Мой бывший муж. Давай попробуем опять? (СИ) - Новикова Татьяна О. - Страница 43

Я могу верить или не верить Давыдову, но за него говорят не слова, а поступки. Он уходит из фирмы. Он снимается с должности. Он становится никем, потому что… потерял меня?..

Это самое сильное признание из возможных. Глубже любых речей. Тяжелее. Необратимее.

Я встаю со стула и делаю первый шаг в его сторону. Робкий ещё, неосознанный. Меня тянет к Владу само притяжение. Это выше моего разума, что вопит одуматься. Выше любых предрассудков.

«Он обидел тебя», – шепчет на краю сознания та моя часть, которая не научилась ещё прощать.

Но разве мы не оба знатно наворотили дел?

В отношениях всегда есть два человека. Не бывает такого, что кто-то из вас виноват, а кто-то белый и пушистый. Нужно признавать не только ошибки партнера, но и свои собственные. Нужно уметь прощать. Уметь слушать и слышать. А ещё – что важнее всего – уметь говорить, изъясняться словами, а не намеками.

Мы оба хороши. Закрытые в собственных комплексах, не знающие, как выражать словами собственные чувства.

Мы будто бы вернулись туда, в прошлое, на семь лет назад и наконец-то окончательно перечеркнули свои отношения. Отпустили друг друга.

Для того, чтобы начать всё сначала.

Чистыми, открытыми, готовыми идти на уступки.

И мне плевать, правильно ли поступаю, не унижаю ли собственное достоинство тем, что оказываюсь рядом с Давыдовым. В женских журналах – а я даже почитала эти самые журналы, чтобы понимать, как правильно реагировать на разрыв – писали, что ни в коем случае нельзя возвращаться к бывшему. Нельзя давать ему шанс.

Но откуда журналам знать правду?

Они отталкиваются от статистики, а та беспощадна и зла. Девять из десяти таких возвращений заканчиваются новой болью.

Но ведь есть тот один шанс. Та крошечная надежда, что именно ВЫ будете исключением из правил.

Так почему бы не попробовать?..

– Я до сих пор тебе нужна? – спрашиваю, оказавшись совсем рядом, в десяти сантиметрах от него. – Или ты перегорел?

– Я никогда к тебе не перегорю. Я люблю тебя больше всего на свете, – твердо отвечает он перед тем, как притянуть меня к себе и впечататься поцелуем в мои губы.

Самым долгожданным поцелуем. Необходимым. Глубоким и искренним из всех, что между нами случались.

Я млею в его руках. Отключаюсь. Теряю рассудок. Но мне нравится становиться слабой. Наконец-то расслабиться и отпустить ситуацию, которую я прокручивала в себе долгие недели одиночества.

Один шанс из десяти – это ведь очень много. Целых десять процентов погрешности на долгую и счастливую жизнь.

Кто-то скажет: «Ну и дура. Потом утонешь в собственных слезах, когда он тебя кинет в очередной раз».

Пускай. Я хочу верить в сказку. Разве не для этого мы живем? Чтобы надеяться на лучшее и никогда не забывать о чуде?

Давыдов отрывается от моих губ и роняет лоб мне на плечо. Он извиняется передо мной, он шепчет о любви, твердит, что не заслуживает моего прощения. Не может отпустить от себя и вцепляется в меня с такой силой, будто руки его свело ледяной коркой.

– Влад, я буду с тобой, но есть одно условие, – перебиваю его.

– Любое.

– Ты должен сохранить фирму. Не спорь! – машу руками, заметив, как он напрягается и отстраняется. – Можешь поставить Диму директором. Это решение здравое, он грамотный финансист и съест любого подчиненного с потрохами, несмотря на всех его тараканов. Но не продавай её с концами. Не говори мне, что вы уже заключили договор?

– Собирались подписать сегодня. – Влад окончательно растерян.

– Я решительно против. Если моё мнение что-то для тебя значит, ты не отдашь компанию чужим людям.

Почему-то на глазах выступают слезы, и я начинаю плакать совсем как секретарша Давыдова. Только ещё горше и злее, сильнее, безысходнее.

– Да что с тобой, Маш? – он баюкает меня в своих объятиях. – Это всего лишь бизнес, не более того.

– Это твой бизнес! Я люблю это место, я не хочу, чтобы его развалил какой-нибудь новый хозяин. Оно дорого и мне тоже.

– Мне нужно подумать.

– Даю тебе две минуты. Да, Давыдов, я ставлю тебе ультиматум. Вот такая у тебя плохая бывшая жена. Послушай меня. Ты будешь и дальше пропадать ночами, будешь трястись за свой бизнес. Просто не ставь его выше нас с тобой. Вот и всё.

Двух минут не требуется.

– Я сейчас же отменю сделку, – уверенно кивает, ни на секунду не усомнившись в собственном решении. – Ты невероятна, Маш. Нереальная девушка. Клянусь, что я задержусь на работе только в самом крайнем случае.

– Меня это устраивает, – а сама широко улыбаюсь сквозь слезы.

И мы опять целуемся. Ещё и ещё… и нам всё тяжелее оторваться друг от друга.

А потом…

Разумеется, в кабинет врывается Алиса. Вот знаете, я привыкла, что эта девушка всегда оказывается рядом в неподходящий момент. Например, когда губы её брата опускаются по моей шее к ключицам, а пальцы расстегивают пуговицы на блузке.

– Влад!!! – она вбегает внутрь, шибанув дверью, и за её спиной маячит перепуганная секретарша. – Я приехала сразу же, как узнала!!!

Мы отпрыгиваем по разным сторонам стола и навешиваем на лица одинаково отстраненные выражения (Владу это сделать чуть сложнее, потому что на его щеке красуется след от помады).

– Ну и кто тебе сказал? – щурится Давыдов. – Всё нормально, это моя сестра, она всегда такая, – кивает он секретарше, и та уходит, прикрыв за собой дверь.

Алиска тушуется.

– Мне… друг один… он тут работает… Что ты творишь?

– Уже ничего. Решил свергнуть верхушку власти и поставить генеральным директором одного толкового парня. Звони ему, кстати, – он хмыкает. – Раз уж он тебе всё спалил.

– Ты… ты знаешь, что мы общаемся?

Давыдова-младшая пребывает в глубоком шоке, как, впрочем, и я сама. Они с Димой разговаривали всего единожды, на кухне моей квартирки. Неужели Погодин умудрился навязаться в друзья и к Алисе тоже?..

– Дима мне всё рассказал и даже попросил официального разрешения встречаться с тобой. Как ты понимаешь, я дал добро.

Вот теперь моя челюсть рушится на пол.

В смысле, встречаться с Алисой?

В этой фразе всё неправильно. Погодин ведь ни с кем не встречается – он спит. Да ещё и пошел к Владу…

Сколько же я пропустила?..

Короче говоря, Давыдов отказывается что-либо рассказывать без Димы, а когда тот появляется, смущенный донельзя, лишь подтрунивает над парочкой влюбленных голубков.

– Алис, а как вы сошлись? – спрашиваю девушку, и та радостно вываливает подробности.

– Если честно, сначала я планировала чисто соблазнить его, чтобы убедиться, что вы все-таки не встречаетесь. А потом как-то закрутилось.

М-да, чудесно совпало.

Спасибо тебе, Алиса, что всегда верила в мою верность собственному брату.

Давыдов успокаивает Диму, рассказывает, что «вроде как передумал продавать фирму с концами, но от прямого управления отходит окончательно». Погодин немного расслабляется.

– Влад, а, Влад. У тебя помада на щеке, – заявляет он вдруг. – Меня что-то пропустили?

Черт. Спалились.

Я густо краснею, а Давыдов совершенно равнодушно стирает рукавом белоснежной рубашки след с места преступления.

– Так вы вместе?! – внезапно ахает Алиса. – Да ладно?!

– О-о-о, правда? – вторит ей Дима.

– Ну, да. Так вышло, – оба смущаемся и отводим взгляды.

– Так это же классно! – Погодин оглушительно хлопает в ладони. – Значит, вас можно наконец-то поздравить с беременностью?

В кабинете становится очень-очень тихо.

– С беременностью?..

Думаю, понятно, насколько обескуражен Владислав Давыдов. Прямо скажем, я никогда ещё не видела его настолько озадаченным. Тут-то Дима и понимает, что, кажется, поздравлять было рановато.

– Упс. Не хотел.

– Твою мать, Дима! – пихает его в бок Алиса. – Я же тебе по секрету сказала!

Так, постойте. А откуда вообще эта сладкая парочка прознала про мою маленькую тайну, если я о ней не рассказала ровным счетом никому, даже родителям?