Продолжай стонать (СИ) - Коваленко Мария Александровна - Страница 2

Вместо женского голоса я слышал лишь какой-то гул. Будто рядом самолет садился. Видел, как открывается и закрывается рот. И в упор не мог понять, как мы с ней могли переспать.

Я с Юлькой? Со своей помощницей, которую знаю уже лет десять.

Я в ней? Когда дома ждет самая сладкая на свете женщина – жена и мать моих детей.

Свидетельские показания были, но вины почему-то не было. Не чувствовал я ничего кроме острого ощущение надвигающегося пиздеца.

- Ты совсем охренел? – спустя минуту, закрывшись в ванной, спросил я у своего младшего.

Из лейки под потолком водопадом лилась холодная вода, но младший все же приподнялся. Нервно дернул «головой», будто отряхиваясь. Постоял немного, словно тоже пытался хоть что-то вспомнить. И упал на мягкую меховую подушку, слишком тяжелую для того, кто всю ночь расстреливал чужую вагину своим семенем.

- Если я хоть пальцем ее коснулся, это конец!

Головная боль уже отпустила, но я все равно прижался лбом к кафельной стене.

В прежней моей жизни, конечно, были косяки. Первый брак вообще вспоминать не хотелось – вымогательство, скандалы и истерики. Но Лена стала всем. На нее я как на икону готов был молиться днем и ночью. На других не смотрел, даже когда из трусов выпрыгивали. Впервые понял, что такое счастье и нормальная семья.

Она даже сына моего приняла, как своего. Кир сам к ней потянулся, полюбил больше матери. Души не чаял.

Но чтобы изменить... Банально по пьяни...

Юлькино описание очень походило на правду. В далеком прошлом, до ее брака, до моей Лены, именно так у нас все и было. Раз или два. Но сейчас...

- Даже если Лена нас кастрирует, - я успокаивающе погладил член, - все равно ее не отпущу. Понял?

На этот раз младший и не дернулся. Словно побитая собака, осторожно прижался к ладони и замер.

- И не скажем ей ничего. Лучше прямо сегодня соберем чемоданы и поедем на море отдыхать. С няней. С двумя нянями, чтобы наверняка.

План казался идеальным. Меня не беспокоило то, что на носу налоговый период. Не волновали финны, которые вчера согласились на новый контракт, и еще сотня горящих дел в расписании.

К посадке на самолет я уже точно знал, куда именно мы полетим. А к приземлению в Питере купил билеты на райские острова в Тихом океане.

Оставалось только собрать всю мою банду, сложить вещи и отчалить.

«Пару чемоданов. Может – три. Только самое нужное!» - с этой мыслью я открыл замок, сделал шаг в квартиру, а потом врос в пол как вкопанный.

Я слышал бред, что некоторые мысли могут материализоваться. Прежняя жена регулярно через мой кошелек воплощала в реальность свои фантазии. В этом у нее был особый дар. Но чтобы у меня самого получилось так легко хоть что-то...

Словно попал в какую-то другую реальность, я потер глаза. Потом похрустел шеей. И моргнул. Однако не показалось. В коридоре именно такими, как я и представлял, стояли два чемодана. А за ними, хмурые и решительные, моя сладкая жена, почему-то со скалкой в руках. Любимая дочурка с разодранным зайцем. И няня с очками на лбу и губами, сжатыми в нитку.

От такой картины по спине второй раз за день покатилась ледяная волна. Но спросить, что случилось или в честь чего лица как на похоронах, я не успел.

За пазухой завибрировал телефон и, стоило коснуться сенсорной кнопки, собственная секретарша тремя предложениями спустила меня с небес на землю:

- Эдуард Павлович, из отеля только что звонили. Просили передать, что ваша жена забыла на ресепшене зонтик. Его отнести в номер или передать в офис?

- Жена? – В горле резко пересохло.

- Да, она сегодня заезжала сюда, а потом поехала в отель. Вы, наверное, разминулись...

- Наверное...

Скалка в руках жены ожила, а в глазах вспыхнул адский огонь.

- Так куда зонтик? В офис? В номер? – Секретарша совсем не чувствовала, когда нужно замолкнуть. Тараторила без остановки. Быстро. Точно так же, как билось сейчас мое сердце.

- А зонтик, Дашенька, в задницу, - незнакомым голосом смог произнести я. – И, вероятно, в мою.

Глава 2. Если жизнь после ЗАГСа

Глава 2. Если жизнь после ЗАГСа

Единственный способ борьбы с разгневанной женщиной – побег.

У мужчин это называется «тактическое отступление».

Энциклопедия мужской мудрости

Эд.

Из собственной квартиры я уходил как верблюд – с двумя чемоданами на горбу, с таким же тупым выражением лица и напутствием топать настолько далеко, что при ребенке финальную точку маршрута уточнять было стыдно.

Скалка была бы гуманнее. Небольшой акт семейного насилия я бы пережил. В конце концов, какая никакая, а ролевая игра. С нашей полузабытой сексуальной жизнью это был бы настоящий праздник. Только моя золотая, умная девочка даже в ярости вела себя как настоящая королевна!

Троица в штанах осталась при мне в полном составе, без усекновения. На лбу не появилось ни одной шишки. Но даже это не радовало.

С поводами для радости вообще было туго.

Еще несколько минут назад я представлял, как мы с Леной занимаемся любовью на пляже. Луна, звезды, песок во всех технических отверстиях – красота. А сейчас меня быстро, без прелюдии надлюбили в мозг и, как использованное средство контрацепции, выкинули на помойку.

Обидно! И если бы я только помнил за что!

«Я сообщу мальчикам, что папа отправился в новую командировку. Длительную!» - у Лены даже оправдание перед моими пацанами нашлось. Гай Юлий Цезарь в юбке, блин.

«Попытаешься вернуться, чемоданы отправятся в полет из окна. Будешь потом свои рубашки со всех кустов снимать и драться за брюки с бомжами!» Валькирия со скалкой в руках четко обрисовала перспективы, но не дала даже и слова сказать в свою защиту.

«Топай, дорогой! – перед прощанием командный голос дрогнул, но взгляд остался таким же уверенным. – Теперь тебе прямая дорога к крестному Сони. Он в таких «командировках» специалист. Пусть начинает просвещать. Пригодится».

Скалка точно была бы лучше! В шоке я бы наверное согласился и на зонтик. Только вместо хорошего семейного скандала пришлось пялиться в закрытую дверь. А вместо дороги в аэропорт пилить туда, куда послали.

***

Прочесть по лицу Лаевского, что он очень рад моему визиту, было сложно. Возможно встреться мы в адвокатском бюро, он бы и обрадовался – работой я его не загружал, коньяк приносил регулярно. Но часы уже показывали «шесть», а это значило лишь одно - застать образцового отца семейства на рабочем месте не было ни одного шанса.

Когда открылась дверь квартиры, я понял, что не ошибся.

Тяжелая квадратная челюсть, больше подходящая телохранителю, чем юристу, вопросительно выдвинулась вперед. А между густых черных бровей пролегла складка.

Уж не знаю, сколько идиотов с чемоданами Никита повидал на своем веку, но вместо «привет» или «как дела» он со вздохом произнес другое:

- Выгнала?

Если до этого я еще пребывал в спасительном шоке, то после «приветствия» лучшего друга свет в конце туннеля вдруг потух, и резко захотелось подровнять своей головой ближайшую стену.

- Отправила. – Сглотнул. - В командировку.

- Ну если ко мне, то это в далекую... И надолго.

- Без обратного билета.

- Мда... Это попандос. Но заходи, раз пришел.

С сочувствующим видом Лаевский похлопал меня по плечу и коротким кивком пригласил войти. Где-то далеко, между гостиной и детской, носились близнецы. Обхватив огромный живот, гусыней расхаживала беременная жена Никиты. Но временно бездомный и голодный, сопротивляться я не стал.

Начавшийся спустя несколько минут кухонный разговор напоминал обмен информацией двух шпионов.

Жена Никиты оставила нас наедине, дети не заглядывали - шифроваться не от кого, но многое слишком хорошо было понятно и с полувзгляда.

- Значит, даже не выслушала? - Забрав пустую тарелку, Никита подложил мне пюре.

- Обещала штаны бомжам выбросить. - Я с тоской глянул на свои чемоданы. Жена Лаевского зачем-то умудрилась вкатить их в кухню, и теперь они с немым укором пялились именными бирками в мою сторону.