И это все, за что я борюсь (СИ) - Кейс Сия - Страница 72

— Что ты творишь!? — Выплюнул Солз, окончательно выйдя из магического транса, — Вон из моей головы!

Я уцепился за нить так крепко, как только мог. Моя месть приобретала все более ясные очертания, и она нравилась мне даже больше убийства.

— Так вышвырни меня отсюда! — Я слышал свой голос как-то отстраненно, — Ты же такой всемогущий!

— Вон! — Заорал Солз громче, и ставни дома его разума предупреждающе захлопали.

Я потянул за нить, преисполнившись наглости. Она сопротивлялась, но шла за мной, подчиняясь моей магии, которая текла рекой.

— Нет! Прекрати! — Должно быть, Солз схватился за голову, когда я выскользнул из его разума с нитью в руках.

Не ожидал, что это окажется так просто.

Зато я знал, что он обязательно потянет ее обратно.

Я ухватился за нить, не желая отдавать то, что украл у своего врага, в то время как хозяин тянул за нее изо всех сил.

Когда я делал это в карете, сидя напротив Милит и бережно касаясь ее разума кончиками пальцев, я больше всего боялся быть неосторожным. Все нити, из которых состоит наш разум, хрупки, как молодые травинки на поляне. Одно неверное движение, и они рвутся, лопаются и крошатся. Так гаснут воспоминания и теряются образы. Но Солз, похоже, не подозревал об этом, а если и подозревал, то рассчитывал, что это может произойти с кем угодно, но только не с ним.

Я не боялся быть грубым и неосторожным, вцепившись в эту нить, как в последнее, что у меня осталось, пока маг тянул ее на себя, не подозревая, что я успел завладеть ей целиком и полностью.

И все же она держалась чуть дольше, чем я рассчитывал. Когда нить зрения Солза лопнула от перенапряжения, оставшись в моих магических руках, маг вскрикнул от боли. Судя по звуку, он упал на пол и покатился по нему, страдая от невиданных мучений.

Нить сверкала и извивалась в моих руках. Она переливалась всеми цветами радуги и полностью, а не наполовину, как раньше, принадлежала мне. И я позволил ей слиться с моим больным разумом, что еще никак не мог остыть после боя с Солзом.

Я лежал на полу, все в той же нелепой позе, только теперь где-то сзади орал и бился от боли измученный Солз. Мои мысли перебивали друг друга, и среди них только одну я слышал ясно, словно голос человека, стоящего рядом.

Нужно открыть глаза.

И я распахнул их.

На меня смотрели все те же ветхие стены и старый потолок с потрескавшейся штукатуркой. Я снова видел, но на этот раз не из-за связи с Милит, а потому, что осмелился украсть этот дар у Солза.

Я взглянул на мага, который все еще кричал что-то нечленораздельное. Сейчас мой разум стал таким легким, словно он оторвался от тела и взлетел куда-то вверх. Может быть, поэтому я не разбирал его слов?

Из-под закрытых век Солза катились слезы, и я бы ничему не удивился, если бы они не были из крови. Бордовые полосы тянулись по его щекам до самого подбородка, маг успел размазать их пол лицу и обессиленно замереть, подняв лицо к потолку.

— Ненавижу. — Прошелестел его мертвенно-пустой голос.

Я отчетливо видел этот мир, но запоздало понял, что ничего не соображаю. Солз истекал кровью у моих ног, мне уже ничего не стоит покончить с ним, как я и собирался, но я не мог даже пошевелиться. Я стоял посреди комнаты с опустевшим, легким и даже каким-то чужим разумом, и наконец-то понял, что стало со всеми моими ощущениями.

Я не чувствую боли. Совсем.

Но ведь это невозможно, правда? Я избит и изранен, мое сердце должно отбивать настоящий марш, но оно колотится все медленнее и медленнее. Я слышу это.

Кровь продолжала стекать по лицу Солза. Это моих рук дело. Я забрал его зрение и прикарманил его себе.

Это последнее, что я увидел перед тем, как сползти на пол. Мои глаза закрылись сами собой — это оттого, что я очень устал.

Оттого, что я умираю.

Меня должно радовать одно — я родился слепым, а умирал зрячим, и это уже означало, что я чего-то достиг.

А еще я освободил Милит от боли, ведь от нашей связи уже ничего не осталось. Неплохо для такого ничтожества, как я.

Поэтому я позволил себе отдыхать. Так тихо и так спокойно. Я слушал свое сердцебиение, а оно все успокаивалось и успокаивалось…

Наверное, я устал очень сильно.

Сидя в тюремной камере, я не думала о том, как скоро появится Синк, и успеет ли Солз вовремя убить его, чтобы освободить меня. Я не думала о противной вони, что уже, кажется, пропитала мою одежду и волосы насквозь. Я настойчиво прокручивала в голове воспоминания о сегодняшнем утре — о том, как Бейв смотрел на меня и что говорил.

Как бы он не натворил каких-нибудь глупостей.

Тянулись минуты. Я вспомнила о боли в голове, которая сейчас тупо, но все же навязчиво, колотилась где-то вдалеке. Быть может, я внушала это себе, но с каждым днем мне становилось все легче преодолевать свое желание принять дозу лечебного порошка. Наверное, так влияло на меня присутствие Бейва рядом.

Мне не очень-то нравилась перспектива долгого ожидания в этой вонючей камере, но радовало одно — здесь у меня есть время, чтобы поразмыслить в одиночестве о том, что будет дальше.

Если Солз не солгал нам.

Бейв был свободен, и та цель, к которой я шла все последние месяцы, исчезла сама собой. Еще несколько дней назад я даже не позволяла себе думать, что нам делать дальше, теперь же я была озадачена и поставлена в тупик.

У нас нет другого выхода, кроме как бежать из этой страны. За морем будет намного проще начать новую жизнь, особенно для человека с такими способностями, как у Бейва. Там никто не будет знать, кто мы такие, и какие демоны прячутся за нашими спинами.

А распрощаться с Зотерской империей будет не так уж и трудно. Что держит меня здесь? Ничего. Отец никогда в жизни не примет меня назад, да я этого и не хотела. Не хотела ловить его косые взгляды и слышать упреки. Лучше пусть похоронит меня, чем возненавидит окончательно.

Возле моей двери раздались шаги и звон ключей. Я напряглась всем телом, удивляясь — король явился так быстро? Или стражники пришли за мной по какому-то другому вопросу?

В сердце острой иглой кольнуло тревожное волнение — что, если меня поведут на казнь прямо сейчас?

Нет. Это невозможно. Судьба не может быть так жестока ко мне. Она вернула мне Бейва не для того, чтобы разлучить нас почти сразу.

Дверь открылась, и в проеме показался высокий стражник. Я поднялась с пола и расправила плечи, желая выглядеть гордой и несломленной.

— Пошли. Его Величество ждет.

Сердце подпрыгнуло у меня в груди. Моя первая догадка оказалась верна. Радоваться этому или нет, я не знала. Возможно, Синку оставалось жить на этом свете несколько минут, и это не могло меня не пугать. Как бы жесток он не был, как бы бессердечно не обошелся с Бейвом, я понимала, что он не мог поступать иначе. Я и сама бы принимала те же самые решения, оказавшись на его месте.

Поэтому я не могла его ненавидеть, как возненавидела Цатту. Наверное, я даже не стану смотреть на его смерть, когда Солз начнет исполнять задуманное.

А еще я не хотела думать о том, что произойдет, когда правящая династия оборвется. Империя погрязнет в хаосе, пока мы с Бейвом будем бежать, как крысы с тонущего корабля. За это мне хотелось ненавидеть только саму себя. Я эгоистично согласилась стать оружием в руках своего врага за, возможно, ложное обещание свободы. И я брошу эту страну в тяжелые для нее времена, чтобы быть с тем, кого я люблю.

Отец бы стыдился меня за одни только эти мысли.

Меня вели по длинному коридору мимо десятков пустых камер. Только в нескольких из них слышались какие-то шорохи и возня. Я покорно плелась за тремя стражниками, смотря лишь себе под ноги. Мы спустились по лестнице и еще раз свернули налево, перед тем, как упереться в крепкую дубовую дверь. За ней, должно быть, располагалась комната для допросов.

Один из гвардейцев нырнул внутрь и отчитался перед королем о том, что я здесь. Я слышала вялый ответ Синка, после которого меня сразу же затолкали в комнату. Она была не такой уж и маленькой, особенно, в сравнении с камерой, да и плесенью здесь так откровенно не несло. Здесь стояла даже кое-какая мебель — стол и две скамейки по обе стороны от него. На одной из них сидел король, склонивший голову, словно от усталости, но стоило мне появиться, как его глаза тут же пронзили меня насквозь.