Бутлегер и его пес (СИ) - Башибузук Александр - Страница 32

Я поглазел на зал и неспешно направился к толстяку.

Громила смерил меня презрительным взглядом с ног до головы и проревел басом:

— Ты кто еще такой?

Очень ожидаемо, Фингал Хили, вышибала в заведении Патрика Уолша, по прозвищу «Сахарная голова», меня не узнал, хотя мы с ним были довольно хорошо знакомы.

Я в ответ пару секунд помедлил, а потом растянул губы в своей фирменной кривой ухмылке.

Толстяк вдруг вытаращил на меня глаза и ахнул:

— Святой Кириан, Бенни, это ты?

Я убрал ухмылку с лица:

— Нет, Святой Бабай…

— Идем, идем… — бурно забеспокоился Фингал. — Патрик у себя.

Я прошел за ним вниз по лестнице и по узенькому коридорчику, Хили остановился возле едва заметной в темноте двери, почтительно стукнул по ней костяшками пальцев, дождался пока ответят, после чего пропустил меня вперед.

За большим столом сидел широкоплечий мужик в потертом твидовом пиджаке, на его огромной башке, действительно похожей на сахарную голову, криво сидел маленький котелок, а на мускулистые предплечья были натянуты бухгалтерские нарукавники.

— Какого хрена ты приволок сюда этого доходягу? — Маленькие глазки прищурились, похожая на печеную картофелину физиономия, гневно скривилась.

— Босс… — Хили покосился на меня. — Это же…

— Заткнись… — Уолш выставил вперед раскрытую ладонь, озадаченно хмыкнул, после чего выбрался из-за стола и семеня маленькими ножками, подошел ко мне.

Патрик Уолш, по прозвищу «Сахарная голова» был карликом, но ни один здравомыслящий человек в Чикаго не посмел бы посмеяться над его физическими недостатками. А фрагменты тех, кто осмелился, уже давно сгнили на свалках. Такого свирепого, хитрого ублюдка еще надо было поискать. Патрик, как и я промышлял бутлегерством и так же, как и я умудрялся сохранить свою независимость. Мы никогда с ним не враждовали, но особо близкими отношениями тоже нельзя было похвастаться. Взаимное уважение и партнерство по необходимости полностью устраивали обе стороны.

— Так, так, так… — Сахарная голова еще раз хмыкнул, а потом широко расставил ручищи и обнял меня на уровне пояса, выше он просто не мог достать. — Бенни, черт побери, как же я рад, что макаронники не смогли тебя отправить к Балору.

Балор — одно из божеств языческого кельтского пантеона.

— Я тоже рад, Патрик… — я похлопал его по широченной спине.

— Ах, что же это я, — Уолш вернулся за стол и вздернул в руке большую бутыль, заткнутую кукурузным початком. — Присаживайся, Бенни, пропустим настоящего ирландского пойла. Не переживай, у меня ты как у Святой Бригитты за пазухой, ни одна итальянская тварь сюда не посмеет сунуться. И рассказывай, рассказывай…

— Особо нечего рассказывать, — я присел и взял стаканчик.

— Так уж и нечего… — хохотнул Уолш. — Капоне не успевает хоронить своих засранцев. Некоторые поговаривали, что Аль тебя сожрал, но я знал, знал, говорю, что тебя так просто не возьмешь.

Мы выпили, раз, другой, а потом Патрик Уолш резко сменил тон.

— Думаю, ты не просто так пришел ко мне, не так ли, Бенни? — в голосе карлика проскочили сухие нотки.

— Ты угадал, Патрик… — я спокойно на него посмотрел. — Я пришел к тебе, чтобы поделить между нами Чикаго.

— Поделить? — карлик задумчиво глянул через свой стаканчик на загаженную мухами лампочку под потолком и безразлично поинтересовался. — А зачем мне делить город, Бенни? У меня есть свой кусок хлеба, большего мне не надо. К тому же наша помойка уже поделена.

— Потому что, Капоне не успокоится пока не приберет к своим рукам все, — так же безразлично ответил я. — И мое, и твое, вообще все.

И по исказившемуся лицу Уолша понял, что Аль Капоне уже начал прижимать и его.

— Гребаная итальянская свинья!.. — свирепо вдвинув челюсть, процедил карлик.

— Договорится с ним не получится… — я пожал плечами. — Впрочем, твое дело, хочешь — ложись под него.

— Говори! — Сахарная голова прихлопнул ладонью по столу. — Я выслушаю только из уважения к тебе.

— Разговор будет, — отрезал я. — Серьезный разговор. Но чуть позже. У меня сейчас встреча с важным человеком у тебя в забегаловке. От этой встречи зависит очень многое и я прошу тебя прикрыть нас.

— Ожидается подвох? — карлик покрутил носом и шумно втянул в себя воздух.

— Есть такое чувство.

— Кто может наведаться? Макаронники? Полиция? — Уолш нахмурился. — За тобой или за твоим человеком?

— За нами обоими. Кто угодно, Патрик, кто угодно. Даже ребята Хайме.

После некоторого раздумья карлик кивнул и повторил.

— Только из уважения к тебе, Бенни. Я прикрою. Но останешься мне должен. Хили, иди сюда…

— Босс, — Фингал Хили вывалился из-за двери.

— Надо кое-что устроить…

Меня отвели в маленькую комнатку со столом и двумя стульями. А уже через несколько минут вышибала привел ко мне Фредди Неймана.

Детектив выглядел скверно, красные глаза, серое лицо, помятое пальто, щетина, у меня создалось впечатление, что он ночевал не дома, а на скамейке в парке.

— Хреново выглядишь, Фредди, — я пожал ему руку, а второй показал на стул. — Присаживайся.

Полицейский пожал плечами и устало сел на стул.

— Много работы, Бенни. К слову, ты знаешь, сколько Капоне дает за твою голову? — Фредди внимательно на меня посмотрел, но так и не дождавшись ответа, продолжил. — Но сейчас речь пойдет не о награде. Несколько дней назад, у пивнушки «Маргарита» пристрелили трех людей Капоне, одного из них звали Джузеппе Нероне по прозвищу «Кавалер». Ты слышал об этом случае?

— Причем здесь я?

— Бенни, не надо… — со злостью в голосе ответил Нейман и положил на стол маленький черный шарик, очень похожий на деформированную пистолетную пулю. — Ты зря недооцениваешь наших криминалистов. Пули, которыми убили у пивнушки Джузеппе «Кавалера» Нероне с товарищами, в отеле Линкольн-Гарден — Пола «Официанта» Рикка и Тони «Большого Тунца» Аккардо, а также еще трех человек три дня назад в твоей квартире — были выпушены из одного пистолета. Из твоего пистолета, который, скорее всего, сейчас при тебе. Сказать модель?

— И что с того? — безразличным тоном поинтересовался я. — Мэр сказал — чем меньше гангстеров в городе — тем для города лучше. Так что я работаю во благо Чикаго. Выполняю свой гражданский долг, как образцовый американский гражданин.

Нейман снял очки и устало помассировал переносицу.

— Хорошо, Бенни, пусть так. Дело не в трупах. Дело в большом, толстом блокноте, который находился в саквояже с деньгами. Который, в свою очередь, лежал на заднем сиденье машины, которую вы угнали после того, как пристрелили ребят Капоне. Он у тебя или сгорел в машине? Вопрос очень серьезный, ты даже не представляешь насколько серьезный.

— Ты пришел уговаривать меня отдать тетрадь, Фредди? Да нахрена она мне сдалась?

— Бенни… — Фредди вздохнул. — Капоне дает за твою голову двести тысяч. Двести тысяч долларов. За тобой охотятся все его люди, мало того, полиции отдан приказ застрелить тебя при задержании. Твою смерть лоббируют не только высшие чины города и штата, но и некоторые политики из Вашингтона. Мэр Девер и начальник полиции суперинтендант Коллинз частично на твоей стороне, но они не смогут тебя защитить. Никто не сможет, понимаешь? Ниточки дергают сверху, Капоне скупил уйму влиятельных политиков. И эти сраные говнюки боятся за свою задницу, потому что знают, если информация из досье просочится в публичное поле — им конец. И не надо рассчитывать, что сможешь пропихнуть досье в прессу — ее никто не опубликует. Бодаться с итальянцами — это одно, а воевать с государственной машиной — это совсем другое.

— И все из-за сраного блокнота? И что же там было? — я состроил невинную рожу.

— Ты знаешь, что там было! — Фредди сорвался на крик. — Верни его, Бенни, пока не поздно. Тебе дадут возможность спокойно уехать из штата и даже из Америки. Просто отдай и все закончится. Хочешь вернись в Монтану, да куда угодно, хоть на Галапагосские острова. С твоими деньгами ты устроишься где угодно.