Она под запретом (СИ) - Салах Алайна - Страница 47

Совсем не думать о нём, конечно, не получалось, но в эти моменты я напоминала себе о том, что держать в голове в и сердце нужно лишь стоящих людей. Я весь день ждала звонка Арсения, а в итоге мне позвонил Данил. Именно ему я обязана поднятым настроением.

«Может сегодня в «Вино и сыр» пойдём»? — вспыхивает в рабочем окне сообщений. Я закатываю глаза. Катя. Сидит в соседнем кабинете, а пишет сюда.

Перевожу взгляд на часы. До окончания трудового дня осталось пятнадцать минут. Внутренний голос усмехается: «Ну давай, ещё раз откажись. А то вдруг он всё-таки появится».

Я тянусь к телефону написать о своём согласии, но вместо этого заворожённо разглядываю экран. На нём горят семь знакомых букв, от вида которых внутри расцветает самый разнообразный спектр эмоций, начиная от обиды и заканчивая неконтролируемой радостью, тянущей уголки губ вверх.

— Да, — произношу я как можно равнодушнее.

— Заканчиваешь работать? — спрашивает Арсений как ни в чём не бывало.

— Да.

— Вчера позвонить не получилось. Я жду тебя внизу.

Меня подбрасывает из кресла как выстрелившую пружину. Он здесь? Ну разве можно так делать? Вчера позвонить не получилось, а сегодня он просто берёт и приезжает. Ставит меня перед фактом.

— У меня могут быть планы вообще-то, — неуверенно бормочу я, остановившись перед настенным зеркалом.

— Так они у тебя есть?

Я растерянно жую губу, наблюдая, как из розовой она становится тёмно-красной. Что мне ответить? Конечно, правильнее будет показать, что у меня есть своя жизнь, и пойти в бар с Катей, но… Если я это сделаю, то остаток вечера проведу, думая о том, чего на этот раз хотел Арсений.

— Возможно, есть. А что ты… то есть мы будем делать?

— Поедем ко мне. Я заказал еду на дом.

Резко обернувшись, я впиваюсь глазами в экран ноутбука, где всё ещё горит сообщение от Кати с предложением пойти в бар. Я же пока не успела согласиться, и она на меня не обидится? Просто это ведь… Арсений приглашает меня к себе домой.

— Осталось десять минут до конца рабочего дня, — прочистив горло, говорю я. — Потом я спущусь.

— Необязательно снимать обувь в сантиметре от двери, — замечает Арсений, небрежно скидывая с ног свои модные оксфорды. — За испачканные полы я не расстреливаю.

Я оставляю туфли аккуратно стоять на коврике и с излишней увлечённостью оглядываюсь. Я в квартире Арсения. Это настолько странно, что я чувствую себя скованной и потерянной. Пока мы поднимались на лифте, я с трудом заставляла себя отдирать взгляд от пола. Арсений и так постоянно доминирует надо мной, а на своей территории и подавно. Где бы набраться спокойствия, чтобы вести себя непринуждённо? Я ведь сама хотела к нему приехать. Нужно помнить, что я всегда вольна вызвать такси и уйти.

У Арсения красиво. Не то чтобы я ждала увидеть обшарпанные мебель и стены, но… У него и правда красиво. Даже не так: в квартире Арсения уютно. После нескольких лет, проведённых в доме отчима, роскошью меня не удивить, а вот тем, что жильё некогда ненавистного сводного брата представляет собой не модный холостяцкий лофт, а классическое пространство с кремово-серыми стенами и стильными люстрами, — этим я действительно поражена.

— Кухня направо, — инструктирует Арсений, закатывая рукава рубашки. — Если хочешь помыть руки, дверь слева по коридору.

В этот момент за спиной раздаётся звонок. От неожиданности я вздрагиваю, но потом понимаю: это пришёл курьер. Арсений идёт его встречать, а я быстро прошмыгиваю в туалет. Закрывшись, скептически оглядываю своё лицо в отражении и вздыхаю. Ну что за дурацкое было решение выйти из дома почти без макияжа. Румяна стёрлись, блеск я, конечно, съела.

Взбиваю волосы, как учила мама, и покусываю губы, чтобы к ним прилила кровь. Становится немного лучше.

Арсений уже на кухне. Стоя ко мне спиной, делает кофе. Я оглядываюсь. Кухня у него тоже красивая. Никаких глянцевых фасадов, в которые можно смотреться как в зеркало, никаких психоделических светильников. Та же выдержанная классика.

— Это… пицца? — уточняю я, непонимающе глядя на квадратные коробки, лежащие на столе.

— Есть ещё паста, — Арсений указывает глазами чуть левее от себя. — На случай, если ты такое не ешь.

— Нет, я ем… Просто думала, что ты… — я запинаюсь. По-дурацки прозвучит, если скажу вслух: «Просто я думала, что ты ешь только полезную и дорогую еду». Нет, ну правда. Арсений и пицца из коробок. Не вяжется.

— Тебя послушать, так я вообще не человек, — усмехается Арсений, ставя передо мной чашку с кофе. — Что плохого в пицце?

Кофе, который он принёс, чёрный. Столько лет мы прожили в одном доме, а он даже не запомнил, что я пью с молоком. Я подношу чашку к губам, но потом отставляю. Он ведь горький. Не могу.

— А у тебя случайно молока не найдётся?

— Есть сливки. Подойдут?

Я киваю.

— Может, тебе воды лучше или сок? — осведомляется Арсений, открывая холодильник.

Я бы лучше выпила сок, но он ведь уже налил мне кофе. Вот если бы сразу спросил. Но он не догадался.

— Нет, спасибо. Сливки будут в самый раз.

Пицца очень вкусная. Арсений заказал одну с сыром, а другую с морепродуктами. Я ем ту, что с сыром, потому что не слишком люблю креветки. Стараюсь делать это изящно, потому что он то и дело на меня смотрит.

— Вова сказал, отель раскрутился. Номера больше чем наполовину заняты.

— Да. У нас реклама отлично работает.

— Значит, ты тоже свою работу делаешь хорошо.

— Стараюсь, — я смотрю на него со значением и возвращаю его слова: — Дотянуть и не подвести.

Арсений не понимает моего намёка и спокойно пожимает плечами.

— Молодец, что стараешься. Радкевич тебя хвалил.

Ничего не могу поделать с собой — начинаю краснеть и улыбаться. Валерий Аркадьевич меня хвалил? Перед Арсением? Так приятно.

— Но реклама правда очень помогает, — от восторга слова начинают сыпаться из меня стремительно. — Мы с Катей долго со стратегией сидели. Знал бы ты, какой у нас бюджет на директ выделен, ты бы удивился.

— Догадываюсь, — усмехается Арсений, отправляя кусок пиццы в рот.

Несмотря на то, что он всё ещё одет в брюки и рубашку, сейчас Арсений выглядит почти по-домашнему. Рукава закатаны, галстук исчез, уголок рта перепачкан в соусе. Я быстро отвожу глаза, потому что как раз в этот момент он его слизывает.

С постепенным расслаблением из меня активно лезет желание выглядеть соблазнительной и раскованной. Спокойная манера разговора и то, как Арсений на меня смотрит, придаёт мне уверенности в своей привлекательности. Хочется флиртовать.

— Пицца разве попадает в программу здорового питания? — откинув назад волосы, я изгибаю губы в улыбке.

— Я не одержимый фанатик, считающий калории. Ем всё, что мне нравится, просто в меру.

— А я почему-то думала, что ты помешан на спорте, — в доказательство своих слов киваю на его плечо, плотно обтянутое тканью рубашки. — Много тренируешься.

— Помешательство мешает здравомыслию. А оно необходимо, чтобы вести дела. Фанатизм — это всегда замещение. Мне в жизни всего хватает.

«Арсений умён, — приходит мне в голову. — И очень самоуверен». Могу ли я сказать то же о себе? Что в моей жизни всего достаточно? Точно нет.

Дожевав третий кусок пиццы, я понимаю, что он станет последним. А что дальше? Мы поедим, а потом Арсений предложит пойти в спальню?

Эта мысль вызывает во мне смешанные чувства. Пожалуй, своим прошлым поведением я дала ему повод думать, что можно меня использовать. Сама пришла к нему за сексом и на оба его предложения о встречах ответила сиюминутным согласием. Получается, что в его глазах я легкодоступный объект. Пара кусков пиццы — и не знающая себе цену Аина готова раздвинуть ноги. Так выходит? И кстати, всего этого не пришло бы мне в голову, если бы вчера он позвонил мне или написал.

— Выберешь, какой фильм посмотреть? — вытерев губы салфеткой и кинув её в коробку, Арсений смотрит на меня. — Только не комедию. Они, как правило, тупые.