Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 5 - Тагиров Роман - Страница 16

На другой день, утром двух солдат из роты нашего нового начальника штаба батальона вызвали в штаб полка к военному прокурору, который сидел за столом, а на столе лежало дело о смерти Артура Николсона. На столе перед прокурором также были разложены вещи американца: визитные карточки, деньги в трёх видах (доллары, западные марки и восточногерманские марки), окровавленное удостоверение в маленьком пакетике вместе с шоколадкой, а у стола стояли военные ботинки с высокой голенью, а также, маскхалат и фотоаппарат.

Солдатам позволили посмотреть и потрогать своими руками все вещи американского майора, а затем попросили расписаться в деле о его смерти в качестве понятых. А часового в ту же ночь сняли с поста и буквально через сутки перевели дослуживать в Союз, и его судьба так и осталась неизвестной для нового офицера 67 МСП. Так и вписал себя простой младший сержант, совсем не отличник боевой и политической подготовки, в историю холодной войны…

Сейчас начальник стрельбища не знал, что будут делать его солдаты при охране секретной техники, если в боксы проберётся очередной любитель фотоснимков на фоне наших боевых машин. Ни у механиков-водителей, охраняющих свои танки и БМП, ни у дежурного по стрельбищу с дневальным на тумбочке не было никакого оружия. Даже штык-ножа.

Прапорщик решил внести возникший животрепещущий вопрос в лекцию начальника особого отдела мотострелкового полка:

— Товарищ майор, разрешите вопрос по существу?

— Натюрлих, товарищ прапорщик, — ласково, по-замполитовски, улыбнулся контрразведчик и повернулся к начальнику стрельбища.

— Товарищ майор, до нас доводили приказ о действиях нашего часового из 240 полка при задержании на полигоне американских шпионов с фотоаппаратом. А у наших механиков-водителей БМП и танков при охране секретных объектов нет никакого оружия. Нам нечем обороняться и захватывать врага. Всё наше личное оружие в ротных ружкомнатах. Что нам делать при обнаружении тех же шпионов?

Особист задумался. Вот вопрос — так вопрос! И ведь по делу прапорщик спрашивает… Нам ещё только проблем не хватало с секретной техникой в боксах стрельбища. Хотя, видно, что на Помсене служба налажена; но, охранять боевые машины пустыми руками — это не по-нашему, не по-советски.

Солдаты смотрели на майора и ждали ответа. Возникла пауза. Кантемирову показалось, что члены Политбюро ЦК КПСС на стене тоже замерли в ожидании умного ответа на этот политически важный вопрос.

Майор Яшкин снова посмотрел на бюст Ленина, кивнул и сказал:

— Мы поговорим с командиром полка и с командиром дивизии. Думаю, установим два дополнительных поста из караула ОТБ. Пусть танкисты и нашу технику заодно охраняют. Но, только ночью по окончании стрельб. Днём боевые машины на вашей совести, товарищи бойцы полигонной команды.

Старослужащие переглянулись. Это хорошо или плохо, если по ночам на стрельбище появится лишняя пара глаз и ушей? Уже кто-то стуканул про западное телевидение в Ленкомнате полигонной команды.

Начальник стрельбища задумался о своём тайнике под вышкой директрисы, впритык к боксам с боевыми машинами. Наступила горячая пора перепрятывать свои нажитые нелёгким трудом деньги? Вот только куда?

Майор контрразведки внёс ещё больше сумятицы в неокрепшую душу недавно освободившегося прапорщика:

— Кантемиров, сколько всего каналов на западном телевидении? Отвечаем быстро.

— Два канала, — удивленно посмотрел на офицера прапорщик и добавил: — АРД и ЦДФ.

— Откуда знаем? — начал копать контрразведчик.

— Так все знают, товарищ майор.

— Так вот, товарищ прапорщик, сегодня ты смотришь вражеский телевизор, — Яшкин махнул рукой в сторону «Рекорда» на ножках. — А завтра ты пьёшь водку с солдатами. Потом, естественно, драка и гауптвахта.

«Сегодня ты играешь джаз — завтра Родину продашь…» — задумчиво продекламировал Кантемиров и посмотрел на особиста. — Товарищ майор, мне больше ГДРовское телевидение нравится. Там эротики больше.

— Эротикой увлекаешься? — по инерции задал вопрос лектор.

— А кто же её не любит? — искренне удивился прапорщик и посмотрел на офицера. Солдаты, внимательно слушавшие диалог начальника особого отдела полка со своим командиром, заулыбались. Кто же из советских военнослужащих (у кого есть такая возможность) по субботам не смотрел по восточногерманскому каналу увлекательную передачу под названием «Эротика на ночь» (Erotische zur Nacht). И каждое воскресенье из телевизора «Рекорд» медленно спускались по сверкающей лестнице в Ленинскую комнату полигонной команды, покачивая бедрами и цветными перьями, длинноногие знойные немки ревю-балета Фридрихштатпалас (Friedrichstadtpalast).

Майор Яшкин мельком взглянул на бюст Ильича и понял, что разговор пошёл не в то русло. Яков Алексеевич, как нормальный мужик, тоже был не прочь увлечься эротикой и посмотреть на ночь вместе с женой различные немецкие телепередачи. Но, сейчас надо возвращаться к злободневной теме…

Особист обвёл тяжелым взглядом улыбающихся солдат и повернулся к начальнику стрельбища.

— Улыбаться будем своим девушкам на гражданке. А сейчас к делу.

Старослужащие полигонной команды разом погасили улыбки и приготовились к худшему. Не зря, сам начальник особого отдела полка встретил бывших арестантов у ворот гауптвахты и привёз всех на стрельбище. Ой, не зря… Солдатская чуйка подсказывала, что проблемы у полигонной команды только начинаются. А со стен Ленкомнаты строго наблюдали за происходящим портреты высшего командного состава Вооруженных Сил СССР…

Контрразведчик ткнул пальцем в телевизор и приступил к делу:

— Товарищ прапорщик и товарищи солдаты, если я сейчас прикажу открыть заднюю крышку телевизора, то мы все вместе найдём внутри аппарата интересную приставку с проводком, идущим в окошко.

Майор посмотрел на прапорщика, прапорщик перевёл взгляд на сержанта.

Басалаев степенно, как подобает старослужащему Советской Армии, встал с места и деликатно спросил:

— Товарищ майор, отвёртку принести?

— Открывай телевизор, сержант, — приказал особист, удивившись спокойствию солдат и их командира. Что-то здесь не так, как должно быть…

— Быстро! — добавил начальник стрельбища.

Старший оператор изобразил скорость, вернулся с отвёрткой и ловко снял заднюю крышку телевизора. Процедура была до боли знакомой, так как при каждом просмотре вражеских каналов хитрая миниатюрная приставка собственной разработки радиомастера стрельбища подключалась, затем отключалась от телевизора и пряталась в укромном месте. А провод от не менее хитрой антенны, находящейся высоко в кроне берёзы, также постоянно разматывался, затем сматывался в клубок и закреплялся на дереве.

Мы же не дураки… И все со специальным радио-электрическим образованием.

Майор Яшкин хорошо представлял специальную приставку к советским телевизорам для просмотра западных каналов, изготовленную кустарным способом. Но, контрразведчик не продумал такой вопрос, что на полигоне он столкнётся с профессионалами своего дела.

Вопрос секретности просмотра западных телепередач был продуман до мелочей. Приставку разработали сами и уменьшили размер до минимума благодаря одной умной микросхеме, а в телевизор просто впаяли крохотный дополнительный штекер. Снял заднюю крышку телевизора, быстро подключил приставку, загнал самого ловкого молодого на верхушку берёзы и подключил антенну. Всё. Смотри — не хочу…

Одно дело находить такие приставки по наводке стукачей в расположениях роты или батальона, и совсем другое дело — реализовывать непроверенную оперативную информацию в Ленкомнате полигонной команды войскового стрельбища Помсен.

Начальник особого отдела мотострелкового полка быстро сообразил, что дал маху. Контрразведчик умел держать удар и начал внимательно разглядывать внутренности советского телевизора, хотя ничего в этих проводах и лампах не понимал.

Начальник стрельбища вдруг вспомнил, как два дня назад майор сказал ему в кабинете коменданта гарнизона: «Не ту сторону ты выбрал, прапорщик…» Все эти дни Тимур внутренне чувствовал вину перед майором Яшкиным и полковником Полянским. Прапорщик понимал, что оба контрразведчика в деле с Путиловым впряглись за него с солдатами.