1000 Первая дочь (СИ) - Соловьева Елена - Страница 35

— Приглашение как-то связано с моей свободой? — спросила я у Алексиса, когда он вошел в спальню.

В мою спальню. Слуги приготовили для меня комнату рядом с той, что принадлежала Алексису. Почти все ее пространство занимали огромные шкафы, набитые нижним бельем, одеждой, обувью, флакончиками с духами, кремами и прочими мелочами, такими драгоценными для сердец модниц. Настоящая пещера с сокровищами. Особенно для той, что редко видела изысканные ткани и утонченные украшения.

И все же в тот момент меня больше заботило другое.

— Ты как всегда проницательна, Майлин, — улыбнулся Алексис, внимательно разглядывая выбранный мной наряд.

Платье светло-коричневого оттенка из неплотного бархата облегало фигуру, но не слишком, длинными мягкими складками оно струилось по ногам. Из-под подола выглядывали расшитые серебром маленькие туфельки. Шею украшал кружевной воротник, полностью закрывая плечи и грудь. Почти монашеское одеяние, с добавлением воистину королевского изыска.

Алексис удовлетворенно кивнул.

— Что станет с Ниорой? — я задала новый вопрос. — Она придет в себя?

— Ее отправили в городскую лечебницу, там за ней присмотрят. А дальше… Я не стану предъявлять ей претензий, лишь организую обыск в ее доме, на случай, если она успела еще что-то прихватить из моего дома. Разумеется, помогать ей я тоже больше не стану.

Он говорил так спокойно, но я заметила его сердитый взгляд. Полагаю, злился он вовсе не на Ниору, а скорее на себя. Ведь этой женщине удалось проникнуть в его дом незамеченной и натворить бед.

Или проникла она не в жилище Алексиса?

— Ниора красива, — заметила я. Несмотря на необычное, можно сказать убийственное знакомство, я успела это отметить. — Ты все еще влюблен в нее?

Он рассмеялся, запрокинув голову. Наконец-то к нему вернулось хорошее расположение духа.

— Ты никак ревнуешь, маленькая чаровница? — спросил он.

Подошел ближе и, заглянув в шкатулку с драгоценностями, извлек оттуда клипсы с крупными жемчужинами. Застегнул их на мочках моих ушей и внимательно посмотрел. Снова удовлетворенно кивнул:

— Так гораздо лучше.

Я коснулась непривычного украшения, а после осторожно взглянула на Алексиса:

— Ты не ответил.

Он обхватил мое лицо ладонями и, взглянув в глаза, признался:

— Ниора никогда для меня ничего не значила, так что перестань вспоминать о ней.

«А я? — хотелось мне крикнуть. — Что я значу для тебя, могучий воин?»

Но я промолчала, не решившись задать этот вопрос. Наверное, слишком боялась услышать правдивый ответ.

— Когда ты смотришь на меня так, у меня появляется острое желание забыть обо всем на свете и уложить тебя в постель, — чувственно произнес Алексис. Его горячие губы коснулись моих, но тут же отстранились. — Еще секунда, и я сниму с тебя это чопорное платье и забуду о приказе брата.

Я застыла, внутренне похолодев. Для рабыни желание монарха должно быть священным. Но я боялась этой встречи, словно заранее предчувствуя нечто плохое.

— Все будет хорошо, — прошептал Алексис, почувствовав мое внутреннее смятение. — Я буду рядом и никому тебя не отдам. Даже брату.

Отдам? Я глубоко вздохнула, одновременно сжимая кулаки. Если это был намек, то я здорово испугалась.

— Держись рядом, — посоветовал Алексис, беря меня за руку. — И прости, что напугал тебя. Но ты слишком хороша, а мой брат обожает красивые вещи.

— Вещи? — переспросила я.

Алексис кивнул. По его сильному, мужественному лицу словно промелькнула тень. Кажется, мой воин не только не испытывал к королю братской любви, но и не принимал многое в его поведении.

— Женщины для него мало значат, — подтвердил Алексис мои догадки. — Как и люди вообще. Я отведу тебя к нему, но только для того, чтобы получить разрешение сделать запись о твоем рождении в священных книгах Озиса.

Я была на грани того, чтобы отказаться от свободы. Предстоящая встреча с королем откровенно пугала меня. Но Алексис не отступился бы, это я понимала слишком отчетливо. Он много раз говорил, что всегда остается верным своему слову. И я верила ему. Даже тогда, когда он пообещал защитить меня — даже от своего брата.

До дворца мы добирались в экипаже, сопровождаемые охраной. Но входили со стороны сада через низкую круглую дверь в башенке.

— Северус обещал принять нас в неформальной обстановке, — пояснил Алексис.

У меня хватило сил только на то, чтобы кивнуть.

Монарх встречал нас в своем кабинете, облаченный в красную мантию, подбитую мехом горностая. Северус был намного старше Алексиса, по крайней мере, выглядел таковым. Старше, полнее и немного ниже ростом. Определенное сходство в чертах их лиц прослеживалось, но если Алексис выглядел мужественно, то Северуса можно было назвать женоподобным. Эти его пухлые щеки, подведенные темным по последней моде глаза, завитые в длинные букли волосы.

Рассмотреть пристальнее я не могла, да и не хотела. Король сделал несколько шагов нам с Алексисом навстречу, я присела в реверансе, опустив голову.

— Так вот какое сокровище прячет от меня мой брат? — произнес король немного гнусавым, точно простуженным голосом. — Встань, я должен как следует рассмотреть тебя.

Я распрямилась, нерешительно глянув на Алексиса. Уж очень мне не понравился сальный, липкий, точно патока, взгляд его брата.

Алексис

Майлин поднялась, а я бросил предупреждающий взгляд на брата. Пусть Северус король, но эту девушку он не получит. Только через мой труп.

— Твой хозяин очень ценит тебя, — надменно произнес Северус с угрожающим прищуром. Так он делал всегда, когда пытался скрыть злость и раздражение.

У него никогда не получалось.

— Майлин не раба, я говорил вам об этом, — пришлось напомнить, не забыв, впрочем, о почтительном поклоне. Но взгляда я не отвел. — И здесь мы именно для того, чтобы получить ваше высочайшее разрешение….

Нетерпеливым взмахом руки брат прервал мою речь. Он все еще рассматривал Майлин: от ее хорошенького личика перешел к высокой груди и тонкой талии. Прелесть ее не мог скрыть даже почти монашеский наряд.

— Избавиться от клейма рабства можно только за особые заслуги, — произнес Северус с самодовольной улыбкой. — Перед королевством. Или перед королем. На что ты готова ради свободы?

Майлин вскинула взгляд, и я в который раз восхитился ею. Судьба просчиталась, отдав ее в дочери рабыне. Ее осанка, наклон головы и спокойный рассудительный взгляд — все это достойно королевы. Услышав слово «клеймо», она заметно вздрогнула. Но быстро взяла себя в руки.

Вот только ответить Северусу не смогла. За нее это сделал я.

— Майлин не оказывает особых услуг… мужчинам. Даже королю, — произнес, делая шаг вперед и тем самым отвлекая внимание брата от Майлин. — А вот послужить королевству может. К примеру, она могла бы знаться благотворительностью, как многие родовитые дамы Озиса. Или искусством. Обещаю, что как только Майлин получит право посещать городские учреждения и храмы, я займусь ее образованием.

Северуса покоробило от моей дерзости. Он не привык, чтобы я открыто возражал ему. Но он сам перешел границы дозволенного — своими намеками и предположениями.

— А я прежде всем с тобой делился, брат, — напомнил он. — Начиная с детства. И потом, сам подумай, ну какую услугу может оказать бывшая рабыня? Нелепое предположение. Что с тобой вдруг стало, брат мой: ты будто глупеешь на глазах.

Я проглотил это оскорбление, спрятав раздражение за вежливыми фразами. Не думал, что Северус окажется таким упрямым и откажет мне в небольшой просьбе. Дать свободу Майлин — сущий пустяк для него.

Но в то же время способ манипулировать мной. Как истинный правитель он, кажется, понял, как много эта девушка значит для меня. Возможно, понял это гораздо раньше меня самого.

— Вы вызвали нас к себе, чтобы сказать это? — уточнил я. — Если это так, то на этом аудиенцию, полагаю, можно закончить?

Теперь я понял, для чего утром было это представление новой рабыни монарха. Северус предложил мне темнокожую девушку, надеясь, что я поступлю так же. Но он жестоко ошибся. Майлин не рабыня и никогда не будет ею. Даже если ей не удастся получить свободу официально, я позабочусь о том, чтобы она ни в чем не нуждалась. И жила как вольная женщина.