Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 5 - Тагиров Роман - Страница 12

Мудрый генерал желал дочери только добра и не собирался вмешиваться в её личную жизнь. Девочка уже взрослая, пусть сама решает — с кем именно ей прожить долгую, счастливую жизнь и умереть в один день. Папа только познакомит с нормальным парнем, офицером, сыном генерала, а дальше, может быть, как говорится: «Стерпится — слюбится…»

Подъезжая к дому гостеприимного папиного друга, девушка уже знала, что Артём служил в Афганистане в отдельной вертолётной эскадрилье, при выполнении задания был сбит, отстреливался вместе со вторым пилотом и попал в плен. В плену провёл меньше суток. В этот раз разведка сработала чётко, и подоспевшая спецгруппа успела отбить у моджахедов своего лётчика.

Второй лётчик погиб при освобождении. Старший лейтенант получил ранение, был представлен к государственной награде, подлечился в госпитале и приехал на недельку к родителям отдохнуть перед новым назначением для прохождения дальнейшей службы в ГСВГ.

Молодые люди познакомились, и первое время Даша не знала как себя вести с этим офицером. Сын генерала оказался человеком из другого мира. Даже сам генерал-майор Андреев с генерал-лейтенантом Потаповым несколько робели перед старшим лейтенантом, на которого уже отправили документы для досрочного получения очередного звания.

Выживший в бою лётчик и побывавший в скоротечном плену в основном молчал и смотрел на всех снисходительно, слегка улыбаясь обожженным лицом. Кожа затягивалась, молодой организм брал своё, и военные доктора пообещали, что на щеке и на лбу останутся только шрамы.

Артём сам пригласил Дарью прогуляться по лесу, шёл рядом и в основном слушал. Преподаватель немецкого языка с удовольствием рассказала про свою работу в советской школе, затем описала всю красоту Дрездена и, получив такого терпеливого и верного слушателя, поделилась своими успехами в боксе. Даже продемонстрировала несколько ударов в воздух, чем смогла наконец-то расшевелить парня.

Молодой человек рассмеялся и сообщил девушке, что не завидует её ухажёрам. Даша шутливо ткнула в плечо высокому симпатичному парню и взяла за руку. Молодой и здоровой девушке было искренне жаль такого же молодого офицера, пережившего смерть товарища, плен и ранение. Артём с Дашей так и зашли в дом, держась за руки.

На обратном рейсе, в салоне самолёта, перед взором девушки ещё долго стояли серые глаза с обожженным лицом…

Но, дома, после известия о заключении Тимура на гауптвахту, карие глаза прапорщика быстро вытеснили взгляд нового знакомого. Здесь, в Дрездене, надо было спасать своего друга. Девичье сердце разрывалось на части…

* * *

Потаповы и Полянские по договорённости встретились у моста, немного прогулялись по набережной и свернули в старый парк недалеко от верхнего госпиталя, в районе Вайсер Хирш (Weisser Hirsch). В свое время это был очень известный и престижный санаторий доктора Генриха Ламанна, приверженца нетрадиционной медицины, который был построен в 1887 году, ещё в кайзеровские времена. Из нацистских персонажей здесь успела отметиться только лечившаяся жена Геббельса. Ещё в санатории неоднократно отдыхал и поправлял здоровье авиаконструктор Хуго Юнкерс…

Вершина горы, на которой стоял наш Верхний госпиталь, называлась «Weiβer Hirsch», что в переводе означает — «Белый олень». К территории госпиталя примыкала обширная лесопарковая зона. Мимо главного здания медицинского учреждения проходила дорога в парк, при входе в который стоял скромный памятник последнему белому оленю, убитому здесь в каком-то там 18…году.

Жители дрезденского гарнизона часто ходили в парк: либо просто гулять, либо катались на велосипедах, либо за грибами. Летом здесь работал летний кинотеатр, и военнослужащие вместе с семьями пересмотрели все фильмы-вестерны с участием легендарного Гойко Митича. Зимой ходили на каток, хоть и не на длительное время, заливаемый при первых же, даже не очень сильных в этом климате, морозах.

Под горкой, недалеко от входа, находился источник с какой-то очень полезной водой, и поэтому, как утверждали старожилы, именно здесь расположился санаторий, который после войны стал советским госпиталем. Местность тут была пересеченная, крутые спуски и подъемы, обширные леса, по дну оврага протекал ручей. Всю лесопарковую зону, пересекали, в различных направлениях, широкие, песчаные дорожки с установленными деревянными столами и скамейками. Немцы берегли свой парк и постоянно ухаживали за деревьями.

Внизу под горой, где этот ручей пересекал, дорогу, по которой ходил трамвай, уже на соседней горке стоял памятник кентавру. Среди советских школьников бытовало твёрдое поверье, что если посмотреть внимательно на этого кентавра с мольбою в глазах, то в этот день обязательно повезет, даже если ты не выучил уроков. Десятки глаз одновременно устремлялись вверх, когда ученики каждый учебный день проезжали мимо этого места в школу.

Полянские и Потаповы, с удовольствием вдыхая свежий запах проснувшегося от зимней спячки леса, отошли подальше от советского госпиталя, пересекли ручей и остановились за почерневшим от времени деревянным столом на небольшой полянке, недалеко от кентавра.

Мужчины вышли на прогулку в джинсах и куртках, а женщины предпочли брючные костюмы. Анатолий Жанович первым делом поставил на стол из пакета первые четыре бутылки пива, спокойно вынул из-под куртки свой штатный ПМ и ловко открыл посуду. Михаил Петрович свернул голову рыбине над развёрнутой «Правдой» и разделил деликатес на несколько частей. Стол был накрыт. Семечки оставили на десерт…

После первых глотков все посмотрели на инициатора тайного собрания. Начальник особого отдела штаба 1 гвардейской армии ещё раз хлебнул «Родебергского», оценил на свет бутылку и сказал:

— Отличное пиво. Умеют же немцы… Когда мы научимся?

— Толик, не томи, — Анастасия Петровна посмотрела на мужа и с аппетитом принялась за рыбу, демонстрируя красивые зубы.

— У нас большая проблема, — обвёл всех взглядом Полянский.

— Анатоль, если ты по поводу Кантемирова, говори то, что можешь. Мы поймём, — генерал-лейтенант Потапов умел отличать дружбу от службы.

— Миша, я много чего могу, когда дело касается наших семей, — задумчиво ответил друг и посмотрел на Потапова. — Про прапорщика сам догадался?

— Да вот только сегодня шепнул твой московский коллега из одной смежной организации, — генерал с чувством разжевал вяленного русского леща, запил немецким пивом и добавил. — Очень рекомендовал сделать выводы.

— Так, мальчики! А теперь всё по порядку и с самого начала, — влезла в мужской разговор генеральша.

— Рената, оказывается, что в отношении дружка нашей дочери давно ведётся серьёзная разработка по сбыту валюты, — рубанул с плеча верный супруг. — И это только начало. А какой будет конец — одному КаГеБе известно. Пятилеточка корячится нашему прапору.

— Фу, Миша! Где ты таких слов нахватался? — воскликнула Настя Полянская и вопросительно посмотрела на всезнающего мужа.

— Так и есть, — подтвердил суровую правду жизни супруг. — Как оказалось, Тимур постоянно мотается в Берлин, скупает дойчмарки у югославов и затем перепродаёт арабам в Лейпциге. Примерно от пятисот и до тысячи дойчмарок за раз.

— Тогда сколько у него денег всего в наличии? — заинтересовалась финансовой темой дня жена главного особиста.

— Прелполагается, примерно пять — шесть тысяч восточных марок, — уточнил супруг.

— Богатый парень на выданье, — протянула Полянская и переглянулась с подругой. О таких суммах восточногерманской валюты жёны полковников с генералами даже не мечтали. Жили от зарплаты и до зарплаты своих мужей. Анастасия сделала логичный вывод: — Пора женить парня…

— А я вот думаю, что все французские духи, которые Тимур якобы обменивал на наши матрёшки, он просто покупал в Интершопе, — вслух рассудила Рената.

— С такими деньгами прапорщику купить несколько упаковок импортных духов, что мне купить несколько бутылок пива. И потом — этого жениха долго с кичи ждать придётся, — разбил женские грёзы контрразведчик. — Операция подходит к завершению. Сейчас лишь вопрос времени, когда прапорщик в очередной раз смотается в Берлин. Там и возьмут валютчика с поличным.