Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 5 - Тагиров Роман - Страница 17

Ясный пень, что у них были свои интересы при разборке с комитетчиками. Но, ведь могли и запросто сдать прапорщика сотрудникам госбезопасности. Сейчас Кантемиров, не думая, интуитивно и быстро сделал правильный выбор. Кто ещё поможет офицеру контрразведки кроме прапорщика?

Начальник стрельбища оторвал свой зад от подоконника, сделал шаг к особисту и сказал:

— Товарищ майор, мы всё поняли. Разрешите после вашего убытия провести внеплановое закрытое комсомольское собрание со старослужащими стрельбища. Разберём своё поведение честно, по-комсомольски и только среди своих. Один экземпляр протокола собрания я привезу вам лично.

Майор перестал изучать объект расследования, выпрямился и посмотрел на прапорщика. Солдаты за столами удивлённо переглядывались. Какое, на хрен, комсомольское собрание? И когда оно последний раз было? Похоже, их командир после пропущенного удара в ухо и гауптвахты совсем соображать перестал.

Кантемиров продолжил:

— Я уже знаю от рядового Вовченко, что после обеда на полигон прибудет командир полка. Сам доложу о результате собрания и отдам подполковнику приставку и антенну. Пусть Болдырев сам накажет виновных. А мы отработаем, товарищ майор.

Яков Алексеевич быстро принимал волевые решения. Да и что тут думать, если начальник стрельбища сам раскололся. А приставка в квартире Яшкиных была своя, правда барахлила постоянно.

Надо будет, потом вызвать Кантемирова с его радиомастером, видимо, в самом деле, специалисты — пусть починят, а то жена ворчит каждый вечер. Да и перед новым командиром полка опять же свою работу показал. И приставку эту секретную, скорее всего, КП себе домой заберёт. А эти спецы установят. Вот и отработают свой промах.

А завтра с утра в штабе дивизии майор с подполковником поднимут важный вопрос об охране секретной техники на войсковом стрельбище Помсен. А это уже серьёзная инициатива сотрудников особого отдела мотострелкового полка. Полянский оценит. Сегодня удачный день… Пора пить чай…

Ни один мускул не дрогнул на лице офицера контрразведки. Яшкину даже показалось, что и гипсовый Ильич немного прищурил правый глаз, полностью соглашаясь с выводами товарища по партии. Майор сделал многозначительную паузу…

Ленкомната замерла вместе с членами Политбюро ЦК КПСС и высшим командным составом Вооруженных Сил СССР.

Начальник особого отдела полка внимательно посмотрел на начальника стрельбища:

— Согласен. Под вашу ответственность, товарищ прапорщик.

Ленкомната выдохнула. Пронесло…

На выходе из Ленкомнаты довольный полученным результатом оперативного расследования начальник особого отдела обратился к начальнику стрельбища:

— Кантемиров, кто-то мне чаем угрожал?

— С булочками, сыром и немецкой колбасой?

— Ну да. А водку сегодня точно пить не будем?

— Никак нет, товарищ майор. После некоторых событий меня после водки тут же на драку тянет.

— Ухо не болит?

Прапорщик усмехнулся и пропустил майора первым к себе в домик. Заходите, гости дорогие. Угостим, чем можем… Тимур включил электрочайник и, пока вода закипала, начал нарезать свежие булочки, сыр и колбасу. По комнате пошёл густой запах полукопченого мяса. Майор и прапорщик после плодотворной беседы со старослужащими полигонной команды сразу почувствовали здоровый аппетит.

Яков Алексеевич начал с интересом разглядывать книжную полку. Про вход в секретную баню майор знал ещё до её открытия, русской парной особо не увлекался и совершенно спокойно отнёсся к тайным оздоровительным процедурам офицеров полка с проверяющими. Вот если бы прапорщик начал водить немок в баню — разговор был бы совсем другой и совсем в другом месте. Но, такой информации в особый отдел не поступало, да и Кантемиров не дурак, чтобы так подставляться по глупости. С его-то деньгами…

Яшкин нашёл знакомую книжку, улыбнулся и вытащил из полки Уголовный Кодекс РСФСР:

— Студент Кантемиров, а что ты можешь сказать про статью 88?

— Тяжкая статья из разряда государственных преступлений, — хозяин дома оторвался от увлекательнейшего занятия раскладывания на большой тарелке бутербродов с сыром и колбасой через раз и удивлённо посмотрел на особиста. К чему такой вопрос?

Майор взглянул на красиво разложенную закуску к чаю и крепко заваренный парящий напиток в интеллигентных фарфоровых чашках, быстро запихнул УК на место и присел к столу.

— Садись, студент. Пятёрка! — гость жадно глотнул горячий чай и потянулся за бутербродом с колбасой. — И, кстати, сесть ты можешь надолго. Лет на пять минимум. Санкцию статьи знаешь?

— Не понимаю я вас, товарищ майор, — Кантемиров быстро прожевал бутерброд с сыром и запил чаем.

— Прапорщик, сегодня первую официальную часть нашего с тобой марлезонского балета мы провели хорошо. И с этой грёбаной приставкой ты поступил правильно. Не стал выёживаться. К столу вот пригласил. И это хорошо, — Яков Алексеевич смотрел в глаза Тимуру. — А теперь поговорим про «плохо». Но, запомни — этого разговора между нами никогда не было. И сегодня я прибыл на стрельбище только из-за этой телевизионной приставки. Всё понял?

— Товарищ майор, сейчас будет разговор, которого нет, и никогда не было.

— Точно сказал, студент. На пятёрку, — улыбнулся контрразведчик.

— А я уже начинаю привыкать к такому общению, — начальник стрельбища вспомнил коменданта гарнизона…

— Значит, у тебя не первый несуществующий разговор, — Яшкин захватил со стола очередной бутерброд. — А молчать ты умеешь. И это тоже гут. Прапорщик, давай чай допьём спокойно, больно уж у тебя всё вкусно и красиво. А затем прогуляемся на свежем воздухе.

Начальник стрельбища кивнул и начал готовиться к разговору, которого не будет, нет, и никогда не было. Раз разговора нет и не было, значит — про КГБ… Ох уж эти контрразведчики…

Надо будет гулять с Яшкиным подальше от схрона под силовым кабелем. То-то же особист тонко намекал в машине про последние деньги. Не надо было солдатам «Кабинет» за пять марок покупать. Купил бы тот же «Беломор-канал» за две марки, им-то какая разница? И о чём таком «плохом» решил поговорить с ним начальник особого отдела полка? Хотя, чего хорошего можно ждать от разговора с особистами, если они спрашивают про 88 статью Уголовного Кодекса?

Вопросы вертелись в голове прапорщика и не находили ответа. Майор полностью переключился на чай с бутербродами, Кантемиров старался не отставать. Допили чай, штук пять бутербродов оставили Чубареву и вышли на разговор.

Начальник стрельбища аккуратно повёл начальника особого отдела полка в сторону Центральной вышки, подальше от Директрисы БМП. С кем шайтан не шутит? И по тому, как майор свернул на правильную дорожку, прапорщик понял, что о тайнике пока никто не знает.

Контрразведчик, по ходу движения, посмотрел на прапорщика и сказал:

— Знаешь, Кантемиров, буквально на днях я разговаривал с одним спортсменом, — Яшкин задумался. — Назовём его Шахматист.

— Хороший вид спорта, товарищ майор. Умный, — согласился боксёр с началом несуществующей беседы.

— Так вот, этот Шахматист рассказал мне занятную историю про одного военнослужащего из соседнего гарнизона, — особист указал на скамейки перед Центральной вышкой, начальник стрельбища согласно кивнул. Беседующие стороны несуществующего разговора присели рядом.

Майор оглянулся вокруг, вздохнул полной грудью свежий воздух стрельбища и продолжил:

— Значит так. Жил да был один шебутной военнослужащий из соседнего гарнизона. Жил, не тужил, да разными вещами с радиоаппаратурой приторговывал. И на этом немного деньжат скопил. Да всё ему, стервецу, мало было. И захотел этот ухарь с соседнего гарнизона ещё больше денег на валюте поднять, — особист сделал паузу и посмотрел на своего слушателя.

Тимур замер и весь превратился в своё распухшее ухо. Опытный контрразведчик хорошо понимал, что сейчас творится в душе этого «ухаря из соседнего гарнизона», поэтому выдержал ещё несколько секунд и продолжил:

— Кантемиров, и ты представляешь — этот деятель не придумал ничего лучшего, как мотаться в Восточный Берлин, и там, в одном ресторане, прямо рядом с Берлинской стеной, покупать у югославов с Западного Берлина дойчмарки в больших количествах, а затем продавать валюту арабам в Лейпциге. Что скажешь прапорщик? Умный оказался ход у этого военнослужащего Советской Армии?