Грешница - дю Террайль Понсон - Страница 24

• Предыдущая
• 24/28
• Следующая

— Но, дядя…

— Ив глазах Жанны я буду ее спасителем, преданным братом, спасающим честь своего брата.

— Ну… а… он?

— Кто?

— Арман!

— Он узнает про это позднее, когда будет стоять против тебя со шпагой в руке… Понимаешь теперь?

Вы просто гений!

Молчи и прими праздничный вид.

— А Баккара не узнает меня?

— Никогда, ты теперь просто неузнаваем; да я теперь мало боюсь ее.

— Это почему?

— Потому что она уверена, что я сделался святым человеком.

— Вы убеждены в этом?

— Да.

— Ну, это хорошо.

— Мы подъезжаем… тесс!..

— Ладно! Я теперь снова маркиз… не бойтесь за меня, дядя.

И оба негодяя опять приняли серьезный и несколько сдержанный вид таких людей, которые час тому назад не знали друг друга.

Но мы не должны также терять из виду Баккара и ее молодого друга.

А потому нам необходимо вернуться назад.

Через два дня после так называемого ван-гоповского дела отель в улице Монсей опустел… Баккара снова переехала в свой дом в улицу Бюсси.

Мы находим ее, накануне этого переезда, сидящей вместе с графом Артовым в библиотеке ее монсейского отеля.

— Итак, вы убеждены теперь, что Андреа низкий негодяй? — спросила Баккара.

— Да, но зачем я не убил его в тот день, когда я целился в него, — ответил ей граф Артов.

— Тогда, — заметила молодая женщина, — мы, вероятно, избежали бы многих несчастий.

— Как, вы предполагаете, что он не оставил своих подлых замыслов?

— Никогда!.. Я в этом больше чем убеждена и уверена, что раньше всех он отомстит своему брату… а потом.»

— Потом?

— Мне, — ответила холодно и спокойно Баккара.

— О! — вскричал граф, вздрогнув. — Если только он осмелится коснуться вас, то я изрублю его на мелкие куски.

Баккара протянула ему руку и сказала:

— Вы благородный молодой человек.

— О! — прошептал граф восторженным голосом. — Это оттого, что я люблю вас…

— Тсс! — проговорила она, ударив его слегка своею прелестною ручкой по плечу. — Вы заставите меня побранить вас, мое милое дитя…

И, сказав это, она улыбнулась ему несколько грустно, но искренне и дружественно.

Но, — заметил вдруг граф, — уверены ли вы, что сэр Вильямс убежден, что вы не узнали его?

— В этом теперь я еще не могу уверять, вас, — сказала Баккара, — но это будет так через час.

— Это почему?

— Сэр Вильямс будет здесь.

— Здесь?

— Да, через час.

— Но может ли быть и зачем?

Баккара отворила ящик и вынула оттуда письмо, которое она показала графу, сказав:

— Прочтите!..

В этом письме сэр Вильямс просил молодую женщину позволить ему приехать к ней в этот день в два часа.

— Это наглость, — прошептал граф Артов.

— Он придет, — сказала Баккара, — для того, чтобы убедиться вполне, что я не подозреваю его.

— Вы думаете?

— Я уверена в этом.

В это время раздался звонок.

— Это он, — сказала Баккара, — спрячьтесь вот за этой дверью, о существовании которой никто не знает, и наблюдайте, что произойдет здесь.

Лишь только граф успел спрятаться, как возвестили о виконте Андреа.

Сэр Вильямс, желая вывести начистоту Баккара, сознался ей в своей любви к Жанне де Кергац, а Баккара в свою очередь рассыпалась перед ним в уверениях, что она теперь сама убедилась, что без его помощи им бы никогда не удалось открыть главу червонных валетов, и в доказательство своего доверия к нему она подарила ему только что привезенный для нее из Америки револьвер. Сэр Вильямс окончательно поверил Баккара, в особенности, когда она согласилась действовать с ним заодно, для открытия остальных членов этого преступного общества.

Прощаясь с ней, сэр Вильямс с жаром пожал руку молодой женщине и ушел, вполне убежденный в Том, что Баккара не признала его.

Молодая женщина подождала, когда шум его шагов совершенно затих, и потом отперла дверь, за которой находился граф Артов.

— Ну, — заметила Баккара, — думаете ли вы и теперь, что он раскаялся?

— А вы? Я чувствую себя положительно неспособным проникать в подобные тайны.

— Ну, а меня вы считаете способной на это?

— Да, — ответил с убеждением граф.

— Ну, так помните же, что виконт Андреа — негодяй!.. Он ушел от меня, предполагая, что ему больше нечего бояться меня, а я, наконец, убедилась, что обманула его и что уже недалеко то время, когда мы схватим его и принудим сознаться в своей подлости.

— Вы гениальная женщина, но…

— Но?..

— Зачем вы доверяете ему надзор за виконтом де Камбольхом, если вы уверены, что это он его начальник.

— Для того, чтобы заручиться его доверием.

— И?

— Потому, что у меня сложилось то убеждение, что только один его сообщник и может при случае разоблачить его козни.

— Так если виконт де Камбольх выздоровеет от раны, ему опять позволят начать его подвиги.

— Конечно, так как он один только знает сэра Вильямса и только он может сорвать с него маску лицемерия; если он умрет, то наше дело погибло. Надо молить Бога, чтобы он спас его… хотя бы ему пришлось привести в исполнение какое-нибудь новое преступление.

— Может быть, вы и правы, — прошептал граф Артов.

Андреа, согласно своему обещанию, стал почти ежедневно бывать у Баккара и аккуратно сообщать ей, что происходило с раненым виконтом де Камбольхом.

Баккара постоянно делала вид, что вполне верит ему, и просила его постоянно продолжал следить за ним.

Сэр Вильямс аккуратно и точно исполнял свои обязанности до самого отъезда Рокамболя в Гавр.

В этот день он явился к Баккара и сообщил ей, что Рокамболь, сделавшись идиотом, отправился в провинцию к брату своей матери — одному зажиточному землевладельцу.

— Хорошо, — заметила Баккара, — но что же, по-вашему, надо делать теперь?

— Право, не знаю…

— Нам, мне кажется, не следует терять его из виду.

— Хорошо, я устрою так, что за ним будут следить и в провинции.

— Где он?

— В Анжу.

— А деревня?..

— Я узнаю это вечером.

— Отлично! А мы тогда подумаем вместе, что нам следует делать, — заметила Баккара.

Сэр Вильямс, убежденный, что Баккара питает к нему безграничное доверие, уже собирался уходить, как вдруг из соседней комнаты отворилась дверь и в ней показалась жидовочка.

Баккара уже давно подготовляла эту сцену.

При виде ее сэр Вильямс мгновенно изменился в лице.

Баккара отлично заметила эту перемену, которая произошла с ним при виде ее.

Через две минуты он ушел, а Баккара прошла в свой кабинет, где ее ждал граф Артов.

— Ну? — спросил он, смотря на нее с любопытством.

— Друг мой, — сказала она, — он любит Сару… в это-то слабое место я и ударю.

— Но если его сообщник ускользнет от нас?

— Теперь я этого больше не боюсь… в продолжение трех месяцев он отдыхал и, конечно, что-нибудь да выдумал в это время… я уверена, что он не идиот, и надеюсь, что для него скоро наступит час искупления… накануне торжества зверь попадет в западню, которую я в продолжение трех месяцев рою под его ногами; приманкой в этой западне будет служить эта девочка, на которую он уже осмелился взглянуть своим преступным взором…

Де Кергац купил себе несколько месяцев тому назад виллу Примевер, находящуюся около реки в самой поэтической местности и в недальнем расстоянии от Парижа.

В Примевер-то он и переехал на дачу, оставив Андреа в городе. Андреа иногда приезжал на эту дачу и однажды, воспользовавшись отсутствием Армана, который был на свадьбе у одного бедного художника, высмотрел расположение комнат и приказал Рокамболю, который, как мы уже знаем, был принят в доме Армана де Кергаца, забраться ночью через окно в комнату Жанны де Кергац.

Жанна была страшно напугана, когда ночью в ее комнату влез Рокамболь и, бросившись перед ней на колени, стал объясняться ей в любви.

Жанна оцепенела от ужаса… Но в это время дверь ее комнаты отворилась, и вбежавший Андреа бросился на мнимого маркиза Иниго де Лос-Монтеса и, дав ему пощечину, вызвал его на дуэль, взяв предварительно с него и с Жанны слово, что все происшедшее здесь останется навсегда и для всех глубокой тайной.

• Предыдущая
• 24/28
• Следующая