Жена на один год (СИ) - Коваленко Мария Александровна - Страница 2

Будто только сейчас заметила, кто держит собаку, в конце фразы она осеклась и тут же переменилась в лице.

— О, Боже, Никита?! Ты?! Здравствуй, дорогой! — Женский голос зазвучал как колокольчик. Чисто, звонко и радостно. — Ты вернулся? Так загорел, я тебя сразу не узнала. Думала, охрана…

Холеное лицо Татьяны Егоровны вспыхнуло румянцем. Краснота пятнами раскрасила щеки, и пухлые губы дрогнули.

— Мы тебе так обязаны, — затараторила она. — Спасибо, что спас наше недоразумение. Двенадцать лет, а глупа как пробка. У нас сплошные проблемы, а тут ещё и тебе пришлось её спасать.

Закатив глаза, мать как веером принялась махать себе руками.

— О, Никита, здоров! — До «отца» тоже дошло, кто явился мне на помощь, и вместо ярости на лице появилась улыбка. — А ты чего не позвонил, что возвращаешься? Мы бы шашлык-башлык организовали. В конце концов, не каждый день сын моих друзей из Штатов прилетает.

Теперь взгляды обоих «взрослых» были прикованы к незнакомцу. Обо мне они словно забыли. Любой другой на моем месте, наверное, растерялся бы. Но мне вдруг стало все равно… и на упреки, и на безопасность, и на вину.

Красивые серо-зеленые глаза все еще смотрели лишь на меня. Будто изучали. Только стоять рядом со своим спасителем я больше не могла. Дышать рядом с ним не получалось.

Наверное, попасться в лапы Демона было не так ужасно, как сейчас находиться близко к этому мужчине и чувствовать себя последним ничтожеством во вселенной.

«Трусиха и слабачка» — вспомнились слова Федора, главного задиры нашего детского дома. Никогда я с ним не соглашалась. Всегда спорила и даже готова была драться. А сейчас…

Уже окончательно забыв обо мне, «родители» принялись обсуждать предстоящий шашлык, а я отошла в сторону. Потом быстро, будто снова спасалась от собаки, побежала в дом.

— Один. Два. Три. Четыре. Пять…

Ступени дома привычно пролетали под ногами.

— Шесть. Семь. Восемь. Девять. Десять, — я считала вслух громко и звонко. Нет, это не успокаивало. От бега тоже легче не становилось. Единственное, от чего это спасало — от крика, который всегда раздавался за спиной, стоило мне что-то сделать не так.

Но в этот раз сосчитать все ступеньки я так и не успела. На последней, восемнадцатой, уже знакомый мужской голос заставил остановиться.

— Эй, быстрая девчонка, постой!

От неожиданности я чуть не подвернула ногу. Чудо, что в самый последний момент успела схватиться за перила.

— Ты кое-что забыла. — Словно не касаясь ступеней, «сосед» легко взлетел на второй этаж и протянул лист бумаги. Мой. С последним рисунком.

— Не нужно было…

Мне хотелось забрать его, но даже руку поднять не могла решиться. Она словно окаменела от волнения.

— Меня Никита зовут.

Будто понял, что именно я сейчас чувствую, сосед положил рисунок на ступеньку рядом со мной и улыбнулся. Тепло, без насмешки. Словно мы давние знакомые и ему не пришлось спасать меня от собаки несколько минут назад.

— А я… Лера.

Совершенно сбитая с толку, я снова уставилась на свой рисунок. Затем посмотрела на лицо этого самого Никиты и чуть второй раз не рухнула от того, насколько похожим был мужчина с моего рисунка и наш новый сосед.

Как я и ожидала, «родители» не пожелали спускать на тормозах мой побег к охране. Уже вечером выговор получили дежуривший днем охранник и начальник службы безопасности — Александр Александрович Поташников — немолодой бывший военный с пышными усами, добрыми глазами и круглым животиком, который ни капли его не портил.

Александру Александровичу досталось сильнее всех. Вместо того чтобы рассказать, зачем выпустил собаку, сторож признался, что Поташников сам купил мне карандаши и запретил своим подчиненным «выгонять ребенка из сторожки».

Девять лет назад

Лера

Совершеннолетие буквально застигло меня врасплох.

После нескольких частных школ, аттестата с отличием и новой успешной выборной компании «отца» в жизни, наконец, случился маленький праздник. Моим мнением впервые поинтересовались — спросили, в какой вуз я хочу поступать. И я, не веря своим ушам, ответила: «В медицинский».

Как так получилось, что «родители» согласились, осталось для меня загадкой. Возможно, очередному пиарщику надоело придумывать будущее для дочери депутата. Возможно, мое желание впервые совпало с «политикой партии». Возможно, «родители» наконец смирились с тем, что музыкант из меня не получится.

Одни теории! Однако, вместо привычных споров меня благословили и даже пообещали помочь поступить. Это, конечно, радовало. Но после всех моих частных школ и взвода репетиторов никакая поддержка не понадобилось.

Я легко прошла конкурс в нужный вуз. Даже успела проучиться три месяца, когда за завтраком Татьяна Егоровна сообщила, что впереди у нас важное событие.

Какое именно, я поняла далеко не сразу. Николаю Петровичу пришлось дважды тяжело вздохнуть, его жене — закатить глаза. Лишь после этого даты в моей голове встали на свои места.

— И как ты только поступила на бюджет? — махнув рукой, сказала «мама».

— Наверное, звезды сошлись, — тут же выдал свою единственно-верную и окончательную теорию «отец».

В отличие от вуза в праздновании восемнадцатилетия свободы мне не дали. Поиском ресторана занялись одни специально обученные люди. Организацией банкета и приглашением гостей — вторые. Подбором наряда и макияжем — третьи.

Со стороны могло показаться, что мы планируем банкет в честь новой победы на выборах, а не день рождения приемной дочери депутата. От количества пригласительных открыток и известности фамилий на них голова шла кругом.

СанСаныч только хмурил брови, когда я рассказывала о планах родителей. А Демон тряс ушами, будто даже слышать такое не хотел.

Я с трудом успевала с учебой и с подготовкой к торжественному событию. Спать было некогда. Поесть забывала. А в сам день рождения на меня навалилась такая усталость, что Татьяне Егоровне пришлось буквально толкать меня до машины и всю дорогу тараторить, чтобы я не уснула.

Темы для разговоров она находила с ювелирной… даже снайперской точностью.

Только я начинала зевать, «мама» интересовалась, не хочу ли я перебраться в отдельную квартиру в закрытом охраняемом комплексе и попробовать жить самой. Словно до этого в школьных интернатах дела обстояли как-то иначе! Или я не понимала, что это будет комфортная казарма для сна, еды и учебы. Без гостей!

А когда у меня начинали закрываться глаза, Татьяна Егоровна рассказывала о важных гостях, которым мне сегодня предстоит улыбаться до глубокой ночи.

Более мучительную пытку и придумать было сложно, но на фамилии Лаевский меня словно ударом тока прошибло.

— Лаевский… Никита?

Я ушам своим не поверила. Нашего соседа я не видела уже шесть лет. Как раз со дня, когда он принес мне комплект для рисования.

Тогда «родители» так и не смогли устроить с ним шашлыки. А я так и не поблагодарила за подарок. Он уехал через день после моего спасения.

Лишь месяц спустя от СанСаныча удалось по секрету узнать, что с его родителями произошел несчастный случай, и вряд ли ближайшее время Никита сможет вернуться домой.

— Да, Никита наконец смог справиться со всеми проблемами, — вещала «мама», — и теперь будет чаще бывать в наших краях.

— А у него были какие-то проблемы?

Я не стала выдавать начальника охраны. Одного случая в прошлом вполне хватило, чтобы понять, как сильно приемная семья «дорожит» своими работниками. Но и не спросить не могла. Вдруг было что-то еще, чего не знала.

— У него шесть лет назад погибли родители. Официальная версия смерти — какие-то проблемы при погружении с аквалангами. Кажется, дайверское оборудование было неисправным. Но в это мало кто верит.

— И наш сосед все эти годы искал настоящую причину гибели родителей?