1000 Первая дочь (СИ) - Соловьева Елена - Страница 31

— В этой книге, — нерешительно начала Майлин. — В ней описывалась поза… Когда девушка сверху. Наверное, это было бы интересно…

Ее признание заставило меня беззвучно застонать. Так вот что задумала маленькая проказница — решила объездить меня, как породистого жеребца? Что ж, я был совершено не против подобного эксперимента. К тому же подобное проникновение поможет Майлин расслабиться и научиться лучше понимать себя, свои желания. Расслабиться и получать удовольствие, контролируя глубину проникновения и интенсивность.

— Иди сюда и покажи, что выучила? — предложил я.

Голос мой стал хриплым от возбуждения. Услышав шаги Майлин, я напрягся всем телом, но не решился протянуть руки и резко прижать ее к себе, боясь спугнуть. Она, как лесная лань, шла осторожно, опасливо. Пришлось затаиться, как дикому хищнику.

Когда же Майлин присела рядом и трепетно прижалась всем телом, я приподнял ее за бедра и усадил себе на колени. Дьявольски приятно было ощутить ее мягкость и податливость. Ее нежная промежность коснулась моего напряженного донельзя члена, и я просто мечтал оказаться внутри ее бархатного интимного местечка. Почувствовать, как тугие внутренние мышцы Майлин сжимают моего неутомимого жеребца — вот это настоящее счастье.

— Действуй, моя красавица, — разрешил я, сгорая от нетерпения. — Я весь в твоей власти.

Ее рот прижался к моим губам в осторожном поцелуе. Маленький язычок нерешительно коснулся моих губ, но уже в следующую секунду стал смелее, словно почувствовав свою власть надо мной. Теперь уже не Майлин была моей рабыней, а я ее рабом. Мы будто поменялись местами.

Ее пухлые губы раскрылись в немом призыве, против которого невозможно было устоять. Мой язык вторгся в ее нежный ротик, поцелуй стал неистовым, глубоким.

— Расслабься и делай то, что тебе хочется, — посоветовал я, ненадолго оторвавшись от ее манящих губ. — Неловкости и зажатости нет места в этой спальне. Хотя, знаешь, твое смущение заводит меня сильнее, чем нарочитое распутство.

Поддавшись искушению, я легонько хлопнул ее по пышным ягодицам. Майлин все же заслужила сладкую порку за то, что медлила так долго и вынуждала меня сгорать от страсти.

— О-о-о… — в ее возгласе было столько наслаждения и обещания, что у меня буквально вскипела кровь.

Я не поверил себе, когда в следующее мгновение Майлин слегка приподнялась и обхватила моего затвердевшего жеребца своими маленькими ручками. Направила его в себя и медленно опустилась. Слегка качнула попкой, словно проверяя, вошел ли я полностью. От этого жеста я совершенно распалился. Первобытная страсть поразила меня. Огромного труда стоило сдержаться и не начать двигаться, оставляя бразды правления этой ночью в неопытных ладошках Майлин.

Внутри она была как горячий бархат, влажной и до одурения нежной. Майлин двигалась плавно, опускаясь и поднимаясь. При этом ее острые зубки покусывали нижнюю губу, а легкие вздохи говорили о том, что страсть ее все нарастает.

Постепенно движения Майлин стали более резкими. Ее острые ноготки впились в мои плечи. Майлин ускорила темп, и я стал помогать ей мощными толчками, сжимая и разминая круговыми движениями ее пышные ягодицы. Эта ночь взорвалась от нашей буйной страсти.

Майлин

Меня приучили считать секс чем-то грязным и неприличным. Лагра говорила, что только мужчины способны испытывать безудержную страсть. Женщины должны лишь подчиняться и терпеть. Возможно, приемная мать убеждала меня в этом потому, что желала счастья. Надеялась таким способом сделать мне саму мысль о замужестве противной. А, быть может, сама искренне верила в то, о чем говорила. Брак не сделал ее ни матерью, ни любимой женой. И когда муж Лагры погиб, свалившись в реку, моя мама посчитала это чуть ли не избавлением.

Сейчас мне стало по-человечески жаль Лагру. Эта достойная женщина так и не испытала того, что довелось испытать мне. Даже первый раз с Алексисом был для меня откровением.

Книга, что я нашла в его спальне, и вовсе открыла мне глаза. Оказалось, что есть множество способов достичь вершин блаженства. И, что самое главное, древний автор убеждал читателя в том, что опытный и внимательный любовник думает не только о своем удовольствии, но и об удовольствии партнера. Богами задумано так, что мужчина в любом случае получит удовольствие. Тогда как оргазм женщины полностью во власти партнера. Или ее самой.

Читая трактат, я испытывала странное противоречивое чувство. С одной стороны, было ужасно интересно узнать больше о собственном теле. А с другой, мне казалось немыслимым решиться на многие техники, подробно описанные в книге.

Алексис избавил меня от смущения. То, что он погасил свет и задернул шторы, как нельзя лучше выдавало его чувства. Я не верила в его любовь, но ту заботу и внимание, которые он ко мне проявлял, не могла не оценить по достоинству.

Поступок Алексиса вдохновил меня на свершения.

Его мужское достоинство было так велико, что пугало меня. Но его руки и губы творили настоящие чудеса. Только он мог довести меня до такого состояния, что я сама желала близости, мечтала о ней, как об избавлении от сводящего с ума напряжения в низу живота.

Мое тело еще помнило о мгновенной боли, пронзившей в наш первый раз. Но сейчас желание мое было так велико, что все остальное забылось. Ничто не могло остановить меня на пути к удовольствию.

— Доверься мне, Майлин! — попросил Алексис со стоном. — Просто сделай это.

Я поняла, о чем он говорит. Он ждал, пока я первой достигну пика наслаждения. Его слова воспламенили меня. Я чувствовала себя одержимой желанием. У меня, кажется, поднялась температура, точно у больной. Жар волнами прокатывал по телу, сосредотачиваясь в промежности. Там стало так влажно. Я полностью сосредоточилась на своих ощущениях, поддавшись какому-то первобытному порыву. Сердца наши бились в унисон, дыхание смешалось. Аромат сандала и кедра пропитал меня всю. Я уже не понимала, где заканчивается Алексис и где начинаюсь я. Мы словно стали единым целым.

Движения его стали резче, быстрее. Я запрокинула голову и застонала, вцепившись в его плечи так, словно боялась упасть с крутого обрыва прямиком в пропасть.

— Да, Майлин, вот так, — подбадривал Алексис. Голос его от напряжения и страсти походил на грозный рык.

Но я не боялась его. Больше нет.

Он захватил в свою власть мои губы, и в этот миг пульсация в моем сокровенном тайнике стала сильнее. Я вся вздрогнула, испытав невероятный, оглушительный оргазм. У меня перехватило дыхание.

С восхитительным криком освобождения Алексис последовал за мной. Мы почти одновременно достигли небывалых высот наслаждения, отчаянно цепляясь друг за друга. Разомкнуть объятия казалось мне в тот миг святотатством.

Да и Алексис не спешил отстраняться.

— Ты очень способная ученица, — произнес он, мягко массируя мою спину и плечи.

Он все еще не вышел из меня, наслаждаясь не только самой бурей, но и ее последствиями. Алексис прижимал меня к себе, шептал слова нежности, а после уложил рядом. Он улыбался в темноту — я поняла это, коснувшись пальцем уголков его губ.

— О чем ты думаешь? — спросила осторожно.

Мне казалось, удовлетворив похоть, он прогонит меня из спальни. Возможно, отошлет к другим рабыням. Но он этого не сделал, а продолжал ласкать меня руками и губами.

— О том, что мог бы провести так всю оставшуюся жизнь, — сообщил он со вздохом. — Лежать вот так, заниматься любовью и отдыхать. А потом начинать все сначала. Возможно, иногда делать небольшие перерывы на сон и еду. Но никогда больше не думать о делах государства, о врагах и предателях. И даже о службе и бесконечных тренировках.

Его мысли были созвучны с моими. Он произнес вслух то, о чем я мечтала украдкой. Так уютно было лежать рядом, слушая биение его сердца и чувствуя дыхание. Моя голова покоилась на его плече, а руки блуждали по его мощному телу. Поросшая жесткими волосами грудь щекотала ладони, дразнила их. Одна моя нога расположилась между его ногами. Бедром я чувствовала ту часть Алексиса, которой прежде так боялась. Но его оружие было уже не таким грозным и не таким воинственным.