Ритмы улиц (СИ) - Малышева Анастасия - Страница 43

Это напоминало танец — в нем не было борьбы и желания подчинить одному другого. Нет, мы оба стремились как можно больше дать друг другу — больше поцелуев, ласк, движений. Пытались насытиться друг другом и с каждым разом терпели сокрушительное поражение. Но это нас не расстраивало. Эта ночь вообще не могла привнести в нашу жизнь такое чувство, как разочарование. И тихие, почти стеснительные стоны Мари был для меня высшей наградой. Как и мой приглушенный рык — для неё.

Уже после, прижимая к себе уснувшую Мари и лениво наблюдая, как солнце поднимается над горизонтом, я слегка отстраненно подумал, что сегодня я точно не проиграл. Уж точно не ту Битву, которая и имела для меня значение. Ведь мой кубок, мой приз, моя награда — лежит сейчас рядом со мной.

* Съемки фильма «Три Икса» происходили в Пражском квартале Мала Страна. Трюки исполнялись на Карловом мосту, около Староместской площади, у Тынского храма.

** Apashe — Battle Royale (Feat. Panther)

*** дак-вог — элемент вога, иначе — «утиная походка», проходка на согнутых в коленях ногах.

**** Janet Jackson — All Nite (Don`t Stop)

Проснувшись утром, я недовольно поморщился — шторы задернуть никто не удосужился, так что солнечные лучи светили мне прямо в лицо, вынуждая либо отвернуться, либо встать, чтобы их таки задернуть. Так или иначе — пришлось бы шевелиться. А сделать это было сложно — от малейшего движения моя голова буквально взрывалась от боли.

Черт, сколько я вчера выпил? И что конкретно я пил? От виски мне так хреново не было. обычно такой эффект — ломоту во всем теле, сухость во рту и сверло в виске — вызывал лишь один напиток. Коварная текила. Черт. Не нужно было с Мари налегать на эту херню из агавы.

Стоп. Мари. МАРИ!

Резко распахнув глаза, я чуть скосил глаза и убедился, что это был не сон. Рядом со мной, свернувшись в уютный клубок и подложив под щеку ладошку, спала Золотцева. Она сейчас напоминала небольшую рыжую панду — в первую очередь, разумеется, из-за размазанной косметики. Всё же умыться никто из нас вчера так и не удосужился. Нам вообще было не до этого…

Память услужливо подкинула самые пикантные подробности прошедшей ночи, заставив меня даже слегка смутиться. Всё же не думал, что в этой спокойной и с виду скромной девушке живет такой чертенок. Который вчера выбрался из своей коробочки. И сделал меня таким счастливым.

Да, именно это чувство я сейчас испытывал — безграничное, ничем не замутненное счастье. Мне казалось, что ничто вообще не может сравниться по красоте с этим утром. Ну, разве что девушка, которая лежала рядом со мной. Даже со спутанными волосами и следами от подводки, она казалась мне самым прекрасным существом на свете. Не думал, что вообще смогу так когда-то сказать или подумать о другом человеке. Мне казалось, что симпатия, которую я испытываю к Кузьминой — это мой эмоциональный диапазон. Не как у зубочистки, но тоже не густо.

Но нет — эта яркая во всех смыслах девушка ворвалась в мою жизнь и перевернулась ее с ног на голову. И открыла во мне такие грани личности, о существовании которых я даже не подозревал.

Осторожно выскользнув из постели, я отправился в душ, решив дать Мари еще немного поспать. Всё же самолет у нас был только вечером, поэтому возможность отдохнуть у нас у всех была. В ванной комнате я с некоторым удовлетворением осмотрел себя. В глаза сразу же бросились парочка засосов на животе — Маша явно была в ударе. А, чуть повернувшись, я понял, почему спине некомфортно — её всю испещряли довольно приличные борозды от ногтей. В паре мест даже запеклась кровь. Ого. Интересно, а это я так хорош, или девочка у меня настолько эмоциональная.

Приведя себя в относительный порядок — царапины горели огнем, соприкоснувшись с водой, я, обмотав бедра полотенцем, вернулся в комнату. Мари продолжала спать, почти не шевелясь. И только дыхание девушки выдавало ее, убеждая меня, что она еще жива, просто слишком уж крепко спит. И это нужно исправить. Я уже соскучился по ее васильковым глазам.

Поэтому, забравшись на кровать, я осторожно поцеловал Машу в торчащее из-под одеяла плечо. Раз, потом другой. Девушка зашевелилась, и что-то невнятно пробормотав, повернулась на спину. И тут же застонала, хватаясь за голову.

— Вашу Глашу, я сколько выпила вчера? — ее голос ото сна был невероятно хриплым.

— Кажется, полбутылки текилы, грамм двести виски и всё это шлифанула пивом Грозного, — усмехнувшись, отчитался я.

Миг — и Маша, резко распахнув глаза, уставилась на меня. судя по ее лицу, она явно задавала этот вопрос в пространство и ответа не ждала. Как и того, что здесь буду я.

— Твою мать, — протянула Золотцева и поморщилась, — Голова раскалывается.

— Неудивительно — так упиться еще уметь надо, — мне, наоборот, было весело.

Еще бы — душ привел меня в чувство, и головная боль вместе с сушняком благоразумно убрались. А вот Мари всё это только предстояло сделать.

— Не учи меня жить, — огрызнулась девушка, садясь на кровати и заглядывая под одеяло, — Ну е*ушки-воробушки! — не сдержала она очередного восклицания.

— Что не так? когда я в последний раз смотрел — всё было на месте.

— Вот именно! — рыкнула Маша, — Ты смотрел. Черт.

— Вообще-то не только смотрел, — решил я быть честным до конца, понимая, что уже становится не так весело.

— Я догадалась, — мрачно поведала мне девушка, — Точнее, вспомнила. Это же надо было так упиться. Неудивительно, что я против подобного отдыха.

— Тебе вчера никто насильно алкоголь в глотку не заливал, — хмыкнул я, садясь на кровати чуть ровнее, — Ты сама с этим лихо справлялась.

— Просто была рада за вас, — буркнула Золотцева, плотнее кутаясь в одеяло и выбираясь из кровати, — Я в душ.

Прихватив со стула свою одежду, девушка скрылась за белой дверью уборной. Я же, решив тоже не тратить время зря, переоделся в запасную одежду, которую вчера сюда закинула Маша. Тут же нашлись и вещи парней — ключей от наших номеров у рыжей, понятное дело, не было, поэтому она просто скинула всё в свой угол. Какая забота.

К тому моменту, как Мари — в простых джинсах, черной футболке и с влажными волосами — вышла из ванной, я тоже уже привел себя в порядок и сидел на кровати, ожидая свою девочку. Вот только она явно не считала себя таковой — взгляд, которым она меня обожгла, говорил громче любых слов.

— Ты все еще здесь? — мрачно спросила она, вытирая волосы полотенцем.

— Ну а где мне еще быть? — пожал я плечами, внутренне напрягаясь.

— Не знаю, например, на другом краю света. Мне, в принципе, все равно.

— Почему ты так груба со мной? — прямо спросил я, решив не ходить вокруг да около, — Особенно после всего, что было ночью.

Мари поморщилась, будто я напомнил её о чем-то крайне неприятном и кивнула:

— К слову об этом. Надеюсь, ты понимаешь, что я была очень пьяна и почти не соображала? То есть рассчитывать на мои показания особенно не приходится.

— Ты сейчас намекаешь, что… — начал я недоверчиво, но Маша с готовностью кивнула:

— Это была единоразовая акция, Данчук. И лучше забыть об этом.

— Но…мля, да почему?

Я был настолько зол, возмущен, обижен, что вскочил на ноги и навис над девушкой, благо рост позволял. Но её мой порыв, кажется, вообще не тронул — она продолжала равнодушно смотреть на меня, чуть вздернув одну бровь.

— Начнем с того, что у тебя есть девушка.

— Я с ней расстался, — с готовностью сообщил я.

— Ой ли? — хмыкнула Мари, скрещивая руки на груди.

— Ладно, пока нет, — признал я, — Но расстанусь, как только мы вернемся.

— Не стоит, — покачала головой девушка, — Не разбивай ей сердце из-за одной пьяной интрижки. Оно того не стоит.

— Ты что, не понимаешь? Для меня это была не интрижка. И не просто пьяный секс. У меня к тебе чувства.