Третий муж (СИ) - Лазарева Элеонора - Страница 37

— Как я буду без тебя, — обняла ее за расширенную талию, — Я и Катюша будем скучать по тебе.

И поцеловала в обе щеки. Она прижалась к моему плечу и всхлипнула.

— Я тоже. И Юра мой тоже.

— Знаю, мои дорогие, мои добрые и верные друзья. Идем к гостям, а то они нас потеряли.

Обнявшись, мы прошли в гостиную, где гости даже не заметили нашего отсутствия. Они танцевали, пили и смеялись. Всё проходило, как и всегда на любых вечеринках, где было много веселья и расслабленного удовольствия.

Мы улетали утром из Петропавловска. Аэровокзал был полон. Наступило время отпусков, и много было как пассажиров так и провожающих. Нас провожал Юра.

— Ну, вот, — улыбаясь, я похлопала его по руке, — как будто только что прилетела. Опять ты и опять самолет.

Он виновато смотрел на меня и даже слегка обиженно.

— Я хотел тебе счастья, — начал он, — Прости, что так получилось. И все же я рад, что ты была рядом, что мы были вместе почти три года.

— А я рада, что жила здесь в этом фантастическом крае, что у меня были настоящие друзья и отличная интересная работа. И, кроме того, — я замялась, но потом сказала твердо, — что здесь я познала любовь и вынесла житейский опыт.

Юра, еще хотел возразить, но я остановила его.

— Не надо меня жалеть. Я не в обиде к своей судьбе. Вероятно, так было надо. Прощай или вернее, до свидания. Не будем терять связь.

— Обязательно звони, — сказал мне Юра уже в спину.

Схватив Катюшку за руку, я быстро пошла прочь, боясь оглянуться и расплакаться. Тут она меня притормозила.

— Мама, смотри, там дядя Валера! — вскрикнула она и показала в сторону.

Я невольно обернулась. У большого витринного окна с видом на площадку аэродрома, стоял мой ВТОРОЙ муж и смотрел на нас. Я не видела его лица, не видела его глаз, было далеко, но понимала, что он плакал, плакал сердцем, плакал душой. Я это прекрасно чувствовала.

Постояв немного, подхватила за руку Катюшу и быстро вошла в предполетную зону. Через час наш самолет начал рулежку и я в последний раз взглянула на убывающую под крылом землю.

— Прощай, Петропавловск, прощай моя молодость. Спасибо тебе за учебу и опыт.

Впереди меня ждала новая жизнь и новый опыт, уже тридцатилетней женщины.

И вот мы уже дома и нас встречают с улыбками и слезами.

— Родные мои, — целовала я и утирала им щеки, — как я счастлива, видеть вас.

Мама и плакала и улыбалась сквозь слезы. Я понимала ее, как никогда. Теперь, после стольких разочарований, после тяжелого опыта, я перенесла любовь на свою дочку и не желала бы ей такой жизни, таких переживаний. Вот и моя мать страдала вместе со мной, и я была тому виной.

— Как мне искупить ее слезы, — думала я, сидя за столом вместе со всеми родными.

Приехал брат со своей невестой.

— Наташа, — смущенно протянула она мне свою тонкую ладонь.

Я оглядела ее на предмет любви к моему брату и поняла по их глазам, что она имеет место быть. Словно искра пробегала между ними, когда они ловили взгляды друг друга. Я понимала и слегка завидовала им, началу их отношений.

— Как они счастливы, — вздыхала я, тоскливо оглядываясь на свое прошлое.

Себе уже ничего не обещала, так как решила не дразнить судьбу.

— Надо подождать, почистить перышки, успокоиться. А потом…

И что будет потом, я оставила на потом.

Устроилась на работу в местную администрацию в пул мэра, собственным корреспондентом еще и в столичные интер издания. Моя теперешняя жизнь протекала спокойно и равномерно. Уже не колебали чувства, не страшилась я измен и спала спокойно. Со своими старыми петропавловскими друзьями часто общалась и узнала, что Татьяна разрешилась родами, и Юра уже хлопотал над своим сыном. Они показывали мне его сморщенное лицо и хвалились его успехами в новом мире. Я радовалась вместе с ними и Катюшка вместе со мной.

Как-то я решила съездить в Москву и повидаться со своими. Поездку отложили на осенние каникулы. Все были рады такому событию, и мы тщательно к ней готовились. Но в это время случилось одно событие, которое перевернуло все наши планы — вернулся из-за границы Сергей, мой бывший одноклассник. После долгой и секретной службы, он вышел в отставку в звании полковника и с наградой Героя России. За что был награжден, знал только он и те, кто направлял его в горячие точки. Как мне рассказала мама, он был тяжело ранен и долго лежал в госпитале.

— Еле выходили, — рассказывала мне мать, когда до меня дошел слух о его возвращении, — мы уж думали, что не жилец, — качала она головой и вздыхала, — родные уж приготовились. А тут словно Господь помог, выкарабкался и говорят, что после слуха о том, что ты приехала насовсем. Словно до этого не хотел и жить.

— Ты уж скажешь тоже, — возражала я, хмурясь, — глупости всё это. Просто наши доктора могут и не такое, особенно военные в госпиталях. Там такие спецы, что мертвого поднимут.

— Только не его, — парировала она, — говорят, что не хотел жить. Видела бы ты его, — воскликнула она, глядя на мое упрямое лицо, — весь в шрамах. Лицо так просто изуродовано. Досталось ему мощно. Даже мужики и те охают, глядя на него.

Я терялась, не зная, что ответить и уходила в себя. Конечно, понимала, что надо бы сходить к нему, но после столь долгого, почти десятилетия молчания, о чем мы могли говорить? Он не примет моего сочувствия, а я не хочу его жалеть.

— Да и вообще, мужчины не любят этого, — уговаривала я себя, — особенно смотреть на их шрамы.

И всё же мне пришлось его увидеть. Как-то наша администрация устроила встречу своих кандидатов в местный Совет, и пригласили на него всех ветеранов, находящихся на территории нашего города. Был там и Сергей. Его я увидела в толпе встречающих, и была поражена. Высокий, с мощной накаченной фигурой, в форме со звездой Героя, он выделялся не только погонами, но и шрамом во все лицо. И было это так ужасно, что у меня навернулись слезы, когда он подал мне руку для пожатия.

— Не надо, Лиза, — проговорил он тихо, и отошел в группу сопровождавших.

Я еле успокоилась, а потом начала искать взглядом его высокую фигуру. Он держался невозмутимо и с достоинством. Я отметила это сразу же, как увидела. И вообще, он изменился за это время, появилась уверенность даже в движениях и какая-то грусть в прищуренных глазах. А еще он стал старше меня, хотя мы были ровесниками. Видимо опыт зарабатывается не столько годами, сколько жизненными обстоятельствами. Вот и он был старше многих наших одноклассников и меня в том числе. После этой нашей встречи, я начала задумываться, так ли я живу, что бы еще хотела изменить в своей жизни. Но пока оставила всё и решила плыть по течению, авось, куда-то вынесет.

— Ты перестала сопротивляться и работать над собой, моя милая, — сетовала Ника, когда мы с ней общались в очередной раз, — что-то надломилось в тебе?

— Нет, — отшучивалась я, — просто устала. Вот отдохну и возьму себя в руки.

— Я очень хочу тебя видеть, — качала она головой, заглядывая в мои грустные глаза, — да и все наши тоже. Приезжай. Нам многое надо обсудить.

Я обещала.

Уже к концу подходила четверть, и мы собирались в путь, когда прибежала взволнованная мать и сообщила, что отец попал в больницу с сердечным приступом.

— Привезли с работы, — плакала она в машине, пока мы добирались до районной больницы, — как рассказал Петр, его помощник, отец схватился за сердце и упал прямо перед очередной машиной, при ее обследовании. Они растерялись, а потом Сергей, он как раз был там в гостях, занес его в автомобиль и прямиком в больницу. Оттуда и сообщили мне об этом.

Пока мы ехали, мать тихо плакала. Я еле вела автомобиль, мои руки дрожали. Вскоре показался комплекс районной больницы, и мы въехали на эту территорию. Бросились к приемному покою, спросить, где отец, но нас уже встречали Сергей и Петр.

— Не волнуйтесь, — говорил Петр, подхватывая маму под руку, — он жив и под наблюдением. Мы ждем вас и вышли встретить. Пойдемте.