Профессиональный некромант. Пенталогия в одном томе - Лисина Александра - Страница 48

Большие головы с широкими ноздрями и разинутыми в нетерпеливом ожидании пастями; треугольные зубы с зазубринками, которыми так удобно рвать податливую плоть; широкие грудные клетки, защищенные прочными костяными наростами, поджарые животы; мощные лапы, царапающие кривыми когтями каменные плиты; у них даже хвосты имелись, представляете! И, глядя на все это великолепие, мне почему-то сразу захотелось придушить сукиного сына, который с такой гордостью смотрел сейчас за жутковатым перевоплощением своих женщин.

– Он ваш, девочки, – елейным голосом сообщил барон, когда трансформация закончилась. – Мне понадобится только его голова. Остальное можете использовать по своему усмотрению.

Я тихо зарычал, встретив горящий взгляд четвероногих тварей, каждая из которых слишком уж явно напоминала меня самого, а, следовательно, была в несколько раз опаснее, чем простые умертвия или тот же громила-голем. Затем приготовился к атаке. Лихорадочно просчитал свои шансы и чуть не сплюнул, когда «Лютеция» негромко зашипела и разинула раздвоенную снизу, отвратительно похожую на усовершенствованные рты могильщиков пасть. Двойная нижняя челюсть, обновленная система жевательных мышц, острые зубы, большая присоска в глотке, умеющая не только сосать кровь, но и пить жизненные силы…

Демон! Я все-таки ошибся в оценке способностей лича! И он действительно сумел создать высшую нежить, не погнушавшись использовать для этого трупы тех, кто когда-то был ему дорог. Но именно этим мы с ним и отличаемся: я, в отличие от него, не забыл о своей прежней жизни. И трепетно сохранил все воспоминания и чувства. Как в отношении старых друзей, так и в отношении гораздо более многочисленных врагов.

– Убейте его, – откровенно наслаждаясь ситуацией, велел барон, решив, что достаточно напугал более слабого коллегу.

Я только оскалился, показав противницам все свои внушающие уважение клыки и, едва они стронулись с места, первым прыгнул навстречу. Одновременно с этим подбирая под себя верхнюю пару «рук», еще больше выдвигая спрятанный до поры до времени второй (да, я очень запасливый) набор когтей, взвинчивая темп до совершенно дикого уровня и с редким ожесточением набирая полный рот ядовитой слюны.

Стандартное мышление Невзуна сыграло с ним злую шутку – увлекшись экспериментом с нижней челюстью испытуемых, он почему-то забыл о том, что их противник может владеть таким же оружием. И по какой-то причине не снабдил своих «красавиц» защитой от яда. Так что когда я с разбегу харкнул в одну из тварей, метя в круглый красный глаз, она только хрюкнула, споткнулась и, лишившись важного органа, негодующе завизжала. И в результате промахнулась, подарив мне несколько важных секунд, чтобы разобраться с ее товаркой.

Медлить я не стал. Налетев с разбегу и увернувшись от выставленных когтей, ударил вторую тварь плечом, сбивая с ног. После чего, пользуясь преимуществом в росте и количестве конечностей, зажал ей пасть и, остерегшись работать клыками, полоснул по горлу когтем. Самым длинным и острым, который всегда трепетно хранил на своем среднем пальце.

Защитного чехла там, разумеется, уже не было – у меня хватало времени, чтобы избавиться от досадной помехи. Так что ядовитое острие, рассчитанное не только на живых, с легкостью проникло внутрь, вспороло вялые мышцы, трахею, наполненные вязкой полупрозрачной слизью сосуды. Выпустило в них убойную дозу моего персонального, созданного специально для таких случаев яда. А потом коснулось позвонка и выдернулось обратно, распоров на обратном пути его на две половинки.

От удара голова «Мартиссы» безжизненно повисла. Ее передние лапы вяло дрыгнулись и тут же бессильно опали. Из разинутой пасти вырвался сдавленный хрип, оттуда хлынула целая река похожей на маслянистый гной жидкости. Наконец мерзавка отчаянно дернулась, пытаясь дотянуться до моего горла, но смогла лишь оцарапать зубами шкуру на плече. После чего я отбросил уже неопасную тварь подальше и с довольным рыком развернулся ко второй.

«Лютеция» оправилась от плевка на удивление быстро: когда я закончил с ее матерью, она уже летела ко мне в гигантском прыжке, метя когтями в горло. Но банальная ошибка хозяина подвела ее во второй раз: перехватив ее таким же приемом, что и корчащуюся в конвульсиях мать, я с размаху швырнул тварь на камни. После чего прижал сразу двумя коленями, собираясь разобраться еще быстрее…

И только чудом увернулся от еще одной когтистой руки, едва не вспоровшей мне бок.

– С-слишком ш-шустрый оказалс-ся, да? – злобно прошипел господин барон, стремительно преобразовываясь в такую же тварь. – Думаеш-шь, справилс-ся? Реш-шил, что у меня не хватит с-сил, чтобы тебя ос-становить?!

– Да чтоб вас балкой прихлопнуло, уважаемый мэтр, – с чувством отозвался я, тут же бросив «Лютецию» и вынужденно попятившись от двоих противников. – И дочечку вашу тоже желательно, чтоб по головке попало. От этого, говорят, в мозгу извилины заводятся. Не слыхали?

– Убью! – невнятно прорычал лич, в мгновение ока завершив трансформацию и почти сравнявшись со мной ростом. Здоровенный, черный от вдавленного в морду носа и до кончиков блестящих когтей. Зубастый, как созданная с похмелья крокодилла. И до того массивный, что мне с моими скромными размерами было сложно с ним тягаться.

Парировав один удар, другой, третий… я понял, что по силе проигрываю этому бугаю. Да и по размерам здорово уступаю. В скорости, пожалуй, немного его опережаю, но это преимущество с лихвой перекрывала опомнившаяся «Лютеция», которой тоже очень хотелось попробовать моей кровушки.

Засада, однако…

Куда податься бедному некроманту, если впереди – пропасть, с боков сжимают тесные скалы, а позади щелкает зубами голодная нежить? Правильно, вниз!

Улучив момент, я резко повернулся, с громким бряцаньем шлепнулся на пузо и, оттолкнувшись от приятно холодящих кожу плит задними лапами, проехался по камням, словно по ледяному катку. Благо строение чешуи на брюхе вполне позволяло это сделать. Главное было успеть до того, как опомнившийся лич сообразит, куда я направился, и дернется следом. И до того, как вторая тварь, по животу которой я, проезжая снизу, успел полоснуть сразу двумя парами когтей, ощутит неладное и яростно взвоет от такого предательства.

– С тобой оста-а-ались мы одни-и-и… – ощутив новый прилив сил, вдруг запел я, немилосердно фальшивя, романс времен своей далекой юности. Под аккомпанемент разочарованного воя обманутого в лучших ожиданиях барона и дикого визга его разобиженной дочурки. – И это та-ак волнует кро-о-овь! Зажгут вече-э-э-рние огни-и-и, и ты пода-а-аришь мне любо-о-овь.

Оказавшись на ногах и обнаружив, что противница лежит в куче собственных кишок, я удовлетворенно кивнул: готова, красавица. Больше не полезет, даже если каким-то чудом сумеет подняться. Все-таки верно говорил мой наставник: мозги, если они есть при жизни, и после смерти никуда не денутся, а если ты туп как пробка, то не рассчитывай, что после воскрешения это изменится.

Леди Лютеция при жизни, видимо, была мила, но недальновидна. А вот взбешенный барон, на морде которого вспыхнули два болезненно-красных глаза, а из пасти потекла густая слюна, явно этого не понимал.

– Скажи, мой ми-и-илый, почему-у… – тут же вошла в раж моя ненормальная трансформа, – ты был так хо-оло-оден со мной? И где оставил ты свою-у-у любовь, похо-ожую на со-он?..

На последней ноте я снова нечаянно сфальшивил, наверняка испортив у единственного зрителя все впечатление от романса. Но господин барон и без того, кажется, не очень проникся моим музицированием. Аж задрожал весь, болезный, набычился, как-то нехорошо зарычал, демонстрируя немаленькие зубки, а потом этот гаденыш вдруг отрастил неприлично длинный хвост, которым с размаху и засветил мне прямо в челюсть.

Эх, если бы не трансформа, я бы, наверное, так и остался там лежать с разрубленной головой – хвост-то у лича тоже оказался с секретом. Но я осознал это лишь тогда, когда инстинктивно отпрыгнул и, чудом уклонившись от удара, увидел глубокий след в камне, которого тот хвост коснулся лишь самым кончиком.