Профессиональный некромант. Пенталогия в одном томе - Лисина Александра - Страница 46

Хотя, может, он просто опасался неудачи?

Мельком покосившись на накрытый простыней образец, я пожал плечами.

А чего, собственно, бояться тому, у кого все равно нет иного выхода? Цепляться за жизнь, конечно, полезно, но мне всегда казалось – если ты что-то решил, то делай и не сомневайся в правильности выбранного пути. Тогда как мастер Твишоп, возможно, просто стал слишком подозрительным к старости. И с осторожностью относился к вещам, которые хоть как-то напоминали ему о быстро приближающейся смерти…

К сожалению, реакции Нича на собственную внешность я не увидел – когда кожа на моем животе все-таки разошлась, выпустив наружу медленно расправляющуюся третью пару конечностей, я был гораздо больше озабочен их состоянием, нежели переживаниями «фамильяра».

Признаться, до сих пор я проявлял разумную осторожность и старался не использовать непроверенные инструменты. А эти «руки», которые с одинаковым успехом могли использоваться и как «ноги», мы по техническим причинам не успели протестировать, поэтому от них можно было ждать и подвоха, и внезапного отказа, что при моей работе совершенно непозволительно. А лишний раз принимать боевую трансформу для того, чтобы проверить их состояние, я не мог – затраты энергии на переход туда и обратно были таковы, что я использовал второй облик крайне редко и лишь в чрезвычайных ситуациях.

Таких, например, как сегодня.

К счастью, третьи лапы, которые по длине могли с успехом соперничать с нижней парой конечностей, вели себя хорошо. Я их прекрасно чувствовал, сумел полностью расправить, выпустил и убрал обратно когти, смог спокойно зарастить широкую рану на животе, а теперь потихоньку разминал суставы, пытаясь совладать с затекшими от долгой неподвижности «руками».

Когда-то мне и с глазами пришлось повозиться, чтобы картинка от затылочной пары воспринималась как нечто само собой разумеющееся. Но тут все оказалось намного проще.

Уже через несколько минут под неумолчный шум из созданного мной завала я смог извернуться и встать не на две, а сразу на четыре конечности, напомнив внешним видом потерявшегося где-то Нича. А еще через минуту рискнул пробежаться по заваленному камнями холлу, привыкая к новым ощущениям.

Ничего так, кстати, получилось. Мне понравилось.

Правда, для правильного распределения веса пришлось еще раз трансформировать позвоночник и изменить угол наклона головы, да и потраченных амулетов было жалко, но по сравнению с грозящими мне проблемами это уже сущие пустяки. Главное, что тело оставалось послушным и гибким, а все остальное я как-нибудь переживу.

Когда доносящийся со стороны коридора шум стал угрожающе близким, я предусмотрительно отошел к стене и, опробовав остроту когтей, ловко взобрался сперва на нее, а затем, немного подумав, взбежал на просевший потолок. Торопливо просчитав варианты, решил, что мой небольшой вес вряд ли вызовет еще один обвал. А когда наружная стена все-таки не выдержала и разлетелась на сотни мелких осколков, даже порадовался, что ни один из них не достал до облюбованного мной местечка.

Выгода такой позиции стала ясна еще и тогда, когда через образовавшийся проем в башню хлынула волна нежити, жадно озирающаяся в поисках добычи.

Я со своего наблюдательно пункта только ухмыльнулся, глядя на то, как голодные твари расползаются по холлу, разочарованно водя носами по сторонам. А когда туда же протиснулся, едва не задев уродливой башкой потолок, массивный голем, мгновенно подобрался. И, улучив момент, свалился ему точнехонько на загривок.

Знаете, я в своей жизни испытал немало неприятных ощущений. И на кладбищах, и в лаборатории, и в пыточных королевских тюрем, где с интересом прослушивал целые лекции от старшего палача, но до сих пор считаю ощущение от падающего за шиворот таракана одним из наиболее мерзких и отвратительных чувств, которые мне когда-либо доводилось переживать.

Голем, видимо, тоже так полагал, потому что от легкого толчка вздрогнул, пошатнулся, будто получил сочный пинок под зад. Потом завертелся на месте, пытаясь понять, что происходит. А когда почувствовал молниеносный укол в шею, взревел так, одновременно с этим вскидывая вверх свои ручищи, что поврежденный потолок содрогнулся и, просыпавшись на наши головы мелкой крошкой, красноречиво намекнул, что скоро окончательно провалится.

Ловко увернувшись от могучей пятерни, я приподнялся на задней паре лап и, уверенно дотянувшись до затылка голема, вонзил в его шею сразу два острых когтя. Потом увернулся снова, мысленно похвалив себя за проворство, спрыгнул на вовремя подвернувшуюся стену и, тут же перебравшись с нее обратно на тварь, словно самый настоящий таракан, ударил в уже образовавшуюся ранку. Благодаря чему ее края разошлись достаточно широко, чтобы нанести более серьезные повреждения, а изнутри потекла вязкая желтоватая масса, смутно напоминающая гной.

Я поспешил отключить обонятельные и вкусовые рецепторы, чтобы не отвлекаться на посторонние вещи, и увернулся в третий раз, повиснув на загривке заметавшегося по замку голема, как голодный клещ. При этом мне приходилось поминутно избавляться от чьих-то бессмысленно сжимающихся пальцев, растущих на големе буквально повсюду; избегать цепкой хватки многочисленных рук, которых и на груди, и на спине твари тоже было предостаточно. Следить за тем, чтобы его собственные ручищи до меня так и не дотянулись. Регулярно менять диспозицию, мечась между стенами, потолком и чужой спиной. Да еще успевать поглядывать на угрожающе расползающиеся по стенам замка трещины, когда впавший в неистовство голем то и дело врезался в какую-нибудь из них на полном ходу.

К счастью, предки барона строили замок на совесть – несмотря ни на что, он все еще стоял. А если и падали сверху отколовшиеся от потолка камни, то я был этому только рад – очень уж удачно они попадали на смешавшихся, потерявших всякую ориентацию и лихорадочно мечущихся в поисках спасения зомби. Которым не повезло еще и потому, что занятый исключительно моей персоной голем не обращал внимания, по кому именно шел. И, пока я развлекался у него на загривке, успел передавить немало нежити, которая слишком поздно додумалась сбежать в более безопасное место.

Наконец я сумел расширить рану до приемлемых размеров и, в очередной раз прыгнув на ревущую тварь, вонзил туда одну из средних лап почти до упора. Я надеялся, что ее длины хватит, чтобы дотянуться до жизненно важного узла, через который оставшийся снаружи некромант управлял своим уродливым детищем. При этом я прекрасно понимал, что если бы не когти, мне бы никогда не удалось повредить его наружную оболочку: некроголемы тем и опасны, что из всех видов нежити обладали, пожалуй, самой прочной защитой.

Но у меня получилось, к счастью, всего за миг до того, как меня таки смело со спины голема могучей лапищей, я сумел нащупать средним когтем какой-то комок. После чего ловко подцепил его и, досадливо рыкнув от удара в бок, буквально слетел со спины обозлившегося до предела урода.

Правда, стремительный полет был недолгим. И закончился, разумеется, совсем не в пушистой перине. Одно хорошо: болевых рецепторов у меня почти не было, так что впечатавшись со всего размаху в одну из стен, сознания я не потерял. И вообще перенес вынужденную левитацию неплохо. После чего медленно отвалился от гостеприимно встретившего меня камня и, с тихим шелестом спланировав на пол, даже нашел в себе силы недовольно сплюнуть:

– Тьху! Чтоб ты в сортир провалился, орясина, вместе со своим хозяином! И еще три века безуспешно пытался оттуда выбраться!

Голем на это пожелание только заревел громче и замахал руками, грозя похоронить нас под угрожающе провисшим потолком. Но без управляющего узла толку с урода было немного. Он безвозвратно потерял связь с хозяином, ослеп, оглох и полностью утратил ориентацию. Одним словом, легкая добыча.