Высокое Искусство (СИ) - Николаев Игорь Игоревич - Страница 4

Пауза длилась долго. Слуга терпеливо ждал, привычный к тому, что хозяин, как правило, без спешки думает, а затем очень быстро действует. Однако в этот раз черноволосый убийца молчал слишком долго. Тонкая свеча в медном подсвечнике растаяла на четверть, бродячий монах за окном успел прочитать три полные молитвы с восславлением главных Атрибутов Пантократора, а Раньян продолжал смотреть в пустоту остановившимся взглядом. Как будто в чем-то сомневался. Или даже чего-то опасался.

— Беспорядки нарастают, — наконец вымолвил мастер. — Поминовение закончилось, грядет Турнир, и в столице неспокойно. Что-то будет… И она там. Наконец-то. Это добрая весть.

— Мы отправляемся? — позволил себе вопрос Грималь.

— Нет, — почти сразу отозвался Раньян. — Мы выждем несколько дней. Если кто-то следил за тобой…

Грималь возмущено вскинулся, но хозяин оборвал его готовую вырваться тираду коротким жестом. Слуга вспомнил, кто здесь кто и понуро закрыл рот.

— Если кто-то следил за тобой при помощи волшебства, — уточнил Раньян, и на этот раз Грималь понимающе кивнул, соглашаясь, что такое возможно. — Пусть думает, что вести незначительные и неважные. Мы выждем три дня. И после…

Бретер единым легким движением встал, подхватив меч. Качнул головой, еще больше напоминая хищную птицу, готовую впиться безжалостным клювом.

Грималь понял, что продолжения не будет, поклонился и вышел.

— И после мы, наконец, снова встретимся, — прошептал Раньян, машинально потирая вновь разболевшийся шрам на животе.

На узкой двери, сколоченной из старых, изрядно поеденных древоточцем досок, зеленела металлическая пластина с кольцом на петле — и ручка, и молоточек одновременно. Судя по налету, покрывшему медь, кольцо не чистили самое меньшее пару лет, скорее всего дольше. Елена отступила на шаг и еще раз внимательно осмотрелась. Дом больше всего походил на старую, заброшенную крепость, точнее маленькую крепостицу. И меньше всего на школу преуспевающего фехтмейстера.

Женщина оглянулась в сторону Улицы Вольных Клинков, где уже зажигали веревочные и восковые факелы на фонарных столбах. А рано здесь включают ночное освещение! Елена вдохнула сырой запах близкой реки, амбре в причудливых пропорциях смешало богатейшие оттенки дохлятины и прочего мусора. Надо было решаться. Решаться категорически не хотелось. Теперь, в финале долгого и тяжелого пути Елену охватила робость, как перед экзаменом, к которому едва-едва готова. Ей овладело стойкое ощущение, что ничего хорошего за дверью не ждет. Прямо-таки совсем ничего.

Прикусив губу, женщина стукнула кольцом о пластину. Вышло слабо и жалко, отчасти из-за слабенького, нерешительного удара, отчасти потому, что кольцом долго не пользовались, оно буквально приклеилось к петле из-за уличной пыли, сцементированной сыростью. Прикусив еще сильнее, мало не до крови, Лена стукнула опять, изо всех сил. На этот раз вышло достаточно громко. И ничего не произошло.

За спиной раздался шорох, будто мышь в углу пробежала по сухим листьям. Лена обернулась, как раз настолько быстро, чтобы заметить, как несколько вихрастых маленьких голов убрались по укрытиям, втянулись, как улитки в раковины. Похоже какие-то дети, следившие за непрошеным гостем. Елена встала на пол-оборота к двери и припомнила, что детей здесь нет. Есть маленькие взрослые, которые должны как можно быстрее подрасти и тянуть рабочую лямку наравне с большими в каждодневной борьбе за существование. Кстати, эту же самую борьбу Елена теперь ведет сама, причем в полном одиночестве. Кинжал под рукавом на левом предплечье, казалось, нагрелся сам собой, но женщину морозило от нервного ожидания. Встречу с фехтмейстером она представляла в самых разных видах, но только не так.

Новый стук кольца. Зеленоватые хлопья попадали на выложенную плоскими камнями площадку, что заменяла дому крыльцо, так что на этот раз металл прозвучал вполне громко и отчетливо.

Стук, стук, стук.

И снова ничего не произошло. Елена терпеливо ждала. Солнце садилось, на улицу легли долгие мрачные тени, ощутимо повеяло холодным ветерком. Спиной, затылком, всей кожей женщина чувствовала скрытые взгляды из каждой щели, дырки от сучка. За ней наблюдали и весьма внимательно, поэтому Елена порадовалась, что кожаная сумочка-кошель надежно скрыта под плащом и не мозолит чужие глаза.

Наконец за дверью послышался какой-то шум, слабо идентифицируемый из-за толщины досок, но свидетельствующий о некой жизни по ту сторону. С громким стуком отворилось маленькое, забранное частой решеткой окошечко на уровне лениных ключиц. Окошко больше всего походило на бойницу, расстояние меж прутьев отлично подходило, чтобы пропустить изнутри арбалетную стрелу. Лена сглотнула, понимая, насколько она сейчас открыта и уязвима.

— Чего надо? — глухо спросили изнутри. Голос был какой-то невыразительный, как лист, что полежал на сырой земле и потерял все цвета, а равно и перепонки между жилками.

Елена склонилась ниже, так, чтобы ответ не ушел далее решетки.

— Я ищу господина Фигуэредо по прозвищу «Чертежник», — сказала она.

Пауза длилась с полминуты, может и дольше.

— А зачем? — недовольно и подозрительно вопросил бесцветный невидимка.

Елена задумалась, перебирая варианты ответа. Все ее фантазии об этом разговоре, так или иначе, крутились вокруг личной встречи с неведомым Чертежником. Беседа с пустотой, которая к тому же могла в любой момент закрыться на замок, не предусматривался, и женщина плохо себе представляла, что здесь нужно сказать.

— Меня послал Венсан Монгайяр, — она все же решилась взять быка за рога.

И снова пауза, но … теперь казалось, что по ту сторону оконца сгущается недовольное подозрение.

— Ничего про такого не знаю, — отрезал голос, и бойница с лязгом затворилась. Прогремел засов, и Лена осталась перед наглухо запертой дверью, как перед неприступным замком.

— Э-э-э … протянула она, не в силах поверить, что на этом все закончилось, и слушателей больше нет.

— Черт тебя дери! — сказала Елена затем, уже с куда больше выразительностью.

Вечер подкрадывался все быстрее и откровеннее. Фонарный свет уже решительно побеждал угасающее солнце, через несколько минут из-за высоких крыш появится и огромная бледная луна. Елена отчетливо поняла, что шансы провести первую ночь в Городе на улице совсем не иллюзорны, можно даже сказать, очень велики. И это было без преувеличения страшно, учитывая взгляды, которые ползали по телу, будто щупальца. Лена физически ощущала, как невидимые наблюдатели измеряют и взвешивают профит, который можно с нее получить.

И это, черт возьми, почти благополучный квартал, а что же творится в местных трущобах и гетто? И как она станет различать местные районы? Сейчас женщина понимала, что это было не слишком разумно — переться в Город на ночь глядя. Вначале следовало найти пристанище в пригороде, сделать несколько пробных вылазок в столицу, посмотреть, что и как здесь организовано.

Впрочем, теперь жалеть уже поздно. Елена скрипнула зубами и заколотила кольцом уже по-взрослому, изо всех сил. На этот раз заслонка отворилась куда быстрее. И, если можно так сказать, намного злобнее. Тирада изнутри соответствовала:

— Слышь, коза драная, вали отсюда, пока стрелу в брюхо не получила.

Вместо ответа Елена постучала о решетку кинжалом Шарлея, так, чтобы невидимый склочник увидел характерную рукоять без гарды и граненый клинок в полупрозрачных костяных ножнах. Изнутри послышался странный звук, а затем наступил очередной акт молчания, которое, похоже, стало нездоровой традиции в затянувшейся беседе. Когда Елена уже решила, что и это не сработало, загремел отпираемый замок. Двери отворилась едва-едва, не шире ладони, неожиданно тихо на хорошо смазанных петлях.

— Заходи, — буркнули из темноты.

Елена скинула понягу, перехватила удобнее торбу, что походила на длинную распоротую наволочку, и боком протиснулась в дверь, выдохнув, чтобы не застрять. Кинжал она сунула за пояс.