Пустынный океан (СИ) - "Ad Astra" - Страница 11

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Сначала я вспомнила о рассказе Айе о том, что Альфинур, будучи талантливым гением в готовке, живет среди зависти и злобы, которые всецело направлены на него. Его сестра по секрету с долей вины говорила мне о том, что даже она сама некоторое время постоянно ссорилась с братом из-за чувства зависти к нему. Великий повар Джиали сказал, что талант Альфинура может даже погубить его, если тот хоть раз оступится. Тогда мне стало жаль моего милого повара, но потом я вспомнила о нашей последней встрече и покраснела. Эти пылкие поцелуи я не могла выбросить из своей головы до сих пор, и от одной мысли о них, у меня сбивало дыхание и скручивало низ живота. Не думала я, что теплая мужская ласка действует именно так…

— Тоже не спится? — он виновато завел руку за голову, и на его лице расцвела белоснежная улыбка.

Я смущенно «угукнула» и вопросительно посмотрела на портрет.

— А, — Альфинур проследил за моим взглядом и тут же понял то, что я имела в виду, — очень…красивое произведение. Не устану любоваться им. Каждый раз замечаю все новые и новые детали…

— Ты бы…Тоже хотел такой портрет? — по глупости ляпнула я, смотря на то, как щеки повара покрываются румянцем.

— Ну…М…Наверное, — с его уст слетел смешок. Альфинур пожал плечами.

Я ведь нравлюсь ему, да? Как иначе растолковать те поцелуи…Не думаю, что нам стоит переступать черту. Если что-то произойдет, я больше не смогу смотреть на него, как на верного доброго друга. К тому же, секс оказался процессом довольно неприятным, и, даже ради опыта, я пока не желаю его повторять. Да и не приведет это ни к чему. Альфинур гений в своей области, но статус ему это не дарует.

— Тогда, когда ты женишься, я позабочусь о том, чтобы у тебя был прекрасный портрет, — я выдавила из себя улыбку. Это все из-за Табриса. Это все из-за Валефора. Первый сделал мне больно, второго я совсем не понимаю, и как итог — я не хочу новых отношений, которые, думаю, мне и нужны. Наверное, Альфинур будет замечательным мужем: очень заботливым и внимательным. Почему-то я сразу представила перед собой картину, как он, работая на кухне, показывает своей будущей дочке, как готовить пирожки.

— Благодарю вас за заботу…

Я кивнула, поджала губы и направилась прочь. Теперь даже чая не хочется…Пойду в спальню. Отрастить хвост и уплыть…Да, мои любимые неосуществимые мысли. Ведь мама сразу сказала, что я не смогу этого сделать.

Как только я коснулась ручки двери, ведущей в спальню, кто-то позади коснулся моих пальцев. Вздрогнув, я обернулась. Альфинур! Все это время он шел за мной?

— У вас что-то случилось, да? Вы выглядите такой опечаленной и уставшей…А я не сразу догадался спросить.

— Все…Все в порядке, правда, спасибо, — я в очередной раз улыбнулась, прогоняя очередное смущение. Альфинур ко всем заботлив, это у него в порядке нормы, не стоит расценивать это как знак внимания…

Он несколько сощурил глаза и сделал шаг вперед. Я не смогла отступить, и как загипнотизированная смотрела на его губы, оказавшиеся так близко. Что же делать! Я и пальцем шелохнуть не могу, а от моих действий все и зависит! Надо пожелать спокойной ночи и уйти, но тело не слушается!

Его руки скользнули по моей талии. Радужные глаза следили за каждым изменением на моем лице, словно он боялся, что я дернусь или отвернусь. У него было очень горячее дыхание. И нежные теплые ладони. Он прижал мое тело к себе и коснулся губами моих уст. Так легко и непринужденно, что, если бы не оставленный вкус сладости, я бы ничего не почувствовала.

— Простите, но, думаю, что…Вы для меня больше, чем госпожа. Позвольте мне хотя бы этой ночью попытаться сделать вас счастливой…

Он пылко выдохнул мне в губы, и я больше не выдержала. Все подозрения на время рухнули перед красивым мужчиной, которого я считала заботливым и добросердечным. Многие госпожи, рассказывая о встрече со своими мужьями, говорили о том, что их тела и без разума чувствовали принадлежащую им душу. Если это действительно так, то неужели Альфинур действительно может стать одним из моих мужей? Верится с трудом. Даже он понимает это, говоря, прося всего об одной ночи…

Я отстранилась, смотря, как на его лице отображается мольба. Почему-то мне понравилось чувство превосходства, чувство того, что этот мужчина хочет меня…Я взяла его за рукав и утянула в спальню, закрыв дверь. Когда я обернулась, Альфинур уже стянул с себя рубашку, оголив хрупкое, но в то же время рельефное тело. Он вновь крепко прижал меня к себе и поцеловал. Медленно, словно растягивая удовольствие и раззадоривая…Я чувствовала, как его горячие пальцы стягивают накидку, ночнушку, как они осторожно касаются острых сосков, как вырисовывают на теле узоры и линии. Не помню даже, как легла в постель. Эти ласки сводили с ума, и я тихо постанывала уже от того, насколько остро реагировало тело на эту нежность.

Легкие поцелуи: на губах, на шее, на ключицах, между грудей, на животе, где он легко прикусил кожу. Как же это прекрасно…Я приоткрыла рот, и он проник туда языком, поглаживая мои бедра и прижимаясь своим членом к моему лону. Я ждала боль. Ту боль, что разливалась по всему животу, но её не было. Когда он вошел — также медленно и постепенно — я почувствовала то, что называют возбуждением. От лона волнами расходилась не боль, а горячие волны, заставляющие желать большего. Черт возьми, это было слишком приятно. Ни в какое сравнение не шло с тем, что произошло в библиотеке на столе.

Альфинур тяжело дышал. Тела были так близко, что его пресс скользил по моему. Он резко остановился и страстно впился в меня поцелуем, чтобы заглушить вырвавшийся из меня стон. Впервые я достигла пика. Внутри словно что-то лопнуло, обожгло напоследок оргазмом и погасло, принеся облегчение. Альфинур скатился на постель и крепко меня обнял, уткнувшись носом в затылок. На своем животе я увидела капли белого семени.

— Я люблю вас, госпожа…И всегда любил…

Я подняла голову, брови взлетели вверх от удивления.

— Всегда?

— Всегда. Как только мастер Джиали в детстве привел меня во дворец вашей матери для обучения, как только я увидел вас, как только вы пробежали мимо…

— Но я…

— Мастер Джиали был строгим. Он не позволял мне играть с другими детьми, поэтому я мог смотреть за вами лишь со стороны. Простите мне мою дерзость, что смею говорить это вам, но…я действительно люблю вас…

Я уткнулась в грудь Альфинура и закрыла глаза. Почему же тогда ты не вышел мне на встречу? Почему же моей любовью стал Табрис, а не ты…

Аккуратно выйдя из кареты, я тут же расправила плечи и гордо вскинула подбородок. Не важно, где я нахожусь, я должна вести себя подобно настоящей императрице, которой поручена, пускай и незначительная, но миссия. Да, я считала эту вылазку в шахты задачей необязательной и рутинной. Но в целях благотворительности и снисхождения Совета к провинившимся, единожды в год кому-то да поручали этот визит. Я знала, что к моему приезду шахту приведут в порядок, что работающие там надзиратели станут внезапно ласковы с работниками, что заключенные и неблагополучные будут сквозь зубы говорить о том, что их все устраивает. Наверное, в этом и была истинная цель подобных визитов — пусть хотя бы один раз в год это забытое всеми место работает так, как положено. Тем не менее, на меня повесили еще одну ношу. Узнав о том, что я с детства обладаю песенной магией, моя «начальница» с большим энтузиазмом попросила исполнить перед заключенными «Харсан». В давние времена его пели жрицы, чтобы достичь сердец виновных и простить им их грехи. Мне нравилась эта мелодия, хотя она и была очень грустной, медленной и действительно пробирающей до дрожи. Мне нужно было лишь дотронуться до их душ, лишь незаметно прикоснуться к тому, что все постоянно прячут внутри. И для этого нужно было лишь спеть.

Цейхан деловито поправила на мне плотные, невычурные одеяния. Незачем было наряжаться, я ведь знала, куда еду. По императорским меткам я выглядела скромно. Именно так, как полагается госпоже, лишь недавно вступившей в супружескую жизнь. Но весь очаровательный облик портило мое посеревшее лицо, на которое постоянно то и дело посматривала Цейхан, вместе с которой я сюда прибыла. Отчего-то все плохие новости имеют привычку сваливаться на голову в один и тот же момент, но я, будучи представителем императорской ветки, должна сделать вид, что все хорошо. Впрочем, как и всегда. Вся эта богатая жизнь лишь маскарад, где никто не показывает свои настоящие эмоции, и очень часто на меня это давило, пускай я и выросла в подобном мире…