Выбери любимый жанр

Лашарела - Абашидзе Григол Григорьевич - Страница 31


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

31

На военном совете все, даже Иванэ Ахалцихели, осудили его действия.

— Самоуправство и глупость умеющих только бражничать юнцов покрыли позором славное грузинское воинство! Из-за них в опасности жизнь моего брата, человека, неустанно пекущегося о благе страны, — с возмущением говорил на совете карский эмир Иванэ Ахалцихели.

— Если в войске нет порядка и повиновения, нет единой мысли и воли, лучше снять осаду и вернуться домой, хоть и натерпимся сраму, — заключил совет.

Первая война в царствование Георгия была проиграна.

Отложившегося гандзийского атабека Грузия не смогла привести к повиновению. Победоносное знамя Давида и Горгасала, вот уже более ста лет не знавшее поражений, так и не было водружено над Гандзой.

Самого царя, конечно, нельзя было наказать, но Торгву Панкели, Беку Джакели, Библу Гуркели и Мемни Боцосдзе — тех, кто побуждал его к своевольным действиям, взяли под стражу.

Георгий жалел, что не погиб в сражении. Смерть на поле боя, думал он, была бы куда лучше того позора и унижения, которые обрушились на него.

Малодушие и безволие, проявляемые царем на каждом шагу, приводили в отчаяние даже самых преданных ему людей. Самовольно совершив безрассудную вылазку и подвергнув смертельной опасности и себя и войско, он после этого не нашел ничего лучше, как униженно каяться, стоя на коленях перед своим заклятым врагом.

Военный совет не удосужился даже выслушать Георгия, когда он заговорил было о блестящей победе над гандзийцами и кипчаками в ту злосчастную ночь. Нет. Совет счел превыше всего порядок в войске и вынес решение, унизительное для царя.

Лаша оказался в одиночестве против всех эристави и вельмож. Его сверстники, одержавшие победу вместе с ним, находились под арестом. Один из братьев Ахалцихели осуждал его поступок, а другой, тяжело раненный, скорее всего тоже разделял мнение старшего брата.

Не зная, у кого искать утешения, Лаша вспомнил о своем преданном телохранителе, никогда не покидавшем его, и приказал разузнать, где он. Ему доложили, что Лухуми тяжело ранен. Царь устремился к шатру, где лежали раненые.

В скудно освещенном помещении он услышал стоны раненых. Жертвы его легкомыслия боролись здесь со смертью, призывали в бреду близких.

Лекарь повел его туда, где лежал Мигриаули. Какой-то совсем юный воин узнал царя и приподнялся на подстилке.

— Царь жив! Да здравствует наш царь! — вскричал он и снова свалился в беспамятстве.

Лекарь бросился к нему, взял за руку и нащупал пульс. Георгий ждал. Лекарь безнадежно махнул рукой.

— Что он? Жив? — спросил в смятении Лаша.

— Скончался, — сухо ответил лекарь.

Два служителя положили юношу на носилки. Юный богатырь едва уместился на них.

Лаша не мог оторвать от него глаз, застланных слезами.

Мигриаули лежал в самом конце шатра. Возле него суетилось несколько человек — меняли повязку. Лаша не узнал Лухуми, до того было изуродовано его лицо.

— Вот это и есть царский телохранитель, — сказал лекарь и громко возвестил: — Государь пожаловал!

Стоявшие возле раненого обернулись, поклонились и снова занялись своим делом. С головы Мигриаули сняли повязку.

Георгий подошел ближе.

Глубокая рана наискось пересекала лоб Лухуми и спускалась на щеку. Вместо глаза зиял кроваво-красный провал.

Царь был потрясен, ледяная дрожь пробежала по телу. Он резко повернулся и пошел к выходу.

— О себе не тужу, — долетела до слуха Лаши жалоба одного из раненых. — Пусть умру во славу царя и отечества, да стариков родителей жалко, один я у них…

— А у меня дома жена молодая. Неделя всего, как женился. Хоть бы сына родила после моей смерти… Ох, сил нет! — застонал другой.

Георгий не шел, он бежал. Скорее! Подальше отсюда. Ему казалось, что стоны и причитания сотен матерей и жен, плач детей несутся за ним вслед.

Рана Шалвы Ахалцихели оказалась неопасной и быстро заживала.

Он лежал у себя в шатре, его старший брат Иванэ и Турман Торели находились при нем неотлучно. Торели принадлежал к младшей ветви рода Ахалцихели.

С отроческих лет любивший поэзию и музыку, Турман обладал прекрасным голосом. В детстве он часто пел в церкви.

Когда над губой у Турмана появился первый пушок и голос его окреп, девушки и молодые женщины, скучающие жены и дочери именитых вельмож и богатых купцов стали усердно посещать церковные службы, чтобы послушать пение красивого юноши.

Все думали, что Торели изберет себе духовную карьеру. Хорошее воспитание, тихий нрав и приятная внешность, казалось, сулили ему здесь успех. Однако сердце влекло Турмана к иному.

С детства сочинял он стихи и мечтал о славе придворного поэта. Но его влиятельные родственники, Шалва и Иванэ Ахалцихели, не придавали большого значения поэтическим опытам мальчика.

А Турман мечтал о том, как он покажет свои стихи великому Шота Руставели, услышит его мнение. Но хотя от Тори до Рустави было совсем недалеко, пройти этот путь молодой человек оказался не в силах; он робел перед славой знаменитого поэта, и собственные стихи казались ему ничтожными, когда он мысленно обращался к создателю «Витязя в тигровой шкуре».

И все же Турман, как птица, рожденная для песни, не мог не петь.

Рано потеряв отца, Турман рос в нужде. Именитые родственники его добыли себе славу и богатство мечом. Турман хорошо владел оружием, но не жаждал ратных подвигов. Только поэзия заполняла все его мысли. Только пером хотел он добыть себе славу.

Юноша много писал о любви, подражая Руставели и Саргису Тмогвели, но его длинные поэмы носили скорее печать опьянения прочитанным, нежели пережитого им самим.

Торели был молод. Юношеская цельность натуры и почти детская наивность еще не покинули его. Бездумно и легко смотрел он на жизнь, окутанный дымкой отроческих грез.

Но судьбе угодно было развеять этот романтический туман, нанести мечтателю удар, который чуть было не сбил его с ног.

Когда-то летом в Тори приехал Иванэ Мхаргрдзели со своим семейством. Встреча с прославленным героем была для Турмана событием необычайным. Атабека сопровождали братья Ахалцихели. Они и представили гостю своего юного родственника и рассказали ему о тяге юноши к наукам и книгам, об успехах в музыке.

Мхаргрдзели понравился скромный и застенчивый Турман, он дружелюбно заговорил с ним и попросил что-нибудь спеть.

Турман настраивал струны своего чанги, когда вошла дочь Иванэ Тамта. В то же мгновение все вокруг словно залилось ослепительным сиянием. Новое, неведомое прежде чувство проникло в сердце юноши, вознесло его над землей. Ошеломленный Турман не знал, сидит ли он еще в покоях Ахалцихели или, обретя крылья, парит в вышине, устремляется в безграничную даль, в царство ослепительного света и чарующей музыки. Он сам не слышал, как пел, хмельной от переполнявшего его чувства. И к песне присоединялся еще какой-то другой, внутренний, голос, разбуженный и вызванный из глубины его юного сердца. Это самозабвенное пение так заворожило самого Турмана, что только громкие рукоплескания вывели его из забытья, вернули из мира грез.

Он поднял голову — на глазах слушателей блестели слезы.

И вдруг он увидел, что Тамта и Шалва глядели друг на друга широко раскрытыми, блестящими от волнения глазами. Волшебством музыки слитые в одно, они никого не замечали вокруг себя и продолжали безмолвно чистую песнь любви, понятную только им одним.

В тот самый миг Торели проник в сокровенные думы влюбленных, он сразу почувствовал обреченность своего восторженного стремления, ощутил свою первую беду.

Отбросив чанги, юноша со слезами на глазах выбежал из покоев.

Два дня атабек гостил в Тори, и за это время Турман не показался ни разу. Не видели его с того дня и родственники.

Из Тори, из маленького своего гнезда, он вылетел, как слабый, неоперившийся птенец. Порывом сильного ветра сбросило его с ветки и отнесло вдаль. Но слабым крыльям суждено было окрепнуть в полете, чтобы вынести его на жизненный простор.

31
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело