Она под запретом (СИ) - Салах Алайна - Страница 46

Вздыхаю. Полдня говорила себе, что не следует ни на что настраиваться, и всё равно жду звонка как одержимая. Процесс запущен, и его уже не отменить.

— В другой раз, ладно? Лучше расскажи, как прошли вчерашние съёмки.

— Да чего рассказывать-то? — фыркает Рада. — Взопрела в этих пальто, как сучка, но фотки обалденные получились. Если на осень будешь что-нибудь искать, у меня в этой конторе двадцатипроцентный дисконт. Пальто у них реально тёплые и сшиты отлично.

Мне стыдно. Сквозь каждую, произнесённую Радмилой фразу приходится буквально продираться, чтобы понять её смысл. Это потому, что мысли покинули пределы ресторана в поисках ответа: «Где он? Почему до сих пор не позвонил, как обещал?»

Окончательно разозлившись, я заказываю второй десерт. Ну а на что я рассчитывала? Это же Арсений, который привык руководствоваться лишь своими интересами. Ему и в голову не приходит, что из-за его обещания одна наивная девушка провела перед зеркалом кучу времени и успела натереть пятку новыми туфлями.

— Теперь ты расскажи, — долетает до меня голос Радмилы. — Как там Данил и, что ещё интереснее, как поживает твой личный дефлоратор Арсений?

— Да тише ты, — шиплю я, делая большие глаза. Дефлоратор. Только Радмила может такое придумать.

— А всё-таки? — во взгляде Рады проступает неподдельный интерес. — Как вы после всего общаетесь?

Я не тороплюсь с ответом. Подношу чашку к губам, пью. Вчера я полагала, что мы с ним ходили на свидание, но сегодня уже не уверена. Разве мне есть что рассказывать? Только про наш секс, который нужно держать в секрете. Арсений и я — не пара, познакомившаяся на улице. Мы сводные брат и сестра. А у него, по слухам, вообще есть невеста.

— Стало немного лучше. Он больше не пытается меня задирать.

Радмила с недоверием щурится.

— И всё?

— А что ещё ты хочешь услышать?

— Ну не зна-а-аю, — тянет она, начиная перебирать свои волосы, забранные в модный конский хвост. — Например, что великого и ужасного приворожила твоя девственная кровь, и он превратился в ручного зайку.

Если бы на моём месте сидел Арсений, он бы одарил Раду своим фирменным снисходительным взглядом. Именно его я сейчас пытаюсь скопировать, чтобы продемонстрировать подруге своё абсолютное равнодушие к такому предположению. Наверное, если бы Арсений позвонил, я бы вела себя по-другому, но сейчас мне отчаянно хочется защитить своё уязвлённое самолюбие.

— Не говори ерунды. И отвечая на твой первый вопрос: у Данила тоже всё в порядке. Вернее, у них с Луизой.

Один плюс во всех этих переживаниях всё же есть: Даня ненадолго освободил мои мысли. Хотя, когда я об этом думаю, становится немного грустно: будто что-то чистое и светлое уходит из жизни, замещаясь более земным и прозаичным. Может быть, это и называется взрослением? Когда приходит осознание того, насколько жизнь расходится с реальностью.

Потом Радмила вспоминает о забавном инциденте, произошедшем с ней на съёмках (пальто зацепилось за ограду, и в кадр попали её трусы), и разговор плавно перетекает в другое русло. Я чувствую разочарование. Пусть я и не собиралась рассказывать о том, что происходит между мной и Арсением, но почему-то хотелось, чтобы подруга продолжала задавать о нём вопросы.

— На выходных какие планы? — спрашивает Радмила, когда мы останавливаемся на крыльце ресторана, чтобы попрощаться. — Можно будет в «Малину» сходить. В субботу там Пластик будет играть. Что скажешь?

Я обещаю подумать и, поцеловав её в щеку, опускаюсь на сиденье подъехавшего такси. Проверяю телефон и кусаю губу от обиды. Ничего.

Придя домой, ещё около получаса я не решаюсь снять одежду. Дурацкая мысль «А вдруг?» не позволяет. Это ведь закон подлости: стоит умыться и переодеться, как обязательно образуются планы. Но даже спустя полчаса ничего не происходит.

«Ты ведёшь себя как зависимая от его внимания дура, — говорю я себе, с остервенением стаскивая платье. — Вспомни, наконец, о достоинстве».

Умывшись, я залезаю в кровать и включаю телевизор. Как же это несправедливо, что Арсений оставил меня в подвешенном состоянии. Сам проявил инициативу, выбив тем самым почву у меня из-под ног, весь вечер был милым, а потом вдруг снова стал собой. Что ему стоит хотя бы написать мне СМС?

Вытянув ноги, я смотрю в потолок. Может быть, он сейчас с Инессой? То, что он поехал не к ней, а проверять фундамент, ни о чём не говорит. Это вчера я, окрылённая ужином и поцелуем, восприняла всё так, как мне хотелось. На деле это не отменяет вероятности, что Арсений крутит нами обеими.

Когда вдруг раздаётся телефонный звонок, я даже подпрыгиваю. Все обвинительные мысли в его адрес моментально покидают голову, заменяясь бешеным сердцебиением. Неужели?

При взгляде на экран я начинаю непонимающе моргать. Это не Арсений. Мне звонит Данил. Жужжание в голове увеличивает громкость, и, чтобы не оглохнуть, я быстро принимаю звонок.

— Аин, привет… — да, это Даня. Его бархатный тембр я не спутаю ни с одним другим. — Не отвлекаю?

— Привет… Нет, — я подтягиваю к себе ноги, принимая позу лотоса, но, передумав, спрыгиваю с кровати. — Что-то случилось?

— Домой с работы еду и решил тебе набрать. Ты на меня ни за что не обиделась?

— Я?! — от неожиданности мой голос взвивается на октаву выше. Обиделась на Даню? Такое сложно представить. — Нет, нет, конечно. Почему ты так решил?

— Значит, привиделось. В Одинцово ты избегала на меня смотреть, а потом от моих услуг таксиста отказалась, — короткий смешок.

В груди становится тепло-тепло. Данилу настолько не всё равно, что я о нём думаю. Кто-то бы и внимания не обратил — подумаешь, отказалась с ним поехать. Но не он.

— А… нет- нет. Не думай ничего такого. Тогда я просто торопилась.

— Ну хорошо. Захотелось прояснить этот момент. Как у тебя дела?

— Нормально. С Радмилой встречалась и сейчас приехала домой. Ты же помнишь мою Раду?

— Помню, конечно, — голос Данила становится насмешливым, и я представляю, как он улыбается. — Весёлая девчонка. Вроде блог какой-то ведёт сейчас.

Разумеется, он помнит. Данил в таких вопросах очень чуткий и внимательный. Он ни одного моего дня рождения без поздравления не оставил, даже когда я находилась за тысячи километров от Москвы.

— Да, с ней. Она сейчас очень популярна… А у тебя как дела? Всё нормально?

— В порядке. Колесо, правда, пробил сейчас на ровном месте. В шиномонтаж тащусь со скоростью пять километров в час.

— Ох, сочувствую.

Повисает пауза, которую мне моментально хочется чем-нибудь заполнить, и я делаю это первым, что приходит в голову:

— А я тоже думаю машину купить, кстати.

— Здорово. Молодец. Станешь почётным стоятелем в пробках. Какая модель?

— Мне нравится «Мини Купер», — выпаливаю я, млея от того, что могу поделиться с кем-то своими планами. Поделиться и не услышать жирный намёк на то, что правильнее было бы задуматься о квартире.

— Хорошая машина.

Арсений тоже так сказал.

— Ладно, не буду тебя отвлекать. Рад, что мы всё прояснили, — кажется, Данил вышел из машины, потому что в динамике слышится шум посторонних голосов. — Ты же помнишь, да? Можешь звонить мне в любое время дня и ночи.

Я чувствую внезапную сухость во рту. «В любое время дня и ночи» — это просто такое выражение? На самом деле он ведь не это имел в виду? Я бы никогда не стала его тревожить, разумеется, и тем более ночью… Просто это так двусмысленно прозвучало.

— Пока, — смущённо лепечу я. — Надеюсь, твоё колесо быстро починят.

Зажав телефон в руке, я возвращаюсь в кровать. Нельзя не признать, что настроение после звонка Данила значительно улучшилось. Приятно получить ещё одно напоминание, что в моей жизни есть люди, которые ко мне неравнодушны.

На следующий день я проснулась в твёрдой уверенности, что забивать свои мысли Арсением больше не буду. В подтверждение этой установки на работу пришла, одетая в простую чёрную юбку и белую рубашку, и с минимумом макияжа. Вчера я чувствовала себя самой настоящей дурочкой при параде. Больше такого не будет.