Мой бывший муж. Давай попробуем опять? (СИ) - Новикова Татьяна О. - Страница 32

Если сейчас уйду – сдуюсь.

Нет уж.

За длинный язык нужно платить.

С одной стороны, новости и так разойдутся, а потому ругаться глупо. Казалось бы, чего нервы тратить на какую-то секретаршу-сплетницу. С другой стороны, будем честны. Вряд ли Ирочка сказала: «Ой, так здорово, Владислав Евгеньевич встречается с Марией Олеговной, я за них очень рада». Думаю, это звучало иначе.

…легкодоступная…

…получила должность через постель…

…слаба на передок…

…на что только не пойдешь ради денег…

Я представляю даже интонацию, даже частые взмахи ресниц и надутые губки, в которых читается презрение.

Сейчас я расскажу Ире, как нехорошо болтать за спиной.

Дверь в кабинет Давыдова заперта.

Что ж, так даже лучше. Босс не услышит, как главный бухгалтер избивает клавиатурой помощника руководителя. С особым садизмом, прикладывая кнопку «пробел» к её лбу. Точнее – не избивает, а тактично, с применением физической силы, просит отныне не распространять грязных слухов.

Сначала я хочу сесть на диванчик для посетителей, но он слишком низкий, в него проваливаешься, и, чтобы подняться обратно, нужно активно шевелить всеми конечностями. Кровожадной воительницы из меня точно не получится, если я буду с кряхтением вскакивать, высоко задирая ноги.

Поэтому займу-ка я непосредственно секретарское кресло. А что, мне можно. Я вообще-то любовница генерального директора, а, как известно, генеральные директора любят приходовать секретарш. Радуйтесь, что не голая здесь сижу, а одетая, даже в туфлях.

У Ирочки абсолютно скучное рабочее место. Ни стикеров с веселыми надписями, ни напоминаний, ни кипы документов. Всё чисто, практически стерильно. Вот тут папочка для генерального, вот тут блокнотик (уверена, полупустой), а вот тут лежит сиротливая шариковая ручка. На заставке компьютера – какой-то известный актер, в одних трусах на босу ногу. М-м-м, эпатажно, ничего не скажешь.

Я не собираюсь копаться в чужом столе, но когда отодвигаюсь на крутящемся стуле, то задеваю подлокотником ручку, и верхний ящик чуть-чуть отъезжает вперед.

И всё бы ничего, но взгляд улавливает… мой собственный почерк…

Заявление на увольнение припрятано среди бумажек, виднеются лишь несколько букв. Я вытаскиваю его пальцами, совершенно онемевшими, и в голове набатом стучит кровь. Не может быть. Черт. Невозможно.

Оно самое. Уже не свернутое конвертиком, а разглаженное, лежащее как запасной козырь… или улика. Совсем ошалев от непонимания, я начинаю рыться в ящике, но флэшки внутри не обнаруживается. Увы, это не списать на обычную оплошность секретарши. Мол, накосячила, спрятала документы в стол, авось пронесет.

Нет, это не так.

Неужели…

Если минутой назад я мечтала прибить Иру за болтовню, то теперь… Нет, уже не хочу с ней ругаться, как не хочу и учить уму-разуму. Я вообще не понимаю, что делать. Неужели наш воришка – нагловатая секретарша генерального директора?

Но зачем? Какой смысл ей, двадцатилетней соплячке, мстить собственному боссу? Что, отказался с ней целоваться после работы?

Хорошо, а в недовольстве контрагентов тоже виновата она?

А камеры кто отключил? Про ноутбук тоже она подслушала? Как? Стояла под дверью?

Не клеится у меня. Не складывается картинка, в которой помешанная на видеоблогах Ира могла бы провернуть всю эту сложную, многоступенчатую схему.

Так, нужно действовать тихо. Я прячу заявление в карман, задвигаю ящик и вскакиваю со стула. Надеюсь, за камерами безопасности никто не следит прямо сейчас и не запалит меня за воровством, хм, своих же вещей.

И всё-таки, как она узнала про дублирование информации на мой ноутбук, если подслушивающих устройств не нашли? Или пожар – это случайность?..

Есть только один способ разобраться наверняка. Я задумчиво смотрю на дверь, ведущую в святую святых, то есть в логово генерального директора.

Так, мне срочно нужен Давыдов. Прямо незамедлительно. Пока не объявилась Ирочка и не испортила мне все мои догадки своим присутствием.

Словно услышав мой мысленный призыв, Влад заходит в приемную.

– Ты вовремя! – хватаю его за рукав и почему-то шепотом, разнервничавшись, сообщаю: – Я должна провести следственный эксперимент. Очень важный. Прямо сейчас.

– Маш, что произошло?

– Не задавай лишних вопросов. Иди в свой кабинет и громко разговаривай.

– С кем?

Блин, в такие моменты сообразительный Влад становится похож на ребенка. Его брови сходятся на переносице, и в глазах появляется невысказанный вопрос. Даже два: «что случилось?» и «ты чокнулась, дорогая?»

– Сам с собой!

– О чем мне с собой говорить?..

– Да о чем угодно! Котировки акций обсуди, я не знаю. Влад, мне нужно, чтобы ты несколько минут разговаривал с самим собой, а я буду тебя подслушивать отсюда. Понятно?

– Странный у тебя фетиш, но, кто я такой, чтобы осуждать маленькие женские странности, – соглашается Давыдов и покорно запирается внутри кабинета, не задавая больше никаких вопросов.

Я прикладываю ухо к двери. Ничего. Тишина. Полнейшая. Выжидаю несколько секунд. Нет, ни единого звука.

Хм, а если он там молчит?

– Ты вообще разговариваешь? – всовываю нос в щелку между дверью и стеной.

– Угу, – Давыдов стоит прямо перед дверью, скрестив руки на груди. – Маша, объяснись, пожалуйста.

– Позже! Громче говори.

– ТАК?! – повышает голос почти до крика.

– Да, продолжай, – и хлопаю дверью, услышав только начало монолога:

– Эта женщина сошла с ума! Как меня угораздило…

Уж не знаю, что конкретно его угораздило сделать, но отсюда я ничегошеньки не разобрать. Приходится набрать номер телефона Влада. Хм, телефона тоже не слышно. Вообще. Звукоизоляция идеальная. Даже когда он отвечает, за дверью не доносятся звуки голоса.

– А ты обычно запираешь дверь, когда уходишь? – спрашиваю прямо по телефону.

– Ну да.

– Даже если на месте твоя секретарша?

– Да. Не люблю держать кабинет нараспашку. У Иры есть ключ, на крайний случай. Маша, мать твою, объяснись!

Хм, всё любопытнее и любопытнее. Выводы напрашиваются сами по себе.

Во-первых, скорее всего Ирочка нагло врала, когда говорила, будто отлучилась, чтобы ответить на директорский телефон, и поэтому проглядела, кто стащил флэшку. Давыдов не оставляет кабинет открытым, и она не услышала бы звонка из-за идеальной звукоизоляции.

Во-вторых, она точно не могла подслушать, что я скопировала данные с флэш-карты себе на ноутбук. Никак. Вообще.

И что нам дают эти выводы?..

– Кажется, я нашла половину врага, – гордо заявляю Владу. – Давай-ка выйдем.

– Куда? – уточняет он, а затем восклицает: – В смысле, половину?!

– Куда-нибудь, где точно нет лишних ушей, – шепчу ему на ухо.

– Предлагаю спуститься на парковку, – совсем уже не удивляется мужчина и галантно пропускает меня вперед. – Идем, безумная женщина. Надеюсь, ты всё мне расскажешь.

Достаточно показать заявление, и Влад всё сам понимает. Он анализирует моментально, чуть сощурившись, опустив руки на руль. Мы сидим внутри автомобиля, защищенные от внешнего мира тонким слоем металла, и внезапно я задумываюсь: а что дальше?

Ирочку допросят с пристрастием и уволят – это понятно, – но что будет потом? С нашими отношениями, только-только успевшими разгореться, с работой, с моей должностью?

Останусь ли я тут или лучше уволиться сейчас, пока всё окончательно не запуталось? Мы можем расстаться с Владом – хоть завтра, – и я буду уже не любовницей генерального директора, а бывшей любовницей. Той, от которой он ушел.

Сомнительный статус, знаете ли. Такая вот бывшая в употреблении бухгалтерша.

Вроде я стараюсь абстрагироваться от мыслей об ошибке, но те настойчиво лезут в голову, как орда голодных тараканов. Бр-р-р.

Люди не меняются…

Спасибо Оле, которая посеяла в моей голове зерно сомнения, а то благополучно пустило корни.