Грешники (СИ) - Субботина Айя - Страница 28

— Думаю, все в порядке, — говорит как будто загадочно.

Я улыбаюсь и ускоряю шаг, чтобы через минуту мы оба оказались на крыльце.

Гарик даже не скрывает разочарования, что приходится сложить зонт — и у нас больше нет причины держаться настолько близко друг к другу.

— Может… — Начинает он, но я успеваю его перебить, пользуясь тем, что спешащие сотрудники снова немного прижимают нас друг к другу.

— Я бы хотела пригласить вас на кофе, Игорь Сергеевич. После работы. Тут есть небольшая кофейня неподалеку — милое уютное место. Очень подходит, чтобы обсудить уничтожение вашего бизнес-конкурента.

Он сначала улыбается, а потом, когда понимает смысл сказанного, озадаченно морщит лоб.

Немного виновато пожимаю плечами, но искренне жду, что он примет мое приглашение.

Потому что я не просто так не спала всю ночь и сооружала вокруг себя эту мерзкую конструкцию.

«Эллипс» — не особо чистый на руку игрок, и на него наверняка точат зуб многие ударники пищевой промышленности.

А с «ОлМакс» у них откровенная прямая конкуренция за рынок сладостей и полезных фитнесс-перекусов.

Уверена, если копнуть поглубже, Гарику есть за что желать этим ушлым товарищам «всего доброго и на большой лопате».

Он не может проигнорировать такой шанс.

— И какого же моего бизнес-конкурента вы желаете уничтожить, Маша? — Гарик становится серьезным, берет меня под локоть и уводит в сторону от потока людей. Туда, где нас точно не могут подслушать даже случайно.

— «Эллипс», — говорю, глядя ему в глаза.

И мысленно выдыхаю, потому что то, как он щурится в ответ, говорит о многом.

— Откуда вы знаете… — Он заканчивает вопрос многозначительной паузой.

— Интуиция и некоторые личные умозаключения. У вас прямая конкуренция за покупателя. Когда игра идет на одном поле, противники играют жестко. Обязательно будут синяки, разбитые носы и сломанные кости.

— Мне нравится ваша метафора, Маша, — нахваливает Гарик.

Но мне нравится произошедшая в нем метаморфоза. Это уже не степенный вежливый потомок русской интеллигенции. Это — акула, которая чует кровь за многие километры.

— Я заберу вас в семь, — решает Гарик. — И такой разговор требует хорошего ресторана и хорошего вина.

— Сладкого шампанского, — предлагаю свой вариант, не скрывая, что довольна результатом. — У меня дурновкусие, я не люблю дорогие «сухари».

Примерно в обед, когда я немного успокаиваюсь и окончательно складываю в своей голове формат встречи с Боссом в неформальной обстановке, у меня еще один звонок от Димы — третий за это утро. Может, я уже придираюсь, но разве так должен вести себя мужчина, который не понимает, почему женщина без причины игнорирует его уже третий день подряд? Мог бы хоть попытаться найти меня, хоть я, кажется, не озвучивала свой адрес ни разу, но метро, рядом с которым живу, он точно знает.

Я сбрасываю звонок и пишу короткое: «У меня большая запарка на работе!»

И в следующей сообщении добавляю смайлик, чтобы это не выглядело слишком официально и грубо.

Противно это делать, но приходится — таков план.

Дима почти сразу присылает следующее сообщение, но я его даже не читаю.

Вместо этого, сделав большой глоток кофе, набираю Ленкин номер.

Она отвечает почти сразу и тут же начинает причитать, как она рада, что я все-таки вышла на связь.

Молчу и тихо радуюсь, что мне хотя бы не приходится изображать в эту минуту фальшивую радость — Ленка буквально не дает вставить ни звука.

— Мы снова подруги?! — очень громко спрашивает она, так что немного отодвигаю телефон от уха.

— Я подумала, наша дружба должна была пройти и это испытание тоже, — отвечаю я, про себя добавляя, что мою ложь оправдывает хотя бы то, что я не уточняю, какой у этого испытания должен быть итог. — Извини, что не звонила. Много работала.

— Ты где сейчас? — интересуется она. — В каком-то новом крутом месте, наверное? Ты всегда пробивалась высоко!

Будь я на ее месте, у меня бы язык не повернулся после всего случившегося заводить разговоры о работе и тем более нахваливать карьерные стремления человека, которому я «помогла» лишиться шикарного места.

Но мне этот вопрос на руку.

— Я в «ОлМакс», — говорю, добавляя своему голосу налета трепетного восхищения. — Представляешь?

— Да ты шутишь?! — Ленка визжит, и я готова поспорить, что там, где она сейчас находится, на нее смотрят, как на ненормальную.

На языке появляется противный кислый привкус и избавиться от него не помогает даже кофе.

Мы же правда были подругами.

Многие годы делили абсолютно все — секреты, слезы, тайны, мечты и планы.

Иногда я верила ей больше, чем себе.

Именно ее предательство в их с Призраком тандеме — самое мерзкое.

Его я по крайней мере не успела пустить так далеко за порог своей души.

— Машка, это же такая крутая контора! — продолжает восторгаться Ленка. — И кем ты там? Спорим, «генералом» сразу!

Я снова жадно глотаю кофе.

Подмывает спросить, как ей удается так искренне радоваться и делать вид, что она рада за мои успехи больше, чем за свои.

Но, хоть я не самый аккуратный в мире водитель, тормоза научилась жать вовремя.

В том числе — и свои собственные, внутренние.

— Ты слишком большого мнения о моих талантах, — пытаюсь выдавить улыбку в голосе. — Мне до генеральских погонов как до звезды.

— Ой, ври больше, — фыркает Ленка. — Точно через пару месяце обмоем твое назначение.

— Может, для начала обмоем то, что есть? — предлагаю я. — Простого клерка. С очень широкими полномочиями все знать.

Ленка тут же соглашается и предлагает зависнуть в нашем любимом кафе.

Я не возражаю.

Потом быстро прощаюсь под предлогом, что меня снова завалили работой, и кладу трубку, даже не дослушав ее «пока-пока!»

[1] Аромат «Good Girl Gone Bad» By Kilian

Гарик, как мы и договаривались, забирает меня после работы.

Конечно, не в открытую увозит от офиса — мы, как настоящие заговорщики, встречаемся кварталом ниже, где он ждет меня около машины. Замечает, бросает в снег окурок и помогает сесть на заднее сиденье «Крузера».

Я довольно жмурюсь, когда спина утопает в приятном уюте дорогого кожаного салона.

У меня ненормальная тяга к крупным автомобилям, может, потому что сама — коротышка. Но когда появилась возможность купить свой, я выбрала максимально доступный мне вариант «внедорожника» — «Ниссан Жук». Хоть папа до сих пор уверен, что эта машина для меня абсолютно небезопасна.

— Замерзли, Маша? — переспрашивает Гарик, когда холод выходит из меня — и я немного фыркаю и веду плечами.

— Все в порядке, я готова жить в этой машине, если вы когда-нибудь решите от нее избавиться.

— Договорились, — улыбается он. — И раз уж мы решили насчет вашей жилплощади, может, тогда перейдем на «ты»? Хотя бы в неформальной обстановке.

Наверное, мне бы нужно согласиться.

Но я же себя знаю — обязательно потом где-нибудь сорвусь, обращусь к Боссу по имени, еще не да дай бог скажу на него «Гарик».

— Может, не будем так рисковать? — пытаюсь сгладить отказ искренним сожалением. — Нам еще работать вместе, я бы не хотела однажды вас скомпрометировать неуместным обращением.

Гарик внимательно на меня смотрит, а потом вдруг произносит цитату из всего известного фильма:

— Моя репутация, Маша, уже давно требует, чтобы ее хоть чем-нибудь скомпрометировали.

Мы выдерживаем сосредоточенную паузу и только потом тихонько, как нашкодившие дети, прыскаем от смеха.

Ему идет быть аристократом в омуте чертей. Даже если рогатых проказников там немного, и они никогда не шалят по-крупному.

Хотя, похоже, именно я буду той, кто научит их плохому.

Мы приезжаем в уютный японский ресторан, Гарик заказывает гору роллов, суши и нигири, и очень старательно, проявляя чудеса терпения, учит меня есть палочками.