Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 4 - Тагиров Роман - Страница 35

— Зачем, — заинтересовался генерал.

— Завтра с утра разместим фото для наших коллег на щите у входа на гауптвахту. И добавим крупную надпись: «Их разыскивает КГБ».

Первым начал ржать генерал, за ним остальные. Только рядовой и прапорщик так и не поняли тонкого офицерского юмора. И даже немного обиделись…

Караул во главе с начкаром напрягся от дружного и здорового хохота за красивой дверью и тоже ничего не понял. Высокое Собрание отсмеялось, вытерло слёзы и приступило к делу.

Полковник Полянский обратился к рядовому:

— Ромас, когда ты первый раз услышал о побеге?

Солдат задумался, снова посмотрел на своего прапорщика, вспомнил и ответил:

— Ещё до приезда госпиталя на стрельбы приезжала санитарка и привезла доски для распила. Там и поговорил с земляком. Ещё месяц назад.

— Что сказал земляк?

— Им вдвоём с братом, они кузены, предложили сбежать в ФРГ. У них там бабушка живёт.

— Земляк сказал — кто им предложил?

— Нет. Но, сказал, что всё подготовлено для перехода границы по чужим документам.

— Ромас, а тебя зачем позвали?

— Мы на одной улице живём. Кузены оба с моей сестрой в одном классе учились. Я их защищал в школе, когда братья ещё маленькие были.

— Значит, отблагодарить тебя хотели…, — задумался контрразведчик.

— В тот раз я обещал подумать, а на стрельбах сказал землякам, что ещё не решил. А потом в понедельник сходил с прапорщиком в госпиталь и отказался от побега. Братья начали меня пугать и угрожать семье. И я вчера всё сам рассказал начальнику стрельбища. А прапорщик предложил выпить водки…

— Хорошо, Ромас, — перебил главный особист штаба армии и внимательно смотрел на рядового. — А что именно предложил тебе тот капитан из госбезопасности?

— Он вначале спросил, кто мне сказал про побег. Я всё рассказал про земляков. Капитан разозлился сильно, потом успокоился и предложил мне работать на КГБ. И сказал, что у меня сейчас нет выбора — или я бегу вместе с земляками, или меня посадят в тюрьму за то, что я выдал прапорщику государственную тайну.

— Ни хрена себе — предложение, от которого сложно отказаться, — вполголоса произнёс комендант.

Генерал-лейтенант согласно кивнул и добавил:

— Рядовому только осталось — или бежать в ФРГ, или с прапорщиком водку с горя пить. А потом с ним же драться…

Полковник Полянский принял решение:

— Так, Кантемиров, слушай внимательно: сейчас вместе со своим солдатом отправитесь в твою камеру. Туда же доставят сержанта. Бери листы бумаги и ручку. Каждый из вас собственноручно пишет объяснение…, — отвлёкся вдруг главный особист и посмотрел на рядового Драугялиса. — Ромас, а ты по-русски писать умеешь?

— Так точно, товарищ полковник. Я училище до армии закончил, у нас там, в основном, одни русские учились, — гордо доложил рядовой.

— По какой специальности? — решил уточнить генерал.

— Краснодеревщик, — протянул литовец.

— Это хорошо, — сказал полковник и продолжил: — Пишем только про совместную пьянку и драку: прапорщик купил бутылку водки, один пить не хотел, позвал старослужащих, затем спор, драка, вызов дежурного по полку и логичная гауптвахта. Всё понял, прапорщик.

Кантемиров кивнул, а рядовой всё же решил остаться справедливым до победного конца:

— Товарищ полковник, сержант Басалаев с нами не пил.

— Ещё как пил, — влез в разговор майор Яшкин. — На столе три чашки и пустая бутылка до сих пор стоят.

У начальника стрельбища в голове тут же возникла картина с бутылкой водки на столе и тремя чайными чашками, из одной которых изволил отведать немецкой водки капитан Чубарев перед отправкой задержанных на губу. Прапорщик так посмотрел на рядового, что тот только пожал плечами — пил, так пил…

Вызвали конвой, комендант объяснил задачу начкару. Старший лейтенант Лисовских уже перестал удивляться событиям этой загадочной ночи и быстро выполнил приказ подполковника.

Генерал-лейтенант посмотрел на друга:

— Жаныч, а дальше то что?

— Этот побег с самого начала был под контролем КГБ. И возможно — Штази. Почему нас не уведомили — вот в чём вопрос? Может быть, оставили на утро понедельника? Чтобы нас просто поставить перед фактом. Тревога в гарнизоне и наши поисковые мероприятия — всё это только для правдоподобия побега. Я не верю, что два простых солдата-прибалта, без всякой подготовки, документов и знания языка смогли провернуть такую операцию. Здесь явно видны уши и глаза комитетчиков. А прапорщик со своим рядовым оказались в этом деле случайно. Сбежавшие литовцы сами решили захватить с собой земляка Ромаса. А Кантемиров чуть не сорвал всю операцию. КГБ просто повезло, что этот боксёр больше доверился самбисту из одного спортзала, а не нам. Комитет сильно рисковал. А кто не рискует, тот сейчас сидит здесь и думу думает…, — под конец доклада усмехнулся настоящий полковник.

— Тогда завтра всё и закрутится? — спросил комендант гарнизона.

— С самого утра нам с тобой комитетчики спокойно жить не дадут, — подтвердил боевой товарищ. — И будут требовать допуск в камеру к прапорщику с рядовым, чтобы подчистить свои хвосты. Сейчас Кантемиров с бойцами пишут объяснения для официального расследования ЧП с пьянкой на стрельбище; а потом, здесь, под нашим контролем напишут всё подробно, как было на самом деле. Дадим комитету почитать обе версии. Пусть выбирают… Зло закончил старший контрразведчик и посмотрел на младшего коллегу, сидящего рядом с командиром полка:

— Яша, вам завтра с самого утра вместе с Александром Сергеевичем лучше убыть куда подальше. При таком раскладе без вас никто не будет вправе общаться с арестованными военнослужащими мотострелкового полка.

— У меня завтра 2 МСБ стреляет из «Двоек» на дивизионном полигоне Швепниц, — начал размышлять вслух командир полка. — Дневная и ночная стрельба из автоматической пушки БМП-2. Вернёмся только к утру вторника. Ещё и отдохнём до обеда.

— Полтора суток в запасе, — заключил генерал-лейтенант, повернулся к полковнику и спросил: — Для чего нам время, Анатолий?

— Как-то на одном деле я работал вместе с их полковником. Я ещё тогда майором был. А сейчас этот полковник уже давно генерал и координирует в Москве все действия связей КГБ с МГБ ГДР. Нормальный мужик, периодически созваниваемся, иногда видимся в первопрестольной. Завтра попробую с утра дозвониться до генерала и ввести в курс дела.

— Это хорошо. Я тоже с утра сделаю пару звонков в Москву. Не всегда же нам за всё отвечать? — Потапов довольно обвёл взглядом своих офицеров. Или, уже не своих?

* * *

…Гвардии рядовому мотострелкового полка Драугялису начкар выделил отдельный караул в виде сержанта и одного рядового, а гвардии прапорщика Кантемирова этого же полка решил сопроводить лично.

Начкар шёл впереди, за ним невольник, цепочку замыкает ефрейтор с автоматом за плечом. Каждому сидельцу по караулу в соответствии со званием и должностью. Все движения выполнялись в обратном порядке: лицом к стене, кругом, на выход, встать, лицом к стене, кругом, марш по лестнице…

Однообразность тюремной жизни и тяжкие арестантские думы разбавил голос начальника караула, шагающим первым в этом шествии. Старший лейтенант, не оборачиваясь и продолжая движение, тихо произнёс:

— Прапорщик, а тебе привет от Сани Матвеева.

У Тимура сразу потеплело на душе. Как мало надо человеку, томящемуся в камере армейской тюрьмы. Всего лишь несколько слов… «Тебе привет от товарища…» А как много значат эти простые слова в застенках гаупвахты.

И это означает, что гарнизонная прапорщицкая мафия в лице начальника вещевого склада танкового полка (и как мы все помним — активного участника социалистического соревнования на удержание простыни при поездках голым на немецком мопеде «Симсон» во время отвальной начальника вещевого склада мотострелкового полка, прапорщика Тоцкого) всё же проникла сквозь толстые стены немецкого каземата и передала весточку через самого строгого начкара…