Химера (СИ) - Ворожцов Дмитрий - Страница 12

— Ты знаешь, где меня найти. Захочешь…  приходи в любое время, я что-нибудь приготовлю, — прошелестела Надя, сверкая чудесными карими глазами.

Она в очередной раз поправила поднявшееся платье и нежно пригладила его чуть ниже спины.

— Пока, Надя!

— До встречи, «в смысле Вова», — бросила она, захлопывая за собой дверь.

Мне хватило сил лишь на то, чтобы дойти до дивана и рухнуть на него. Я перестал что-либо понимать в реальной действительности. Это больше напоминало компьютерную игру, в которой я пропустил пункты ознакомления с правилами и описанием. И кнопочка «выход» почему-то отсутствовала. М-да…  Выбрал нужный «сейв», нажал клавишу и начал проживать жизнь заново, корректируя ошибочные или неудобные моменты. Жизнь-мечта…  Недосягаемая, неосуществимая…

Единственная польза от случайной теперь уже «знакомки» — это полученные знания о сегодняшнем дне недели. До понедельника еще полтора дня, а значит, есть время, чтобы определиться с выбором будущей профессии и совершить кое-какие покупки.

Наденька-искуситель…  Хочешь, Володенька, румяное яблочко? Забавно…  В голове раздался характерный щелчок, и новая порция информации о празднике души и тела из туманного подсознания стала доступна. Смутные воспоминания о шумном ночном клубе, новые веселые знакомые, зажигательные танцы, бескрайнее море алкоголя и…  Да, была ведь вчера девушка…  Блуждая по просторам заведения, я случайно столкнулся с ней у туалета. Там же и познакомился, причем весьма оригинально…  Облил ее белое платье красным вином.

На удивление, она не только не рассердилась и не расстроилась, а еще и завела со мной беседу. В итоге девушка присоединилась к нашему веселью, а по окончании вечеринки согласилась заехать ко мне на чашечку чая.

К великому сожалению, не помню, какое имя она называла. В памяти остался лишь беззвучно открывающийся рот, словно в старом немом кино.

А как она выглядела? Среднестатистический рост, среднее телосложение…  Красивая, но явно не дотягивала до уровня Надежды. Распространенная внешность, обычные глаза…  Черт! Я же вообще не помню деталей. В памяти пустота…  Так не бывает…

Сомнения вспыхнули с новой силой. Может, это очередной бред больного воображения, и на самом деле ничего не было. Такое ведь тоже возможно.

Я обвел глазами комнату и наткнулся на журнальный столик из каленого прозрачного стекла. Он был заставлен квартетом пустых бутылок из-под «Tequila», тарелкой с нарезанными дольками лайма и двумя маленькими стаканчиками с донным заливом, носящими гордое испанское название «caballito». К тому же со следами присутствия женщины в моей холостяцкой берлоге. На одном из них остался отпечаток яркой губной помады. Радость моя не знала границ, хоть сейчас в пляс бросайся. Как же приятно узнать о том, что ты не сумасшедший…

Весь стол и паркет вокруг него и под ним усыпаны мелкой солью. Классика…  «Лизни, выпей, кусни» в действии, со всеми вытекающими. Да черт с ней, с памятью, хорошо, что я вообще еще жив после такого количества принятого на грудь.

Я продолжил детективное расследование. В спальне, на взлохмаченной кровати обнаружилось несколько темно-коричневых волосков. Явно не мои, судя по длине и цвету. А еще я нашел записку на вырванном из ежедневника листе: «Скоро увидимся, не скучай!» Ну, хоть бы имя написала — как мне теперь его узнать? И почему она так рано от меня сбежала в выходной день?

Тут же на тумбочке нашлась чужая связка ключей с металлическим брелоком в виде забавного нарисованного паучка из детского мультика. Вероятно, он принадлежал вчерашнему объекту любви и обожания.

На трюмо лежала разноцветная визитка клуба «Coyote Ugly». Пользы от нее немного…  Ну, не ехать же мне туда и не спрашивать у недоумевающих охранников со злополучной аббревиатурой на форме «FC»: помнят ли они «вчерашнего» меня. А еще лучше имя прекрасной спутницы, с которой я покидал клуб. Ситуация глупее не придумаешь.

Стильный ежедневник с перьевой ручкой отыскался в кресле, которое не так давно испытывала на прочность Надя. Хотя тестировала она не только его…  Этот деловой блокнот мне подарили на прошлый день рождения коллеги. Так сказать, последнее воспоминание о работе, с которой меня гнусно пнули. Им же будет хуже…

Я быстро пролистал содержимое дневника и нашел остаток от вырванного листа. За ним следовал другой, с надписью еще более непонятного содержания: «Встреча. Одиннадцатое ноября. Нулевой километр. Екатеринбург». В какое время нужно встретиться и, главное, с кем — указывать нужным не сочли.

Фраза выведена каллиграфическим почерком — ничего общего с моими каракулями. Теория о том, что это написано незнакомкой, тоже рассыпалась. Ее слова на записке были набросаны крупными размашистыми буквами, к тому же с необычным левым наклоном. Еще одна неразрешимая загадка…

Больше ничего интересного в квартире я не нашел и теперь изучал содержимое карманов. Кошелек, ключи от квартиры, пачка сигарет, почему-то без зажигалки, пара тысячных купюр и…  Вот это уже удивительно…

В заднем кармане брюк лежала блестящая серебряная монетка времен Третьего рейха номиналом в пять рейхсмарок с датой выпуска тридцать седьмой год. Выглядела она так, как будто только вчера со звоном выкатилась из-под заводского штампа монетного двора. На реверсе — штемпель орла, держащего в лапах стилизованный дубовый венок с фашисткой свастикой в центре. Изображение профиля Пауля фон Гинденбурга — национального героя по прозвищу «Железный Гинденбург» — на лицевой стороне. На гурте загадочная надпись — «Gemeinnutz geht vor Eigennutz». Откуда взялась монета, ума не приложу.

В чудеса я не верил и относил себя к категории рационально мыслящих людей. Везение или удачу нельзя найти или украсть — они больше похожи на талант. Одним он дается от рождения и в немереном количестве, а другим не достается, увы, ничего. Сегодня, несмотря ни на что, я все-таки решил сделать монетку своим талисманом для налаживания отношений с фортуной. Хорошая монетка, явно волшебная. Не зря ведь я ее нашел, интуиция меня до этого дня не подводила…

Я вышел в первый раз за день на балкон и прикурил с «… надцатой» попытки сигарету. Зажигалку я так и не нашел, а коробок со спичками, который валялся на подоконнике, отсырел от дождя. Выпустив сизый дым в сторону улыбчивого солнца, я опустил взгляд на двор.

На улице стояла восхитительная погода, обменивались перепевами птички-невелички, играли на стройке довольные детишки, оглушая двор заразительным смехом. Молодые мамы укачивали разноцветные коляски. Дворник, беспрекословно любящий свою работу, соскребал хлипкой метлой с асфальта желтые листья. Ничего не изменилось, все, как и прежде.

«Мир никогда не станет лучше, если об этом только думать и говорить. Пора действовать…» — пронеслась в голове чужая мысль, но я не придал ей значения.

Кабинет был просторным, с высокими потолками, но, несмотря на это, казался мрачным и тяжелым. Окна в помещении отсутствовали, а царившую в нем тьму разгонял лишь слабый свет одинокой люстры из хрусталя. Усугубляло впечатление то, что стены, пол и потолок выполнены в одинаковом цвете — черном.

За громоздким темным столом сидел, уставившись в мониторы видеонаблюдения на стене, угрюмый мужчина. Широкая прямая спина, расправленные плечи, грудь колесом — хоть сейчас ордена вешай. Военную выправку не смог бы замаскировать даже бесформенный балахон, куда уж до этого строгому костюму.

Это был не кто иной, как Алексей Борисович Юдин — генерал ФСБ и руководитель Главного Управления Аномальных Предметов, сокращенно именуемого ГУАП.

Он не выглядел молодо, на вид не меньше пятидесяти, но и к старикам его причислить трудно. Ни одного седого волоска. На лице ни морщинки. К тому же Юдин по-прежнему мог похвастаться отличной физической формой. Черный пиджак не скрывал ни выпирающих на руках мышц, ни атлетической, хорошо сложенной фигуры. Не мог спрятать он и еще одной немаловажной детали — правая рука генерала сверкала металлическим блеском.