Она под запретом (СИ) - Салах Алайна - Страница 33

— Ой, кстати… — Радмила виновато кривит лицо, извиняясь за свою забывчивость. — Как здоровье у Петра Алексеевича? Когда он вернётся домой?

— Прилетел сегодня утром. Врачи настаивали, чтобы он пробыл в клинике ещё неделю, но ты же знаешь, какой он. Состояние у него стабильное, на двигательных и речевых функциях, слава Богу, инсульт никак не отразился. Говорят, потому что его скорая быстро в больницу доставила. Мы с Луизой на прошлой неделе экипажу подарки отвозили. Сегодня в Одинцово обед будет в честь его возвращения, поэтому я скоро поеду.

— Слушай, а дальше что? Я имею в виду, с Арсом? Ты с ним ещё раз планируешь? — Радмила многозначительно поигрывает бровями. — Ну ты поняла… Секс?

Вопрос застаёт меня врасплох. Уже после того, как стало известно, что с Петром все в порядке, я часто думала про Арсения. Это получалось непроизвольно. Я спотыкалась о мысли о нём, как о высокий порог, в самый неожиданный момент: когда оформляла бронирование, когда готовила завтрак, в душе и особенно часто — перед сном. Но по-другому ведь и быть не могло: он стал моим первым мужчиной. Для меня это событие, даже если для него не так. Но повторный секс? Я не могу представить, при каких обстоятельствах это могло бы случиться. Я и он по-прежнему остаёмся непересекающимися вселенными, людьми из разных весовых категорий.

А вслух говорю:

— Нет, конечно. Это была одноразовая акция.

Проведя в кофейне ещё около получаса и выслушав рассказ Радмилы о её очередном карьерном достижении — сотрудничестве с премиальным брендом, — я расплачиваюсь по счёту и вызываю такси в Одинцово. За дороговизну поездки впервые не переживаю: пару дней назад я получила зарплату, которая превзошла мои самые смелые ожидания. И всё благодаря отчиму. Теперь я знаю, что его договорённость с Радкевичем, помимо моего трудоустройства, включала в себя и крепкий материальный фундамент. Денег, которые мне платят, хватает не только на аренду квартиры и еженедельные поездки в Одинцово с пакетом деликатесов из супермаркета, но и чтобы откладывать на покупку чего-то стоящего. Например, путешествия или даже автомобиля. Про квартиру пока не задумываюсь — уж больно цены на столичную недвижимость кусачие.

Хочется купить что-нибудь к приезду отчима, но кроме букета в голову ничего не идет, а цветы такой несентиментальный человек, как Пётр, вряд ли оценит. Поэтому, не претендуя на оригинальность, я заезжаю всё в тот же супермаркет по дороге, беру наше с Луизой любимое вино, банку с гигантскими оливками, португальскую колбасу, большой пакет с фруктами и банку мёда. Последнее — для отчима. Ему сейчас показана строгая диета и нужны витамины. Мёд и фрукты в Одинцово наверняка уже есть — Луиза позаботилась, — но мне тоже хочется разделить радость Авериных по поводу его возращения.

Я знаю, что в доме соберутся все, но внутри всё равно екает, когда я замечаю машины Данила и Арсения, припаркованные рядом. Непроизвольная реакция. С той памятной ночи в Одинцово прошло почти две недели. С Данилом мы больше не виделись, с Луизой пересекались в городе, а с Арсением несколько раз созванивались, чтобы обсудить состояние отчима. Разговоры с ним никогда не выходили длинными и, естественно, не затрагивали никаких личным тем, но даже они стали для меня приятным открытием, что в нужный момент Арсений нашёл в себе силы выключить негатив.

Я знаю, что по его настоянию Петра перевезли в частную питерскую клинику и что в первую неделю его пребывания там Арсений летал к отцу трижды. Правда, когда я выразила желание самой съездить туда на выходные, он ответил, что это будет лишней тратой времени и денег, потому что за отчимом и без того осуществляется круглосуточный уход. Такая прагматичность очень в его духе. Так или иначе, пока я собиралась с мыслями, Пётр успел вернуться сам.

— Ну вот, теперь все с сборе! — восклицает с порога Луиза, по привычке выдёргивая из моих рук пакет. И чуть громче: — Эй, все! Аина приехала! Дуйте быстро к столу.

— Чувствую себя как в советском санатории, — ворчит отчим, тыча вилкой в тушёные овощи. — Ты так всех гостей распугаешь, — с шутливой строгостью он смотрит на Луизу. — Кролик тоже варёный?

— Не варёный, а запечённый в фольге, — с ухмылкой парирует сестра. — Привыкай, папуля. Я теперь твой личный диетолог.

— Услуги которого очень дорого обходятся, — вставляет Арсений.

В его голосе, как и всегда, нет намёка на юмор, но все сидящие за столом, включая меня, знают, что сейчас он шутит.

Постепенно моя привычная скованность улетучивается, и на её место приходит уютное тепло. Обстановка за столом по-настоящему семейная, а отчим, несмотря на то что немного осунулся, выглядит так, будто его жизни ничего не угрожает. Луиза взяла на себя роль хозяйки и строго отчитывает каждого, кто пытается ей перечить, Арсений и Пётр подшучивают над ней в своей обычной «нешутливой» манере, Данил посмеивается, а я… просто наслаждаюсь возможностью быть частью происходящего. В свете нависшей угрозы каждый из присутствующих словно стал чуточку мягче и заботливее. Это изменение настолько ощутимо, что я больше не напрягаюсь, когда случайно пересекаюсь взглядом с Арсением. Знаю, что никакой колкости в свой адрес я не услышу, хотя бы потому, что он не станет расстраивать отца.

— Мои подчинённые тебе спасибо не скажут, — замечает Пётр, всё так же обращаясь к Луизе. — Я на твоей диете вконец озверею.

— Значит, включим в рацион успокоительное, — нараспев отвечает сестра и придвигает к нему блюдо с овощным салатом. — Давай ещё положу?

Отчим делает короткий знак рукой, такой, что становится ясно: настойчивость Луизы ни к чему не приведёт, и смотрит на Арсения.

— Ты с Радкевичем плотно теперь завязался, говорят? Одной террасой не ограничилось?

Я достаточно присутствовала на семейных обедах, чтобы знать: Арсений ненавидит обсуждать свою работу при других. Каждый раз, когда Пётр начинал его о чём-нибудь таком расспрашивать, он отвечал либо односложно, либо бурчал, что они поговорят позже. Поэтому вдвойне удивительно услышать от него:

— Да, в остальных отелях договорились террасы заменить в рамках капремонта. И в уральской сетке, которую он с Реутовым держит, тоже. Я, кстати, не настаивал — Валерий сам предложил. На следующей неделе туда с менеджером слетаю оценить фронт работы.

Пётр удовлетворённо кивает.

— Хорошо, что дело на откуп менеджерам не бросаешь. Наше с Валерой поколение индивидуальный подход любит. Если уж он компаньона не поленился дёрнуть, значит тебе доверяет.

— Я тоже так подумал, — кротко соглашается Арсений.

Меня осеняет: это не случайно снизошедшее благодушие. Так он пытается порадовать отца. То, что Арсений способен на подобную сентиментальность, производит на меня такое сильное впечатление, что даже в носу начинает покалывать.

— Через две недели у меня юбилей, — продолжает Пётр. — Праздновать, наверное, как в прошлом году, в «Аристократе» будем.

Рот Луизы приоткрывается в возмущении — мол, какое празднование, когда ты после больницы, — но отчим моментально её осекает.

— Глаза пучить не нужно — это не обсуждается. Я из-за одного инсульта себя заживо хоронить не собираюсь. Вот думаю Ладыгиных пригласить.

Он говорит это вроде бы для всех, но сам смотрит на Арсения. Я невольно скрещиваю под столом ступни. Разумеется, Пётр подразумевает не только родителей, но и Инессу. Даёт понять, что одобряет их пару.

Арсений тянется за бокалом воды, делает большой глоток и, вернув его на место, кивает.

— Конечно. Хочешь — приглашай.

— Ой, Арс сегодня такой милый, почти как Дед Мороз, — насмешливо фыркает Луиза. — Даже Аине ничего сомнительного не сказал. Все, наверное, заметили.

В этот момент мне начинает казаться, что глаза каждого из присутствующих устремлены на меня и они начинают догадываться. Сегодня Арсений и правда был со мной обходителен и даже пару раз просил передать ему салфетки.

— Думаю, это ненадолго, — бормочу я, переводя взгляд с Данила на отчима. Мысль о том, что случившееся две недели назад станет явным, приводит меня в ужас, и я всеми силами хочу отвести от себя подозрения.