Профессиональный некромант. Пенталогия в одном томе - Лисина Александра - Страница 37

– Вы отписали в столицу? – нахмурился я.

– Да, конечно.

– Кому именно? Куда?

– Просто в гильдию, – устало ответил барон. – Я ни разу там не был и не знал, к кому обратиться, поэтому отправил письмо на имя первого помощника главы гильдии. Но поскольку моего имени нет в гильдийных списках, я опасался, что письмо не воспримут всерьез и промедлят, как это обычно бывает, поэтому приложил архивные документы, выданные Советом отцу после наложения на него печати. И на деда, который в свое время числился в гильдии некромантов. Быстрого ответа, разумеется, не ждал, но он, на удивление, пришел всего через два дня, и там было сказано, что целители гильдии не выезжают на места, поэтому мне придется привезти Лютецию в Тисру. Я, разумеется, согласился и стал собираться, пока у нее были силы передвигаться. Но еще через день, когда мы уже были готовы выехать, из гильдии пришло второе письмо, где предыдущее распоряжение отменили, а нам велели ждать приезда специально назначенного целителя.

– Имя того, кто подписал бумаги, помните? – быстро спросил я.

– Нет. Это было три года назад, а в моем нынешнем состоянии… сами понимаете: память на отдаленные события страдает первой, – виновато развел руками барон, и я нахмурился еще больше.

– Что за заболевание было у вашей дочери?

– Болезнь Кпоши.

– Системная форма?

– Да.

Я вздохнул. Действительно редкая зараза. И крайне неблагоприятно текущая. Причем от момента появления первых признаков болезни до смерти в одном случае может пройти целых двадцать лет, а в другом – всего месяц. И симптомы настолько разнообразны, что «болезнью Кпоши» ее называют только специалисты, а в простонародье ее кличут хамелеонкой – за обилие внешних «масок», многообразие проявлений, способность поражать любую систему и длительный скрытый период.

Помнится, однажды мне довелось встретить женщину, у которой единственным проявлением болезни были лишь красные пятна на скулах. И видел двоих мужчин, у которых кожа осталась совершенно нетронутой, но зато серьезно пострадали внутренние органы, из-за чего их жизнь закончилась весьма печально и буквально в считанные недели. Были в практике целителей случаи, когда страдал лишь какой-то один орган. Иногда – два или три. Когда-то случалось, что болезнь, которая, казалось бы, уже вошла во вкус, вдруг на какое-то время отступала, но абсолютно никто не мог сказать, когда она поднимет голову вновь. Поэтому заболевшие, независимо от тяжести состояния, считались обреченными.

Именно от этой болезни когда-то медленно умирал мой последний учитель. Так что в свое время я выяснил про нее все, что мог. Долгие месяцы и даже годы я провел в изучении старых рукописей и лечебных свитков. Испробовал на обессилевшем старике все рецепты и их возможные сочетания. Как среди заклятий, так и среди обычных травяных настоек.

Но все было тщетно. Потому что хамелеонка, как назло, чаще всего привязывается именно к магам. И потому, что излечить ее еще не удавалось никому.

Я посмотрел на барона с пониманием.

– Какие вам дали сроки?

– Год, – прошептал тот, стараясь не смотреть на дочь. – Или даже меньше. Но мне удалось замедлить процесс и выиграть еще немного времени. До того момента, когда у меня получилось расшифровать черновики мэтра Валоора и подарить дочери вторую жизнь.

– Вы использовали стазис? – со знанием дела уточнил я.

– Сперва травы – серебрянку, смесь различных настоек и даже слабые яды, чтобы хоть как-то заставить организм сопротивляться… а потом – да, пришлось обратиться к стазису.

– Сколько времени она там провела?

– Шесть месяцев. После чего заболела моя жена, и я был вынужден отвлечься.

Я удивленно замер, кинув пораженный взгляд на молчаливую баронессу.

– Вы хотите сказать, хамелеонка зацепила сразу двух человек в одном доме?!

– Совершенно верно.

Но это невозможно! Болезнь Кпоши тем и «хороша», что никогда не бьет в одну цель дважды! Это не простуда – она не передается по воздуху! И если заболел один человек, то, как бы ни тяжела была форма, остальные могли ничего не бояться.

Некоторые простаки даже начинали открыто радоваться, когда в доме появлялся больной, а иногда и соседи напрашивались какое-то время пожить рядом, чтобы обезопасить себя и родных. Умирающим, конечно, это радости не доставляло, да и эффективность данного метода, честно говоря, была сомнительна, но люди верили. И зная, что хамелеонка, как и бешенство, неизлечима, хватались за любую соломинку.

– Да, – мертвым голосом согласился со мной барон. – Я сам знаю, что так не бывает, но тем не менее это случилось. С нами. С нашим домом. И со всеми нашими слугами. Мне пришлось принимать срочные меры, чтобы остановить болезнь в пределах хотя бы этого замка.

Я растерянно моргнул.

– А как же Совет?

– Вы удивитесь, коллега, но – никак. Он не захотел помогать.

– Но это невозможно. Из гильдии обязательно должны были отослать сюда весточку! К вам должен был приехать проверяющий, чтобы удостовериться в том, что это именно «Кпоши», и зафиксировать очередной случай заболевания!

– Он приезжал, – неожиданно оскалился барон. – Незадолго до того, как заболела Мартисса. Все записал, проверил, оставил для нас какое-то экспериментальное лекарство и через пару дней уехал, пообещав, что зараженных больше не будет. Но он ошибся – зараженные все-таки появились. И немало. По поводу чего я снова отписал в гильдию. Только на этот раз мы не дождались никого, кто мог бы помочь остановить распространение болезни. Понимаете, никого вообще! Притом, что письма с просьбой о помощи отправлялись в столицу не один раз! Но оттуда мне ответили лишь однажды, велев не покидать пределов замка и заодно направив сюда несколько воинских подразделений… якобы для оказания содействия. На самом деле они лишь следили за тем, чтобы никто из моих людей не вышел за пределы границы! Узнав об этом, я… я больше не смог ждать. А когда начали заболевать слуги, решил, что терять больше нечего, и обратился к собственному дару.

Его милость, на мгновение прервавшись, тяжело вздохнул и как-то резко сгорбился.

– К сожалению, ни одна книга по некромантии не рассказывает о том, что происходит с людьми за порогом смерти. У меня не было подобного опыта. Да и учителя не хватало. Что-то у меня получилось. Кого-то мы, к сожалению, потеряли еще на первых этапах трансформации… но это… – он оглянулся на топчущихся возле решетки зомби, – все, кто добровольно явились ко мне за помощью и кому я не сумел отказать. Их немного, вы правы, но все они верили мне. И добровольно легли на алтарь, надеясь на избавление.

– Они все были больны, – мрачно констатировал я очевидное.

– Конечно. Поэтому и согласились на ритуал возвращения.

– А что с остальными?

– Погибли.

– От болезни или от когтей ваших новых подданных? – сухо уточнил я.

Однако барон на удивление быстро успокоился и вскоре взял себя в руки.

– От всего вместе. Ритуал отнял у меня очень много сил, так что было некогда отвлекаться на тех, кого я создал. Еще какое-то время после окончания обряда потребовалось, чтобы усмирить людей, оказавшихся в крайне непростой ситуации. Немало дней мне пришлось провести, изучая их новые способности. Помочь привыкнуть Мартиссе и Лютеции к новым телам. Все-таки опыта у нас тогда было мало, поэтому осечки случались часто. В том числе и с моей стороны. А когда все утряслось, я принялся наводить порядок в своих владениях, дабы избавиться не только от излишне агрессивных особей, но и от желающих поживиться за чужой счет.

– Вы поэтому велели своим созданиям напасть на людей графа Экхимоса?

– А почему я должен терпеть на своей земле чужаков?

– И этим вы оправдываете убийство нескольких десятков людей?

– Я ничего не оправдываю, – отрезал барон и остро на меня посмотрел. – Я защищаю свой замок от посягательств. У меня есть на это полное право.

Я не стал напоминать, что указ короля лишил его каких бы то ни было прав, а вместо этого просто еще раз всмотрелся в его ауру. Кое-что было в ней вполне закономерно, вроде истрепанного, словно обгрызенного неведомым червяком края или тянущихся прочь нитей управляющего заклятия. Но некоторые вещи мне откровенно не понравились. Особенно насыщенные алые точки возле висков «коллеги» и несколько очень слабых, коротких, но вполне различимых следов, оставленных только что выпущенным за пределы замка непонятным заклятием.