Жизнь Людовика XIV - Дюма Александр - Страница 80
- Предыдущая
- 80/193
- Следующая
Однако удаление принцев и герцога было недостаточно — оставалась герцогиня Лонгвиль. Узнав, что ее муж и братья арестованы, герцогиня удалилась в Руан, в Нормандию, на которую могла рассчитывать. Королева, со своей стороны, объявила, что едет со своими сыновьями в Руан. Нормандия, которая год тому назад поднялась по голосу герцогини Лонгвиль, хотя снова слышала тот же голос, осталась на сей раз спокойной. Лонгвиль оставила Руан, куда вслед за ней приехала королева, и отправилась в Гавр. Она рассчитывала найти опору в герцоге Ришелье, который ее ходатайством стал губернатором Гавра, но тот запер перед ней городские ворота; впрочем, и герцог сам вскоре оказался вынужден покинуть этот город. Лонгвиль устремилась в Дьепп. Королева, назначив графа д'Аркура губернатором Нормандии, послала против герцогини несколько полков под командованием Плесси-Бельевра. Лонгвиль вовсе не ожидала, что замок, где она укрылась, будет осажден, и когда узнала, что войско приближается, боясь быть выданной комендантом г-ном де Монтиньи, вышла через задние ворота и в сопровождении нескольких мужчин и женщин, оставшихся ей верными, сделала два лье пешком, чтобы дойти до Пурвильской гавани, где ее ожидало судно, которое она на всякий случай приказала нанять. Когда герцогиня пришла на пристань, ветер так разгулялся, что моряки никак не решались пуститься в плавание и советовали ей остаться на берегу. Однако герцогиня Лонгвиль не столько боялась бури, сколько попасть в руки королевы, поэтому она приказала готовиться к отплытию, а так как по причине сильного волнения судно не могло подойти ближе к берегу, то один из матросов взял ее на руки, чтобы отнести на борт. Не прошел он и двадцати шагов, как сильная волна их накрыла. Все подумали, что герцогиня погибла, так как, падая, матрос ее выронил, однако ей успели подать помощь и вытащить на берег. Герцогиня скоро оправилась и хотела сделать новую попытку подняться на корабль, но на этот раз матросы решительно отказались выполнить ее желание. Тогда нашли лошадей и герцогиня со всей свитой всю ночь ехала вдоль берега.
На другой день приехали к владетелю земли Ко, который принял герцогиню Лонгвиль очень почтительно и охотно согласился спрятать ее у себя в доме. Здесь она узнала, что шкипер нанятого судна принадлежал к партии кардинала и если бы она попала на корабль, то была бы выдана врагам.
Наконец, она послала в Гавр, подкупила капитана одного английского корабля и против воли оставляя Францию, сошла вскоре на берег Голландии, где принц Оранский и его супруга приняли ее как бежавшую королеву.
Между тем кампания в Нормандии закончилась: все коменданты крепостей и замков поспешили изъявить готовность к повиновению. Королева устремилась в Бургундию, где произошло то же, что и в Нормандии: замок Дижон сдался по первому требованию, Бельгард почти не сопротивлялся, герцога Вандома сделали губернатором Бургундии, как д’Аркура — губернатором Нормандии. За всем тем королева, король и герцог Анжуйский вернулись в Париж.
Перед отъездом королева отдала приказание арестовать герцогиню Буйонскую, муж которой, будучи приятелем Конти и Лонгвиля, после ареста их отправился к Тюренну, полагая, что на него можно рассчитывать. Итак, герцогиня была арестована, но дочь ее была свободна. Однажды вечером м-ль де Буйон пришла повидаться с матерью, однако вскоре вышла и, говоря, что застала ее спящей, попросила часового посветить ей. Часовой, ничего не подозревая, взял свечу и пошел впереди м-ль де Буйон, тогда как мать незаметно шла сзади. Дойдя до коридора, м-ль де Буйон пошла дальше, а герцогиня вышла на лестницу, спустилась вниз и заперлась в подвале, куда, по возвращении часового на место, не замедлила явиться и ее дочь. Тогда с помощью друзей, бросивших им веревки, мать и дочь выбрались из подвала и скрылись в одном частном доме, ожидая случая оставить Париж. К несчастью, в день отъезда у молодой герцогини началась оспа, а мать не захотела с ней расстаться. Между тем, полиция узнала о месте их пребывания, арестовала и отправила обеих в Бастилию.
Принцесса, супруга принца Конде, была счастливее. Ее было приказано арестовать в Шантийи и держать под строгим надзором. Однако она была предупреждена, поэтому велела лечь в свою постель одной из служанок и, пока занимались арестом заместительницы, бежала вместе со своим сыном, герцогом Энгиенским, в Монтрон, небольшой городок, занятый сторонниками принца Конде. В Монтроне она задержалась только для отдыха, поскольку городок не смог бы выдержать правильную осаду, и отправилась в Бордо, о котором знали, что он весьма недоволен управлением герцога д'Эпернона, его губернатора, и состоял в разладе и с парламентом, и с магистратом. Получив об этом известие двор приказал маршалу ла Мейльере отправиться в Пуату и принять начальство над тамошними войсками.
Кроме этих дам, была еще одна женщина, которая также решила сопротивляться — это была мать, у которой отняли двух ее сыновей. Вдовствующая принцесса, дочь старого коннетабля, родная сестра герцога Монморанси, обезглавленного в Тулузе, последний предмет романтической любви Анри IV, и, наконец, мать великого Конде, женщина, которую королева ласкала, отдав приказ об аресте ее сына, решилась на то, на что другая бы не осмелилась — она решила искать правосудия у парламента, требуя защиты того, которому Франция была обязана блистательными победами. В то время как королева находилась еще в Бургундии, вдовствующая принцесса Конде, укрывавшаяся доселе в Париже, явилась вместе с герцогиней де Шатийон в парламент и стала требовать или осудить ее сыновей, если они виновны, или даровать им свободу, если за ними нет преступлений. На другой день члены парламента собрались для обсуждения поставленного вопроса и решили, что принцесса будет жить н безопасности у председателя счетной палаты г-на Лагранжа, а они пошлют депутатов к герцогу Орлеанскому просить его приехать в парламент, поскольку в отсутствие короля, королевы и кардинала он заведовал делами всех присутственных мест.
Герцог Орлеанский отвечал депутатам, что принцесса Конде имеет королевский приказ ехать в Бурус, но если он л этого не желает, то ей, по крайней мере, следует сделать вид, что она готова повиноваться, уехать куда-нибудь поблизости от Парижа и ожидать возвращения короля и королевы в столицу, которое состоится через два-три дня. Этот ответ вывел парламент из затруднения. Принцессе пришлось повиноваться, и она в тот же вечер уехала в Берни, откуда король, действительно возвратившийся вскоре, приказал ей ехать в Валери. Вдовствующая принцесса, потеряв всякую надежду повиновалась, но вследствие усталости и нездоровья была вынуждена остановиться в Анжервиле.
Герцогиня Лонгвиль встретилась с Тюренном в Стенэ, где они заключили договор с испанцами. Тюренн собрал войска эрцгерцога, которые находились в Пикардии и послу взятия крепости Кателе приступили к осаде города Гиза. Но этот город защищался так, что через восемнадцать дней испанцам пришлось снять осаду. Тюренн сформировал за счет испанской казны небольшую армию, увеличил ее остатками дижонского и бельгардского гарнизонов и с присоединением к нему г-д Бутвиля, Калиньи, Дюра, Рошфора, Та-ванна, Персана, ла Муссе, ла Сюза, Сент-Ибаля, Гито, Майльи, Фуа и Граммона она приняла довольно грозный вид.
Поэтому двор отправился в Компьен, а кардинал уехал в Сен-Кантен для совещания с кардиналом Дюплесси о средствах к сопротивлению Тюренну. Здесь стало известно, что дела в Гиени принимают дурной оборот. Действительно, из Монтрона принцесса Конде вступила в сношения с принцем Марсильяком, который по смерти отца принял титул герцога Ларошфуко, и герцогом Буйонским, склонившим на свою сторону Тюренна и выпустившем воззвание к дворянству Оверни и Пуату. Дворянство собрало около 2500 войска. 14 мая принцесса с сыном, герцогом Энгиенским, прибыла в Мориак, где они были встречены с воодушевлением и клятвой не оставлять оружие до тех пор, пока арестованные принцы не будут освобождены.
В Бордо принцесса с сыном отправилась по Дордону на барке, войско следовало по берегу с развернутыми знаменами и при звуках труб. После нескольких стычек с неприятелем все прибыли в Кутра, где узнали, что Бордо готов принять принцессу и ее сына, как на то и рассчитывали, с тем, однако, условием, что войско, их сопровождавшее, которое показалось городскому магистрату слишком многочисленным, осталось вне города. Условие было принято, и принцесса въехала в Бордо при возгласах: «Да здравствует принц Конде! Да здравствует герцог Энгиенский! Да здравствует принцесса!» В то время как принцесса с сыном въезжали в одни ворота, посланец от двора въезжал в другие. Принцессу уведомили, что этот посланник находится в большой опасности, что народ разорвет его, если никто не заступится. Рассуждали несколько минут — не лучше ли будет предоставить несчастному бежать, дабы дать двору понятие о настроениях в Гиени, но сострадание взяло верх и принцесса Конде велела объявить, что она просит пощадить этого человека — его пощадили.
- Предыдущая
- 80/193
- Следующая
