Спорим, мы не разведемся? (СИ) - Биглова Алла - Страница 4

— Такова реальность, — наконец, отвечаю я, пожимая плечами. — Но я буду рада, если у тебя будет иначе. По-другому. Главное сразу уметь договариваться и общаться.

Судя по ее реакции, я натолкнула ее на какие-то мысли. Мы вместе упаковываем остаток вещей, а затем Лиза звонит Ярославу и просит, чтобы он за ней приехал. Удивительно.

Удивительно. На месте, где создается одна крепкая пара — рушится другая.

Ярослав — сама пунктуальность. Наверное, это еще одна причина, почему Лиза в него влюблена. Он очень изменился за шесть лет их разлуки. Это больше не мальчик-мажор, сын богатого отчима. Это взрослый, самостоятельный мужчина, который смог не просто выбиться в люди, но и дать отпор своему псевдоотцу-тирану.

— Все в порядке, Лена? — осторожно спрашивает он. — Грустишь, что подругу у тебя забираю?

Иногда мне кажется, что Ярослав меня боится. И, если это так, то правильно делает. Усмехаюсь, надеваю напускную радость и качаю головой.

— Нет. Но если ты ее снова обидишь — я тебя живьем закопаю, — кровожадно улыбаюсь, с удовольствием наблюдая за тем, как он отшатнулся в страхе.

И я абсолютно серьезна! Нет тела — нет дела. И Ярослав, как адвокат, прекрасно это понимает.

— Не переживай. Я свою принцессу не обижу и никому в обиду не дам! — кажется, он пытается произвести на меня впечатление?

Да, не стоит, я уже давно знаю, кто ты. Не сказать, что я сильно зла на тебя, но если подруга сумела тебя простить, то мне остается только принять ее выбор. А прощать не обязательно — не мне же с тобой спать.

— Ну, на принца ты не тянешь, так что… — окидываю его коротким взглядом с головы до ног. Красавец, все-таки! — Так, скорее, дракон… Смотри у меня.

Не буду, правда, уточнять, что современные девушки предпочитают драконов, которые прошли огонь, воды и прочие ненастья, нежели разукрашенных принцев с нежной кожей, которые ни черта не умеют, а в постели и вовсе овощи. Не бревна — овощи, это еще хуже.

Ни все, конечно. Остался еще процент девушек, которые мечтают стать принцессами, но то другая сказка. С элементами ужасов, но в реальной жизни.

— Ты Грише передай, что если он тебя обидит, то я его на костре сожгу. Вместо ведьмы. Святая инквизиция, все дела, — Лиза приходит на помощь своему парню, и тот громко выдыхает.

Качаю головой. Боюсь, святую инквизицию придется вызывать со дня на день. И, боюсь, одной инквизицией тут уже не обойдешься.

— Ладно, идите, голубки. У вас еще столько дел! — буквально выталкиваю их, чтобы не начали пытать. А то еще, гляди, могут выведать то, что не нужно им знать.

Провожаю друзей, закрываю за ними дверь и медленно скатываюсь вниз, на пол. Чувствую себя разбитой.

Надо бы как-то прийти в себя.

Мне как-то надо продержаться целый месяц…

И это, черт возьми, ужасно! Так и хочется разрыдаться на Лизиной груди и рассказать ей, насколько семейная жизнь оказалась сложной!

А, может, это кризис?! Может, все пройдет? И, если да, то когда?

Чтобы хоть как-то успокоиться, начинаю прибираться в комнате, где месяц жила подруга. Снимаю постельное белье, отправляю его в стирку, мою полы. Через час работы по дому и намека не остается на то, что здесь кто-то жил некоторое время.

Вздыхаю. Мне будет не хватать пьяных посиделок на кухне, общения на женские темы до часа ночи и просмотра сопливых мелодрам с человеком, который это любит, а не считает сопливым фильмом. Жаль, правда, что после одной посиделки Лиза поехала к бывшему, и у них все завертелось. Мне не хватало подобных безумств. В последнее время Гриша был слишком загружен своей работой и почти не замечал меня. Не уделял мне время. А когда я напоминала о себе — начинался очередной скандал.

Иду на кухню, чтобы приготовить поесть. Нужно хоть немного отвлечься. И поесть, все же, надо. Хоть немного я проголодалась. К тому же, надо бы позаботиться о себе. Если не я, то кто?

По привычке готовлю несколько порций, а ведь могла «любимого» мужа оставить и без ужина. Усмехаюсь, язвя про себя.

Гриша возвращается гораздо раньше, чем обычно. Хмурюсь, но встречаю.

— И не поцелуешь своего мужа? — усмехается он, пряча свою сумку за спину. Интересно, что это там?

— Зачем? — пожимаю плечами. — Все равно скоро станешь бывшим, — тихо произношу это, а самой даже думать о предстоящем разводе невыносимо больно.

И вроде бы сама решила, а вроде и не уверена наверняка. Я ведь и мужа мучаю, и сама мучаюсь!

— А ты чего так рано дома? — мгновенно меняет тему, пытаясь улыбнуться. — И чем это так вкусно пахнет?

— Едой, — пожимаю плечами и не возвращаюсь к предыдущим словам. — Не спала ночью и не пошла на работу. Да и какая разница — со следующей недели опять удаленная работа, — вздыхаю. Это слишком сложно и мне не хочется снова.

Как только представлю, что опять сидеть на удаленке вместе с ругающимся и упрекающим меня во всех грехах мужчиной, то хочется просто снять офис и работать оттуда. Жаль, что и коворкинги, в последнее время, тоже закрываются. Запрещены. Нельзя распространять вирус.

Качаю головой: эта безумная ситуация в мире мне совершенно не нравится. А все предвещает стать только хуже. Но надо же надеяться на лучшее? И куда я только дела свой оптимизм?

— Так давай сейчас поспишь? — аккуратно говорит Гриша. Я даже слышу в его голосе заботу, но старательно ее игнорирую.

Не хочу позволить себе приятных чувств к нему. Не хочу, чтобы снова было больно. Но и уйти тоже больно…

— Подожду до ночи. Недолго осталось, — пытаюсь отмахнуться я, в первую очередь от своих противоречивых мыслей. — Тем более, что в пять часов дня уже нельзя спать, — придумываю на ходу «достойную» отмазку.

— Кому нельзя? Мы с этой удаленкой уже давно все режимы сна нарушили, — усмехается Гриша.

В чем-то он даже прав, но я не хочу ему об этом говорить. Пусть не расслабляется. Тем более, я сама прекрасно знаю, как именно мне лучше.

— Ну, знаешь, эти правила жизни. Не есть после шести, не спать после пяти, — развожу руки в стороны и меняю тему: — Что у тебя в сумке?

Не хочу, чтобы он убедил меня в обратном. А то ведь спать уложит, а я потом благодарна буду!

— Да, так, — теперь юлит он. — Хотел сделать тебе сюрприз, а ты уже дома. Сюрприз не получился, как и всегда.

— Не нужно, — хмурюсь я. — Сейчас не нужно.

Хочется добавить «раньше нужно было об этом думать» и «больше мне это не нужно», но мне хватает разумности промолчать, поэтому я останавливаюсь на безобидном «сейчас».

Ухожу в спальню, лезу в телефон, листаю новости. Ничего хорошего: все происходящие в мире события загоняют меня в еще большую апатию. Гриша же, тем временем, гремит на кухне посудой. Видимо, ужинает.

Плевать.

Вскоре он приходит в спальню. Хочется послать его куда подальше, чтобы побыть наедине с собой, но язык не поворачивается. Это его квартира тоже. Это его комната тоже. Может, переехать в соседнюю на время?

Вместо этого говорю, лишь бы не слышать напряженное молчание. Свой голос меня успокаивает:

— Лиза с Ярославом заезжали, забрали ее вещи. Они все-таки решили жить вместе, — равнодушно бросаю я, не поворачиваясь.

Рассказывать все Грише уже, скорее, привычка, чем необходимость.

— О, рад за них, — парень садится рядом, притягивая меня к себе.

Ёрзаю, потому что мне одновременно и нравится, и не нравится его прикосновения. В итоге решаю не вырываться.

Мы вместе листаем ленту новостей, и вскоре я каким-то странным образом оказываюсь на коленях у своего мужа.

Мне так тепло и уютно на руках, что я невольно засыпаю. Просто нет сил бороться с безумной слабостью.

Просыпаюсь переодетая и укрытая в нашей кровати. За окном еще светит солнце. Чувствую себя разбитой, но все же немного лучше до того, как поспала. Мне не хочется признаваться в том, что муж был прав.

— Ты уснула у меня на коленях, — поясняет он. — Я тебя уложил, и ты проспала часа два. Тебе хоть немного лучше? — «заботливо» спрашивает муж.