Великая волшебница, вернувшаяся триста лет спустя (СИ) - Свадьбина Любовь - Страница 55

Лисар просто смотрел на меня. Удивительно мирно. Это было ненормально, потому что каждое наше столкновение в рамках боевых действий было противостоянием — яростным, даже если нас разделяли километры. Его молнии летели в меня, мои огненные метеориты летели в него. Мы были целями друг друга, когда схлёстывались наши армии. Всегда-всегда это была атмосфера гнева и ненависти.

Сейчас же эта безвременная тьма была пропитана спокойствием и каким-то нереальным уютом.

Потому что это был сон, а наша война давно закончилась. Мне вдруг стало интересно, кто остался победителем. Довели ли мы бой до конца или снова вынужденно разбежались? Убили друг друга или пали от чьих-то других рук?

Пристально за мной наблюдая, Лисар наклонил огромную морду ко мне. Он сомкнул губы, прикрывая острые зубы, ноздри трепетали. Горячее дыхание опалило мне лицо. Я всегда думала, что у этой зверюги должно вонять изо рта, как у какого-нибудь пса, но его дыхание пахло грозовой свежестью. И было тёплым. Слишком близко. Слишком жарко.

— Лисар, отвали! — я махнула рукой, шлёпая по чешуйчатым губам. — Лисар! Иначе я подумаю, что ты хочешь меня сожрать.

Это было так глупо, что я порадовалась невозможности Лисара узнать об этом странном сне — я бы просто со стыда умерла, застигни он эту сцену.

Моё движение и волевое желание заставили его раствориться в окружающей меня тьме. Последними исчезли укоризненно взирающие на меня яркие глаза.

Сон продолжался без него — спокойный, как смерть.

И проснулась я, думая о Лисаре. Я лежала на другом боку, почему-то укутанная одеялом. Кудряшки были аккуратно заправлены за ухо, хотя засыпала я в состоянии беззаботной лохматости. Странное ощущение сковывало сердце, будто чего-то не хватало.

«Как умер Лисар?» — я мало задумывалась об этом, а сейчас как никогда пожалела о том, что не встречала хроник о нашей жизни. Пусть это были бы только слухи, переданные из уст в уста и записанные намного позже, чем случилось, пусть это абсолютно бесполезное знание, но я бы хотела узнать, как всё закончилось.

Но едва сонная истома прошла, я стукнула себя ладонью по лбу и фыркнула: что за глупости в голову приходят? Лисар… да какая разница? Зачем мне это вообще? Называя себя сумасшедшей за такие мысли, я села на кровати.

Взгляд скользнул по комнате: умеренно скромной, аккуратной и никем не потревоженной за ночь. И затем остановился на тумбочке возле кровати.

Там лежала алая роза. Её лепестки слегка трепетали из-за задуваемого в приоткрытое окно ветерка.

Сердце замерло: кто-то вошёл, миновав ловушки вокруг дома (плохонькие, но ловушки), миновав мои личные защитные чары на окне. И положил розу в метре от меня.

А я даже не проснулась. И теперь не могла отвести взгляд от этого яркого цветка.

Роза…

На высоких кругах магии волшебники становятся крайне выносливыми. Но они вполне могут, подавив ману в глубине каналов её циркуляции, вернуть себя в состояние обычного человека.

Именно этим занялся Арман, чтобы прочувствовать все сложности не очень обустроенного быта. Конечно, комната в общежитии простолюдинов была намного комфортнее подвалов, чердаков и полуразрушенных домов, в которых обитали городские сироты, но отдалённо их напоминала.

Это было неудобно.

И холодно.

Арман не мог уснуть, крутясь с одного бока на другой и пытаясь устроить длинное сильное тело на изрядно промятом матрасе из соломы. Она кололась. Мышцы затекали. Арман просто не представлял, как в таких условиях могли жить дети.

Спать было совершенно невозможно, поэтому у него не возникло никаких проблем с тем, чтобы в задуманное время отправиться в женское общежитие с доставленной Керишем алой розой.

После этого краткого визита о сне и вовсе можно было забыть: когда замаскированный высокоуровневой магией Арман, укутав Лилиан, заправил кудрявую прядь за её нежное ушко, он не удержался от соблазна и наклонился. Он, в общем-то, не собирался делать ничего предосудительного, лишь вдохнуть аромат её кожи. Но она дёрнулась и что-то шепнула, в то время как на улице вскрикнул очередной неудачник.

Холодный пот проступил на спине Армана, а следом всё тело охватили мурашки, в то время как в голове стало странно шумно, словно там били в барабаны.

Ему показалось, что с пухлых соблазнительных губ Лилиан сорвалось: «Лисар, отвали».

Из-за шума на улице Арман не мог точно сказать, действительно ли она сказала так или это его жаждущий найти Варду разум столь причудливо превратил его мечты, страхи и невнятный шёпот в эти два слова.

С широко распахнутыми глазами, весь оцепеневший, он несколько минут стоял над Лилиан, вдыхая аромат её кожи и волос, слушая и надеясь услышать своё имя.

Когда несколько минут спустя Арман выпрямился, решительно намереваясь покинуть комнату, его пальцы ещё подрагивали от возбуждения, а в голове царил всё тот же сумбур. Ему казалось, сердце выпрыгнет из груди, и это было прекрасное, хоть и немного болезненное ощущение.

Прежде чем спрыгнуть с подоконника, Арман оглянулся на спящую Лилиан и ярко выделявшуюся на тумбочке розу.

— Сладких снов, — прошептал Арман-Лисар с нежной улыбкой.

Не то чтобы мне никогда не дарили цветов… просто к тому моменту, как появились желающие, никто не мог бы сделать это вот так, пока я сплю. Особенно после случая, когда неудачливый ухажёр, находившийся на круг выше меня, вынужден был неделю лечить ожоги от моей ловушки.

С тех пор пытающихся что-то тайно мне подложить или приползти в мою кровать (или убить меня во сне) стало так мало, что их можно не учитывать.

Эта яркая роза была напоминанием о моей слабости. Вызовом. И поводом устроить кое-кому порку, потому что сегодня ему разрешаешь розу подложить, а завтра он решит откусить тебе руку.

Но пока у нас разные весовые категории, и это не единственная моя проблема.

Утро я начала с тренировки. Затянула оба окна шторой, вытащила из своей скромной сумки меч и начала разминку танца пламени.

Эту технику боя называли танцем за чарующую пластику движений, напоминающих трепет языков пламени на ветру. Слишком красиво, слишком элегантно — и обязательно к изучению для всех служителей моей покровительницы. Собственно, мне пришлось это выучить как последнее условие получения покрова феникса.

Моя исходная техника была некрасивой, резкой и простой, хотя подразумевала грамотное использование тел как комплекса рычагов. Скупые движение, максимальная эффективность, усиление всеми возможными способами. Эти движения стали частью меня, даже в новом теле они повлияли на пластику движений.

И эта пластика не подходила для аристократки.

Поэтому я снова обратилась к танцу пламени. Меня немного коробила излишняя размашистость движений, их плавность. Они были столь красивыми, что их использовали в ритуальных танцах. У мужчин просто слюнки текли, когда девушки в полупрозрачных одеяниях кружили по сцене, все объятые огнём. У женщин, когда танец исполняли мужчины, тоже начиналось повышенное слюноотделение.

Эта техника идеально сочеталась с огненной стихией, ведь танец пламени, с каким бы оружием он ни исполнялся, с самого начала рассчитывался на магов, которые будут управлять высокоуровневой магией огня. Последователи этого пути были слабы как воины в начале и невероятно сильны как маги потом. Мне пришлось сначала обучаться обычной физической защите тела и лишь потом интегрировать в эти движения огонь. Затем я изучила танец пламени и использовала его в комплексе с площадными и особо мощными заклинаниями.

Эта техника не подходила стихии молний и потому стала бесполезна для меня как мага, но сейчас, пока это тело ещё не закостенело в привычных для меня движениях, могла добавить чарующей грации, характерной для девушек, с детства изучавших танцы и правильные аристократические жесты.

Чем больше я двигалась, тем больше вспоминала свои тренировки в прошлой жизни: тогда казалось, я ломала тело, заставляя его выдавать настолько непривычные, практически противоположные заученным действия. Я ненавидела эти тренировки, это условие и всё вокруг. Но сейчас, пока мышцы ещё не закостенели, всё получалось легче. Эта убийственная завораживающая плавность ложилась на благодатную почву…