Жена на один год (СИ) - Коваленко Мария Александровна - Страница 1

Никита

Глаза слипались. Вместо того чтобы здороваться с гостями, хотелось послать их к черту и уйти в свою спальню. Мне было просто необходимо поспать хотя бы пару часов… и не в кресле самолета, а в кровати.

Последний перелет полностью выбил из колеи. Спина ныла как у древнего старика. Голова рассказывалась, будто к вискам приставили двух трудолюбивых дятлов. А приветствия и поздравления пролетали мимо ушей.

Худшего именинника и придумать было сложно. Вероятно, с моей ролью успешно справился бы какой-нибудь пластиковый манекен. Главное — улыбка пошире и поглубже декольте на платье мой спутницы.

Кристина все же зря затеяла этот праздник. Не отмечал уже много лет и сейчас обошелся бы. В конце концов, тридцать семь — не юбилей. «Но другой повод для праздника тебе нравился еще меньше!» — тут же поспешил взбодрить внутренний голос.

О том, какой «другой повод» даже сейчас я старался не думать. Свой лимит походов в ЗАГС я уже исчерпал. Фраза про третий раз, который якобы на счастье, точно была не про меня. Но Кристина удивительным образом умела слушать то, что ей нравится, и мгновенно забывать всю остальную информацию.

— Ник, продержись еще хотя бы пару часов. Ну, хоть час!

Женская ладонь сжала мою, а между красивых бровей пролегла складочка. Пожалуй, даже кот из Шрека не способен был бить на жалость так профессионально.

— А что, остался еще какой-то несчастный, который не успел меня поздравить?

От количества гостей перед глазами уже рябило, но я все же попытался найти какое-нибудь новое лицо.

— Праздник только начался…

Кристина нервно поправила дорогое колье, поджала свои пухлые губы. Аккуратно, вероятно опасаясь за макияж. Мелочь. Никогда не обращал на это внимания, но сейчас почему-то вызвала раздражение. Усталость, похоже, брала надо мной верх.

— Скажи прямо, мы кого ждем? — Я с трудом подавил зевок.

— Мы… — Крылья носа встрепенулись.

— Очередной меценат или будущий политик? — Мне резко стало скучно.

Догадка, откуда у Кристины такая безумная тяга ко всякого рода благотворителям и чиновникам у меня имелась. Но разделять эту любовь я не собирался. В прошлом всех этих деятелей уже хватило с лихвой. А возвращаться в прошлое…

Додумать свою мысль я не успел.

— Ой, они приехали пораньше! — Женская ладонь резко легла на мой локоть и крепко сжала. Сама Кристина тоже вытянулась в струнку.

— Кто?

Я неспешно перевел взгляд с ладони на холл собственного дома. Устало моргнул. А потом замер будто статуя.

— Фурнье! Основатель самого крупного французского фонда помощи детям, — затараторила Кристина, еще сильнее повисая на моей руке. — У него здесь какие-то дела и нужна была помощь юриста. Я посоветовала тебя. Прости. Знаю, что это больше не твой профиль, но ему так нужна была грамотная консультация, что я…

Она все говорила и говорила. О детях, деньгах и проектах. А я, не сводя глаз, смотрел на женщину, которую держал под руку мой новый гость. Красивую до странной боли за грудиной. И знакомую до маленькой родинки под грудью.

Уж она-то не боялась кусать губы и не обвешивалась бриллиантами. К своим двадцати семи она сама стала настоящим бриллиантом. Редким, ни капли не похожим на ту одинокую девочку, которую я встретил пятнадцать лет назад, или на девушку, которую когда-то согласился спасти и сделал своей женой.

Пятнадцать лет назад

Лера

— Стой. Не бойся. Она не кусается!

Мужской голос звучал твердо и уверенно, но я все равно ничего не могла с собой поделать. Всего в метре от меня жутко скалилась и рычала овчарка охраны, а холодная кирпичная стена за спиной не давала ни шанса на побег.

— Не смотри ей в глаза, если не можешь справиться со страхом, — мужской голос звучал все громче. Наверное, говоривший был уже совсем рядом, метрах в четырех или пяти. Мизерное расстояние. Только, к своему стыду, я даже посмотреть на него не могла. Взгляд был намертво прикован к разинутой пасти, и тело окаменело.

— Очнись, малышка! Я постараюсь сейчас ухватить ее за ошейник, но ты должна мне помочь. Хоть на несколько секунд отвернись.

Чья-то тень легла на носки моих туфель. И пес зарычал громче. Он словно предупреждал, что уже не отвечает за себя, и нам всем конец.

— Собаки хорошо чувствуют страх. Он их нервирует, — будто опытный переговорщик, продолжил успокаивать незнакомец. — А когда они нервничают, то кусают.

Теперь тень достигла края стены.

— Так собаки защищают от того, кого считают опасным.

Я не собиралась следить за тенью. Ужас все еще мешал думать, но что-то внутри заставило переключить внимание с собаки на мужской силуэт у ног. На широкие плечи, которые нарисовало солнце. На руки. И рост.

Вряд ли это был кто-то из нашей охраны. Я узнала бы любого из них по голосу. Но, судя по тени, незнакомец был таким же высоким и сильным.

— Молодец, девочка. Ты очень смелая. — Возможно, мне показалось, но в голосе прозвучала гордость. — А теперь закрой свои красивые глаза и постарайся дышать ровно.

Вероятно, попроси он меня прыгнуть на пса, я бы так и сделала. Этот голос, слова, которые он говорил… я уже и не помнила, когда обо мне кто-то заботился или мною гордился. Крылья за спиной начали расти.

К счастью, наделать глупостей я не успела.

Стоило на миг послушаться, зажмуриться, как рядом что-то мелькнуло. А спустя пару секунд на месте жуткого пса оказался мой спаситель.

Придерживая собаку за ошейник, он внимательно рассматривал меня и хмурился. Красивый! Намного красивее наших охранников. Высокий, плечистый. И до ужаса похожий на типа с обложки журнала, который я недавно видела в руках приемного отца. Какой-то молодой юрист и сын важного чиновника.

— Ты, наверное, приемная дочь Николая Петровича?

Со стороны крыльца к нам уже кто-то бежал, но незнакомец даже не оглянулся. Присев на корточки, он заставил собаку лечь, и аккуратно убрал прядь волос с моего лица. Такой серьезный и взрослый, а осторожничал со мной, будто я хрупкая фарфоровая кукла.

— Не бойся. Я тебе ничего плохого не сделаю. Я ваш сосед. — Чувственные мужские губы изогнулись в улыбке, и на колючих щеках появились ямочки. — Только приехал. Месяц не было дома. А как вышел во двор, сразу увидел тебя с Демоном.

Все еще придерживая пса, он, как старого знакомого, почесал его за ухом.

— Это малинуа. Разновидность овчарки. Они очень умные. Ты с ним обязательно найдёшь общий язык.

От немоты, которая на меня напала, хотелось провалиться сквозь землю. Рот отказывался открываться, а язык шевелиться. Но мой спаситель, казалось, этого не замечал. Вместо того, чтобы отругать меня за то, что забралась на территорию охраны, он начал рассказывать о собаке и смотрел так, будто гладил по голове.

Его стараниями к моменту, когда к нам подбежал приемный отец и его жена, я почти пришла в себя. С непослушных губ сорвалось хриплое «спасибо». Но другие слова благодарности потонули во внезапном крике.

— Лера, какого черта ты здесь делаешь?! — бас «отца» одинаково сильно бил по барабанным перепонкам и по нервам.

— Я тебе говорила, что она опять убежит к охране рисовать свои рисунки, — не менее громко возмутилась «мать».

— С ума сошла?! Ты понимаешь, что у нас завтра важное интервью для прессы? Демон мог тебя покусать. Как бы я объяснил это фотографам и журналистам?

Если бы словами можно было бить, сейчас на мне не осталось бы ни одного живого места. Мышцы от напряжения снова заныли, и переносицу обожгло болью от подступивших слез.

— Она ни о чем не думает! — Всплеснула руками «мать». — Ей плевать на твою предвыборную компанию и наше будущее. Лишь бы рисовать, мотать нам нервы и…