1000 Первая дочь (СИ) - Соловьева Елена - Страница 5

А рядом с ней, нахально посмеиваясь, стояла полуголая девушка, нанятая для утех гостей. Ее сотрясало от смеха, и полная грудь колыхалась под тонкой простыней. Она совершенно не смущалась расхаживать в таком виде по гостинице.

— Ну, вы тут разбирайтесь, а я пойду, пока кто-нибудь не занял место возле Алексиса, — хмыкнула она, удаляясь. — Такого мужчину нельзя заставлять ждать.

— Но ведь это Наяна должна была позаботиться о благовониях! — попыталась возразить я. — Почему она не отнесла их в баню?

— Она купила их, этого более чем достаточно! — парировала тетка. — Остальное — твоя забота. Немедленно ступай в бани, принеси благовония и извинись.

— Я?.. — у меня снова задрожали колени.

Идти в бани, где моется столько мужчин? Да еще и вместе с вызванными женщинами для утех? Ничего не скажешь, заманчивая перспектива.

Я оглянулась в поисках поддержки. Но Тарон и другие мужчины занимались лошадьми. А девушки прятали взгляды.

— Конечно, ты! — зло рыкнула тетка и буквально впихнула мне в руки корзинку с благовониями. — Не идти же в этот вертеп разврата моей дочери. А горбунье ничего не будет. Ну же, иди, чего застыла как мраморная?!

Сглотнув ком, внезапно застрявший в горле, на негнущихся ногах я отправилась в банный комплекс.

Полуголая бесстыдница не ушла, она ждала возле лестницы, бесстыже прислонившись к стене и обнажив бедро.

— Слушай, может быть, ты сама отнесешь благовония? — робко спросила я.

Она глянула на меня, не скрывая ехидства. Ее явно развлекала ситуация.

— Нет уж, я гетера, а не носильщица. Да чего ты боишься? На тебя же ни один воин не позарится с такой-то убогой внешностью. Зато ты хоть краем глаза посмотришь на настоящих мужчин.

Она мечтательно закатила глаза, а я густо покраснела. Не то чтобы мне не приходилось видеть, как выглядит раздетый мужчина. Да и как спариваются животные, всем работникам известно. Но отчего-то идти в баню к воинам мне не хотелось. Особенно видеть раздетого Алексиса, для которого, собственно, и предназначались благовония.

Но делать нечего, и я переступила порог бани.

О боги, что тут творилось! Женщины танцевали, плескались в бассейне и пили вино — совершенно обнаженные. Мужчины тоже не стеснялись своей наготы, скорее, напротив, гордились ею. А одна парочка даже занималась любовью прямо на деревянной лавке. Мужчина лежал на спине, а женщина восседала на нем, как наездница. Она двигалась так, будто плыла на волнах, и выражение лица — такое восторженное. Ей явно нравилось, как воин глубоко проникает в нее и как одной рукой массирует ее пышный зад, а пальцами другой пощипывает потемневшие соски.

Когда я проходила мимо них, то едва не споткнулась. Слишком интригующим и запретным было зрелище.

— П-простите… — прошептала я.

Но парочка не обратила на меня ни малейшего внимания.

Алексис полулежал на мягком диване, лениво потягивая вино из кубка. Завидев полуобнаженную гетеру, он поприветствовал ее. А по мне мазнул взглядом, как по уродливому грибу, с какой-то стати выросшему возле прекрасного цветка.

К моему великому облегчению, он не был обнажен полностью. Вокруг его бедер было обмотано полотенце. Очень узкое, надо сказать, полотенце. Оно скорее подчеркивало все его достоинства, чем скрывало. Кожа воина отливала бронзой, а тело словно состояло из одних мускулов. Темная поросль кудрявых волос на груди убегала дорожкой вниз, за край набедренной повязки. Чтобы не смотреть туда, где под тканью виднелась впечатляющая выпуклость, я резко подняла голову. И встретилась с завораживающим блеском черных глаз.

— Я принесла для вас благовония, господин, — едва произнесла непослушными губами и согнулась сильнее обычного.

— Как насчет того, чтобы самой растереть мне спину? — его вопрос поставил меня в тупик.

Я снова подняла взгляд и встретилась с его смеющимися глазами. Его явно забавляла ситуация, да и другие воины с не меньшим интересом наблюдали за нами. Кажется, кто-то даже делал ставки, как быстро я соглашусь — на все, что предложит Алексис.

— Я н-немогу, г-господин, — испуганно прошептала я.

Бежать… Надо бежать не оглядываясь, иначе я утону в темном омуте его глаз, захлебнусь от сияющей в них страсти.

— Я это сделаю лучше нее! — заявила рыжая гетера раздраженным голосом.

И толкнула меня — да так сильно, что я с размаху полетела в воду. И тут же начала тонуть, потому как треклятый камень Сандра привязала крепко.

Алексис

Черт бы побрал эту женскую привычку соревноваться. Зачем рыжей бестии понадобилось топить горбунью — неужели она сочла ее соперницей? Да, я проявил к ней живой интерес, но не настолько, чтобы уложить в свою постель.

Так думал я, вылавливая из воды бедняжку. Нырять за ней пришлось на самое дно. Мешковатая одежда сослужила плохую службу. Схватив девушку за грудки, я попытался выплыть. И в этот миг нащупал нечто, чему не нашел объяснения: к ее спине был привязан камень — именно он тянул бедняжку на дно.

— Дикал тебя раздери! — не сдержался я.

Какому идиоту могла прийти в голову такая мысль ― привязать девушке каменный горб? Это какое преступление нужно совершить, чтоб заслужить подобное наказание?

Даже с камнем и грудой мокрой одежды девушка весила как ребенок. В моих руках она казалась особенно хрупкой. Когда я вынес ее на край бассейна, она вдруг дернулась и закашлялась.

— Сейчас я помогу тебе, — тихо прошептал я, хотя она навряд ли услышала.

Благо, опыта по спасению утопающих у меня предостаточно, не раз приходилось вытаскивать своих ребят из ледяной воды, болот и топей. Однажды даже коня, своего верного Вердина, мне пришлось выуживать из залитого водой ущелья.

Девушка — другое дело. Она казалась такой хрупкой, что одно неверное движение, и ее тонкие косточки сломаются. Никогда не видел таких миниатюрных женщин.

— Нож, живо! — приказал я.

Первым делом отрезал прикрепленный к спине камень, освободил горло и, уложив девушку животом себе на колено, помог избавиться от воды.

— Ну, давай, девочка, дыши!

Я бы не простил себе, если она умерла. Ведь это из-за моей дурной шутки она оказалась в воде.

Рыжая гетера, поняв, что совершила ошибку, спряталась за спины товарок. Воины столпились вокруг, так что пришлось прикрикнуть, чтоб разогнать толпу:

— Я здесь сам справлюсь!

Осторожно, как можно нежнее я засунул в ее маленький ротик два пальца и нажал на корень языка. Девушка нахлебалась воды, ей непременно нужно было избавиться от лишней влаги.

— Тише, тише… — я перевернул ее на спину.

Она снова дернулась, будто сопротивляясь. Но глаз так и не открыла. Что за милое маленькое личико. Этот миниатюрный любопытный носик никак не может принадлежать горбунье. Да она и не горбунья вовсе. Эти пухлые губки, чувственный ротик, в котором только что побывали мои пальцы.

- Дикал знает что!.. — признался я не то себе, не то девушке.

Несмотря на ситуацию, тело мое молниеносно отреагировало на ее близость. Но этой девушке сейчас явно не до любовных утех. Она все еще находилась на грани жизни и смерти.

— Давай-ка мы избавим тебя от всего лишнего, — предложил я, стягивая черный вдовий платок.

А под ним обнаружился высокий лоб и роскошные волосы цвета воронова крыла. Такие длинные, что, заплетенные в косу, они, наверное, доставали до самой попки.

Кстати, о попке.

Освобождая девушку от промокшей одежды, я не мог не заметить одну странность: руки выше локтевого сгиба не были черными. Напротив, кожа незнакомки поражала белизной.

— Не может быть…

Пришлось протереть ее лицо краем полотенца, чтобы убедиться в ужасающей догадке. Так и есть, девушку натерли грязью, чтобы скрыть ее красоту.

Меня поразило это открытие. Без мешковатой одежды, искусственного горба и черного платка девушка оказалась прекрасной, как дивный сон. Тело ее было достойно богини. Эти восхитительные холмики груди, точно сливочный торт, увенчанные вишенками сосков. Они будто манили взять их в рот. Тонкую талию девушки, пожалуй, я мог бы обхватить двумя ладонями. Изящно очерченные бедра переходили в длинные стройные ножки. Сейчас их скрывала лишь нижняя юбка, в которой осталась девушка.