Храмовый раб (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 39

— Дерева нужно много, — наконец изрек Лахму. — И бронзы.

— Бери, сколько хочешь, все дерево вокруг твое, — милостиво разрешил Макс.

— Угу, — сказал инженер и встрепенулся. — Так его же тут нет.

— С деревом любой дурак сделает. Не волнуйся, с гор спустимся, найдем. Ты думай пока.

Через две недели после взятия Мархаши. В дне пути от Аншана.

Совет князей обсуждал сложнейший вопрос. Как, имея двадцать пять тысяч войска, разбить пятьдесят. Да, у конницы было определенное преимущество, но у эламитов было огромное количество превосходных лучников, которые нанесли бы легковооруженным персам просто чудовищный урон. Сражение они, скорее всего выиграют, но армия после него перестанет существовать на долгие годы. И зачем, спрашивается, такая победа? С жалкими остатками войска, израненного почти поголовно, они будут стоять под стенами Аншана и слушать оскорбления со стороны защитников, потому что брать город им будет просто некем. При всем этом, получая данные разведки, Ахемен с князьями особенных слабых мест у врага не находили. Позиция хорошая, если что, могут отступить за стены. Все хранилища в городе завалены зерном. Военачальники опытные, командовал армией Тананну, знакомый всем по Кишу, войско отдохнувшее, с хорошим оружием и полным боезапасом. Атаковать эламитов в лоб мог только безумец, или отчаянный храбрец, что в общем-то одно и то же. Тысяч пять тяжелой кавалерии или атака Царского отряда ассирийцев легко переломили бы ход сражения, но бронированных конников было всего две сотни, а тяжелой пехоты не было вовсе. Да и сражаться в пехотном строю персы не умели. Начали даже появляться подленькие мыслишки, а не пойти ли назад, в родные горы. Награбили ведь столько, что внукам не проесть. Но вслух такое сказать никто не решился. Поэтому продолжили думать тяжкую думу.

— Надо отступать, — сказал Макс.

— Что значит отступать? — изумились князья. — Ты же сказал, что воля бога на то, чтобы эта земля стала нашей.

— Если мы покажем, что отошли, то они подумают, что мы струсили и ушли в горы. А потому необходимости в таком войске больше нет. Поэтому лучники царя пойдут домой, а воины Син-Урраша останутся здесь.

— А мы что будем делать? — недоумевающее спросили князья.

— Мы отойдем в предгорья и будем ждать. Когда войско из Суз пойдет домой, мы разобьем его на марше, а потом вернемся и втопчем в землю воинов Аншана.

— Жрец дело говорит, — подумав, сказал Ахемен. — Если сейчас сражение дадим, две трети войска положим. Пусть думают, что мы трусы.

— Это позор, — закричал один из князей, — мы персы, мы храбрецы! Надо биться.

Остальные посмотрели на своего неумного коллегу и вздохнули с сожалением.

— Понимаешь, брат, нам все равно, что думают о нас покойники. Нам важнее войско сохранить, а то мы сейчас победим, а потом у нас в горах колья стоять будут, на которых наши жены и дети будут развешаны. А все потому, что их мужья и отцы очень храбро погибли и защитить их не смогли.

Аргумент подействовал. Выход был назначен на завтрашнее утро.

Через неделю. Аншан.

— Господин, персы уходят! Они струсили! — начальник стражи докладывал высокому собранию, захлебываясь от радости.

— Ну и хорошо! Значит, они не стали принимать сражение и ушли к себе в горы. Решили, что награбили достаточно, и рисковать незачем. Все-таки нас двое больше! — наместник светился от счастья.

— Ну, раз персы ушли, то и нам пора, — заявил командующий Тананну.

— Конечно, о храбрейший, — разливался соловьем Син-Урраш. — Вы так напугали их, что они побежали, поджав хвосты, в свои норы в горах. Предлагаю устроить пир в честь победы над этими трусливыми шакалами.

— Скажите, о храбрые воины, собирающиеся пировать в честь никем не одержанной победы, сколько деревень сожгли и городов разорили персы на обратном пути? — поинтересовался молча сидевший до этого эну Нибиру-Унташ- Лагамар.

— Э-э-э… Ничего они не разорили и не сожгли, господин, — растерянно промычал начальник городской стражи.

— Тогда они вернутся, наместник, они обязательно вернутся, — мрачно сказал верховный жрец.

— Что вы предлагаете, мудрейший? — раздраженно сказал Тананну. — Нам тут зазимовать? Вы готовы кормить столько времени сорок тысяч человек? Или вы предлагаете нам побегать за конными персами по степи, превращаясь в ежиков? Или попробовать поймать их в горах, где мы все останемся в ущельях, перебитые из засад? Если враг отступил, я должен увести войско. Мои лучники должны обрабатывать свои наделы, а не ждать месяцами, когда персы снова соизволят напасть.

— Мудрейший сильно преувеличивает, — заявил наместник, — персы отступили, устрашившись войска великого царя. И думать тут нечего. Мы победили.

Верховный жрец резко встал и быстрым шагом направился на выход.

— Какой же он все-таки дурак! — донеслось до сидящих в зале.

Две недели спустя. Предгорья Загроса.

— Что думаешь, Зар, они купились? — Спросил Ахемен Макса. Имя у того было красивое, но длинное, а потому в неформальной обстановке князь называл его коротким вариантом.

— А им деваться некуда. Они же сжирают около тысячи мешков ячменя в день. В Аншане скоро голод будет. Я же сам зернохранилище пересчитывал не раз. Ну, месяц прокормят, ну полтора, а потом все запасы закончатся. Мы же знаем, где они шли, там и встретим.

Только их всех убивать нельзя. Они нам нужны.

— Зачем это нам живые враги нужны? — удивился Ахемен.

— А затем, что если мы их всех перебьем, то Сузы Ассирия голыми руками заберет, а потом к нам наведается. Пусть между нами и Синаххерибом прослойка будет. У нас пока силенок маловато для таких врагов.

— Опять дело говоришь, — почесал кудлатый затылок Ахемен. — Эк тебя Ахурамазда вразумил. А то в первые дни как вспомню тебя — дурак дураком, да еще и ссыкун вдобавок.

Неделю спустя. Недалеко от Адамдуна.

Длинная колонна пехоты растянулась на целый фарсанг. К закату лучники едва переставляли ноги, они уже шли две недели, и нужно было идти еще столько же. Внезапно самые старые воины забеспокоились, закрутили головой и присели, приложив ладони к земле. Топот десятков тысяч коней спутать было ни с чем нельзя.

— К оружию! — заорали они, бросив поклажу и начав натягивать тетиву на луки.

Командиры сотен метались, пытаясь выстроить подобие строя. Командиры тысяч ничего не пытались сделать, потому что не могли так быстро отыскать сотников. Поэтому минут через двадцать, когда появилась конница персов, их ждали жалкие группки, отчаянно стремившиеся продать жизнь подороже. Часть из них демонстративно разрезала на куски и вытоптала тяжелая кавалерия, другие просто разбежались по степи. Персы, улюлюкая, гонялись за ними, покалывая копьями. Очень быстро войско перестало существовать, потеряв совсем немного воинов. Это теперь была просто толпа, которая пыталась бежать во все стороны сразу. Персы, получив приказ не убивать без необходимости, бились об заклад, кто больше бегущих эламитов ранит копьем в зад. Получилось весело. Тананну, понимая, что после такого он умрет самой жуткой смертью, которая придет в голову великому царю, предпочел погибнуть в бою, что не добавило войску боеспособности. Поскольку обоз персы захватили, дальнейшее движение голодного войска по собственной территории стало напоминать налет саранчи. Крестьяне взвыли.

— Ну что теперь говорит тебе бог, брат Заратуштра?

— Великий бог говорит, что нам надо спешить к Аншану без остановок, чтобы опередить новости о нас.

Со скоростью молнии армия персов оказалась под стенами Аншана, повергнув в ужас население огромного города и его власти в особенности. Войско разбило лагерь, перекрыв укреплениями все четверо ворот. Воины отдыхали после стремительного перехода и ждали обозы, нагруженные осадными машинами, которые были разобраны на части. Ни в какие переговоры персы не вступали, никаких предложений не делали, а просто стояли, в то время как огромный город лихорадочно готовился к обороне. Войска внутри было около пяти тысяч, да плюс горожане. Шанс отбиться был, и немалый. Стены города были высоки, зерна много, а всяких голодранцев готовились просто выгнать из города.