. Обидно — да, само собой. Какой девушке приятно слышать, что она была в пяти минутах от «да пошла ты!» Но я бы никогда ничего не добилась, если бы не относилась к себе критично. Ну, хотя бы пыталась смотреть на свои поступки со стороны.

Бросать трубку, не дав собеседнику закончить мысль, — это поступок истерички.

Ему, возможно, и есть какое-то оправдание, но, если бы в тот момент у меня была возможность остановить время, выдохнуть и пару минут подумать, я бы все сделала иначе. Точно без пафосного окончания разговора на полуслове.

Так что Призрака понять можно — мужчины в принципе не любят, когда их терпением жонглируют.

— Потому что ты мне интересна, — без намека на фальшивый подкат отвечает Призрак. И уже с легкой усмешкой добавляет: — Ну и, сама понимаешь, исключительно меркантильный интерес — симпатичные девушки с устроенной жизнью на дороге не валяются. Не заберу я — заберет кто-то другой. А мне потом изворачиваться, придумать, как себя за локоть укусить…

Я втягиваю нижнюю губу в рот, обещая себе, что как бы забавно не звучало это «признание», я не дам себя зацепить.

Потому что мужчины не зря одного пола с Дьяволом, как бы нам, женщинам, не хотелось думать, что это у нас от природы есть невидимые рудиментарные рожки и хвост.

Я выросла в окружении папиных друзей — прожженных, хлебнувших жизни циников, знающих цену каждой копейке и каждому слову. И если я что и вынесли из их разговоров за столом после бутылки виски, так это то, что даже самые богатые из них предпочитают всем развлечениям самый азартный вид спорта: «Зааркань эту недотрогу», так он называется. И список уловок и приманок, которые они используют во время охоты, поистине безграничен.

И все же мне всегда нравились мужчины с хорошо подвешенным языком.

Потому что с бестолковыми товарищами мне скучно, а те, кто знает, как красиво оформить слова в предложения, как минимум начитанные умники.

— Хорошо, обещаю больше не вести себя как неуравновешенная старшеклассница. — Я миролюбиво улыбаюсь, давая понять, что на этом обмен колкостями можно закончить. — Меня Маша зовут, если вдруг ты хотел об этом спросить.

— Дима, — называется он, тоже растягивая губы в улыбку от уха до уха.

— Вот и познакомились.

— Ага.

Неловкость все равно висит между нами, как туча, из которой в любой момент может пойти или дождь, или снег, или град разноцветных шоколадных драже. Это, наверное, тоже нормально: без умолку болтать по телефону, а при встрече бояться открыть рот, чтобы не выглядеть глупым, смешным или недалеким.

Реальность всегда вносит свои коррективы.

— У тебя не будет неприятностей на работе? — нарушаю тишину первой. — Ты же что-то активно внедряешь, занят и все в таком духе…

— Не обижайся. — У Призрака… то есть уже у Димы, немного виноватый вид. — Я правда сейчас в запарке по всем фронтам. Не ты одна у нас трудоголик и карьерист. Есть еще…

— … женщины в русских селеньях? — не могу не уколоть.

— Ладно, заслужил. — Он снова «сдается» — и я снова оттаиваю.

— Извини, я просто… ну… в общем, не привыкла к отказам, наверное. И ты так настаивал на встрече, что в тот момент твое «нет, я занят» прозвучало очень похоже на: «Нет, мне это уже не интересно».

— Маша, ты слишком глубоко копаешь. Иногда слова значат только то, что значат, и нет никакого второго дна, подтекста и злого умысла. Если что-то будет не так — я скажу прямо, хорошо? В моем возрасте прыгать перед женщинами на задних лапках уже не очень полезно для здоровья.

Его разговоры о возрасте всегда автоматически закатывают мои глаза под лоб. Это происходит неосознанно, и прямо сейчас, глядя на мое выражение лица, Дима тоже хохочет.

— Ну если ты у нас такой старичок, может, я сяду тебе на коленки, расскажу стишок, и ты подаришь мне петушка на палочке?

— Прости, девочка, — он опускает голос до стариковского баса, — Новый год уже прошел. Приходи в следующий раз. — И уже нормальным голосом добавляет: — Но я оплачу твой заказ.

— Не надо, Дмитрий, мы еще не настолько близки, чтобы я позволяла вам платить по моим счетам.

Он снова пожимает плечами, снимает куртку и подзывает официанта, чтобы заказать какой-то перекус и себе.

Несмотря ни на что, это — самое лучшее первое свидание в моей жизни.

И чтобы его не испортить, я делаю то, чего раньше никогда не делала в стенах этого кафе — беру вилку и нож, режу пиццу на маленькие дольки и кладу их в рот.

Как говорит бабушка: «Твой колхозный характер он и так узнает, но пусть сначала увидит, что ты умеешь пользоваться столовыми приборами»

В понедельник я иду повторное собеседование в «ОлМакс» — крупное предприятие по производству всяких полезных сладостей и фитнесс-батончиков из экологически чистых продуктов. В пятницу я уже встречалась с их директором по персоналу, но так и не получила никакой конкретики насчет того, хотят они меня или нет. Только когда выходила и окинула взглядом очередь из претендентов, примерно оценила свои шансы как «около 20 %». Не больше и точно не меньше — не такой уж я новичок, чтобы не занять должность помощника директора по персоналу, когда сама была им еще неделю назад. Я не заикалась, всегда знала, что ответить и — субъективно, конечно — ответила на все, даже каверзные вопросы о карьерном росте и семейных ценностях.

Так что, когда в пятницу вечером мне перезвонили из офиса «ОлМакс» и назначили на понедельник встречу с собственником, я была приятно обрадована, потому что на тот момент на остальных фронтах было вообще тухло.

Выходные Дима проторчал в офисе, откуда, чтобы я ничего такого не думала, прислал селфи, и мы договорились, что в случае моего принятия в штат встретимся в понедельник вечером. В любом случае, даже если пойдет град как в фильме «Послезавтра».

Так что в офис я приезжаю бодрая, готова вырвать должность зубами, если потребуется, и крайне в приподнятом настроении, которое только усиливается, когда становится ясно, что кроме меня в приёмной собственника других претендентов нет.

На дорогой тяжелой двери висит лаконичная табличка: «Лисов И.С.»