Моя анимежизнь. Пенталогия (СИ) - Смолин Павел - Страница 91

Дорого, еще и по блату? Офигеть. Я рассчитывал на что‑то попроще, типа любительского турнира префектуры. Но если можно попасть на главный турнир – почему нет? К тому же любопытно поглазеть на Токио. Все равно рано или поздно придется перебраться туда.

– Я подумываю позвать с собой Хэруки и ее дедушку.

Отец сморщился, и я поспешил его успокоить:

– Само собой, не за наш счет. Аоки‑сенсей похож на уважающего традиции человека, так что, думаю, не откажется составить нам компанию.

– Такие приглашения делать тебе не по рангу! Я сам поговорю с Аоки‑сенсеем. Ты уже и так перестарался с демонстрацией своих чудовищных манер, – упрекнул он меня. Ну а что, справедливо.

Послышались шаги, в кухню заглянула сонная Чико, пожелала нам доброго утра и ушла в ванную. Оттуда послышались шум воды и пение. Я засмеялся – «Bakamitai» освоен!

– Никогда не слышал такой песни, – задумчиво пробормотал отец.

Доев омлет, я взял с холодильника карту города, попросил батю объяснить, как добраться до парка. От дома оказалось довольно далеко, так что придется ехать на автобусе. Новый опыт – это хорошо.

Помыв за собой – батя еще не доел – пошел собираться. «Бреюсь, режусь, душ, дезодорант, мобильный, тачка, водила‑баран». Нет, это из другой оперы. Одел зеленую футболку, чтобы гармонировать с Хэруки. На улице уже тепло – май‑месяц – поэтому на ноги натянул шорты цвета хаки. Причесался, глянул на себя в зеркало – хорош, чертяка! В карманы положил денег из дедова конверта, ключи от дома, диктофон – на всякий случай. Надо бы завести мультитул. В прошлой жизни частенько пригождались некоторые его функции. Особенно штопор. Особенно по молодости.

Спустился, попрощался с отцом и уплетавшей омлет Чико, потрепал кушающего Сакамото‑сана, обулся и покинул дом. Душа натурально пела – я таки успел сходить на свидание с Хэруки до конца Золотой Недели!

Не спеша пересек мост, дошел до ее дома, почему‑то волнуясь нажал кнопку дверного звонка. Открыл дед. Отстой! Поклонился‑поздоровался, вместо стандартного небрежного кивка дед отвесил легкий поклон. Вот это прогресс!

– Хэруки еще собирается. Пойдем, напою тебя чаем.

А ведь до сих пор в доме Хэруки я не был. С ритуальной фразой «извините за вторжение» прошел за дедом в широкий коридор и удивился. За вполне европейским фасадом дома прятался японский интерьер. Пол покрыт татами, видимые мне с порога дверные проемы перекрыты «бумажными» раздвижными дверьми. Поднял глаза на потолок – круглый светильник был забран в деревянную решетку. Стены покрывали деревянные панели, вдоль которых тут и там стояли в кажущемся бессистемным порядке горшки с растениями разных форм, расцветок и размеров, но вся картина целиком создавала удивительно уютную атмосферу. Это этот ихний «феншуй»?

Дед довел меня до одной из перегородок, распахнул, мы вошли. Кухня тоже была в японском стиле. Никаких стульев, низкий стол, вокруг которого подушечки. Если человеку, не знакомому с Японией показать фильмы Акиры Куросавы, он неминуемо придет к выводу, что японцы не изобрели столовых приборов, штанов и стульев. Забавно, что современная кухонная техника ничуть не выбивалась из интерьера. И как это у них получается?

Дед рукой указал мне на одну из подушечек, я сел на задницу – на коленях‑то неудобно. Потом он налил нам чаю (ждал моего прихода, надо полагать), поставил на стол. Добавил тарелку с какими‑то желейными кубиками, укутанными в листья. Мармелад?

Я «итатакимаснул», отпил глоточек. Чай был зеленый и очень вкусный. Отвесил по этому поводу комплимент деду. Тот довольно хмыкнул, и не стал выкатывать свое стандартное «не льсти мне». Хе, дед‑то романсится. В переносном смысле, само собой. Блин, знал бы, что возникнет такая ситуация, взял бы из дома оставшийся кусочек медовика. Ладно, какие наши годы.

Сунул в рот «мармеладку» красноватого оттенка. Сладко, но вкус какой‑то странный. Точно! В подаренном женой легендарного рыбака пирожке было что‑то похожее. Сладкая фасоль. Скажи мне кто в прошлой жизни, что из фасоли можно делать сладости – я бы заржал. Прожевал, запил чайком. Дед молчал, но мне было скучно, поэтому рискнул завязать разговор.

– Я пока не видел дом целиком, но увиденная часть выглядит просто потрясающе, Аоки‑сама.

– За это надо благодарить вкус моей дочери, – спокойно ответил тот.

Хо, значит отца Хэруки так сказать «приняли в семью»? Информация интересная, но малополезная.

– Простите, если я лезу в свое дело, но разве к такому интерьеру не подойдут икебаны? – попытался я показать, что тоже не пальцем делан.

– Так и есть, – кивнул дед, – Это из‑за внучки. Мертвые цветы ее расстраивают.

Блин, мог бы и сам догадаться. Чего бы еще спросить у деда, пока у него хорошее настроение? Не успел я придумать следующий вопрос, как он задал свой:

– Куда намерен вести Хэруки?

– В парк Хачиманьяма.

– Неплохая идея. Там красиво, и в последний раз она была там еще ребенком.

Вот как? Повезло!

Дед, до этого сидевший на коленях, поменял позу, тоже усевшись на задницу. Во, сразу видно, что не из дуба вытесан, а вполне живой человек! Его кимоно немного распахнулось, обнажив достаточно волосатую грудь. Невольно вспомнилась сцена из «Телохранителя», где главный герой смачно почесывается как раз в таком вот «проеме». Я не выдержал и хохотнул. Дед вопросительно поднял бровь. Я извинился и пересказал ему сцену, приготовившись слышать упреки. Но вместо этого он вынул руку из рукава, поменял позу и покадрово воспроизвел сцену! Засмеялись уже оба. Дед‑то внезапно классный.

В этот момент дверь распахнулась, в проем заглянула Хэруки. Увидев смеющихся нас, широко улыбнулась, а дед, наоборот, быстро натянул на лицо обычную непрошибаемую мину.

– Иоши, я готова! – сказала она, появившись на кухне целиком. У меня перехватило дыхание. На ней было легкое светло‑зеленое платье ниже колен, волосы были собраны в сложную высокую прическу, названия которой я даже не представлял. С удовольствием осмотрел ее босые ножки – до этого‑то такой возможности не было. На шее – «фенечка», сплетенная из надетых на нить цветных стеклянных камешков всех оттенков зеленого. Самодельная? На плече висела небольшая сумочка, угадайте какого цвета. Такой женственной Хэруки я не видел никогда.

Я залпом допил чай, встал с подушечки, поклонившись деду поблагодарил за угощение. Тот поднялся на ноги и проводил нас с Хэруки до двери. Мы обулись – она выбрала симпатичные зеленые туфельки на небольшом каблуке, вышли на улицу, я еще раз поклонился деду на прощание. Он только махнул рукой – мол, знаем мы твои манеры. Пожелал нам удачи, и наконец‑то мы остались вдвоем.

– Потрясающе выглядишь! – сразу же выдал я. Хэруки хихикнула, покружилась. Отличные кадры, навсегда сохраню их в своей памяти. Потом я взял ее за руку, и мы пошли в направлении автобусной остановки. Она располагалась как раз на «этом» берегу.

– А куда мы пойдем? – спросила она. Не став нагнетать интригу, я ответил:

– В парк Хачиманьяма. Слышал, там красиво.

– Здорово! Последний раз я была там в детстве.

Ага, дед уже сказал.

– А ты не в курсе, в каком из этих домов я скоро буду жить? – спросил я, обведя улицу рукой.

– Знаю! Пойдем, я покажу.

Она потянула меня на другую сторону улицы. Миновав пару домов, мы остановились у небольшого металлического забора мне по пояс. Дом большой! Больше, чем мамашин, но меньше дома семьи Аоки. Отделан плиткой «под кирпич», двухэтажный, с балконом, на котором сейчас сушилось белье. Это отлично, «внутрикомнатная» сушилка совсем не то.

Как дед и обещал, к дому был пристроен гараж. В просторном дворе смог рассмотреть несколько деревьев, под небольшим навесом стоял стол. Что‑то типа беседки? В глаза бросились блики, и я обратил внимание на небольшой, выложенный камнем пруд. Во дворе еще хватало свободного места, теплица туда зайдет в самый раз.

В голову ударил «инстинкт дачника», сразу захотелось сделать перепланировку – передвинуть ближе к забору стол с навесом, «проапгрейдив» его до нормальной беседки. Пруд с карпами срыть к чертям, на его место влепив пластиковый летний бассейн глубиной метра в полтора, достаточно широкий, чтобы плавать кругами. Представил себя лицо проходящих мимо японцев, когда они увидят лежащего в нем кверху пузом меня, немедленно захотелось обнести территорию двухметровым глухим забором. Ага, и колючую проволоку сверху. И пару камер. И табличку «Охраняется злым котом» на ворота. На первое время ограничимся теплицей.