Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1 (СИ) - Гичко Екатерина - Страница 63

— Вот это сила…

Насладиться восторгом наг не успел. Послышался щелчок, и хранительница бросилась на него. Хищным оскалом сверкнуло выдвинутое из кнутовища лезвие, но Ссадаши спокойно пропустил разбежавшуюся женщину мимо и ещё хвостом под зад поддал, чтобы лицом в перину уткнулась. Лезвие с противным треском вошло в постель и застряло в ламели реечного дна. Тратить секунды на освобождение оружия Дейна не стала и, перевернувшись, ногой ударила Ссадаши в грудь. Тот успел перехватить её за лодыжку, но сила удара заставила его отстраниться, а затем и отпустить девчонку: ему показалось, что она сейчас себе ногу оторвёт, пытаясь освободиться.

Дейна скатилась с кровати и в два прыжка отскочила подальше.

Ссадаши посмотрел на неё с досадой и восхищением. Почему-то у отравленных его ядом нарушалась не координация движений, а психическое равновесие и умственная стабильность. На первом этапе ещё присутствовало нарушение координации, но затем оно сходило на нет, а вот психическое состояние только ухудшалось.

Коротко рыкнув, хранительница бросилась в атаку и, подскочив, напрыгнула на нага. Когти впились в его плечи, а миг спустя — и зубы. Уже не миндальничая, Ссадаши за шкирку отодрал от себя женщину и вжал её лицом пол, хвостом связывая руки. Дейна ярилась, ругалась, пыталась вырваться, но едва смогла пошевелить нага на себе.

— Так, это где-то здесь… — рука Ссадаши скользнула под рубашку женщины и нажала на позвонок на пояснице.

Дейна болезненно охнула, завертелась под нагом как уж, но хруста трансформации не последовало. Что Ссадаши ничуть не обескуражило. Не у всех оборотней оборот в зверя начинается в позвоночнике. Рука со спины скользнула на живот, намереваясь пробраться к солнечному сплетенью, но женщина опять стонала и в этот раз так сладко и горячо, что у Ссадаши вспыхнуло тепло в груди. Вспыхнуло, потекло вниз и… ухнуло в паховые пластины.

Закусив губу, Ссадаши осознал, что действие зелья наконец-то прекратилось.

— Дейна, милая, ну ты чего? — ласково пророкотал он на ухо девчонке.

Та сжалась под ним, напряглась, а затем сдавлено спросила:

— Дядя?

— Дядя, — с готовностью подтвердил Ссадаши, и женщина… расплакалась.

Горько, с обидой, как совсем маленькая девочка. Ссадаши мигом отпустил её, перевернул и поднял на руки, поднимаясь сам. Дейна бессовестно рыдала, растирая по лицу слёзы когтистыми ладонями и со всхлипами глотая воздух.

— Ты сделал мне больно, — женщина скривила губы в горькой обиде, и её грудь сотряслась от рыданий.

Ссадаши обескураженно заморгал. Ранее он никогда не травил своим ядом женщин и к такому представлению готов не был.

— Мне плохо, — продолжала жаловаться Дейна, — меня тошнит, голова болит и… и… горло…

— Ну-ну, моя сладкая, — Ссадаши невольно начал сюсюкаться с ней, как с маленькой девочкой, благо опыт был огромный. — Где болит? Давай поцелую, — и ожерельем опоясал поцелуями пострадавшую шею, затем солёный от слёз подбородок и тонкие когтистые пальцы.

— Господин? — внутрь заглянул Шширар.

— Бредит, — коротко объяснился Ссадаши, а Дейна разрыдалась ещё горше.

Охранник поспешил убраться.

— Ну вот сперва едва меня не убила, а теперь рыдает, — с ласковым укором протянул наагалей.

И тут же пожалел об этом.

— Я не хотела… Прости меня-а-а-а-а…

Нарыдалась Дейна довольно быстро. Точнее, в её мозгу что-то переключилось, декорации сменились, и через пять минут женщина сонно хлопала глазами, явно не понимая, что делает на руках наагалея. Но не возражая. Спеша воспользоваться затишьем, Ссадаши забрался в постель в надежде, что женщина уснёт. Конечно, очень любопытно ещё раз посмотреть на проявления её второй сущности, но если платой за это опять будут горькие рыдания… Ссадаши лучше поумерит своё любопытство.

Дейна уснула быстро, а вот к нему сон не шёл. Он продолжал прокручивать в голове увиденное и гадать…

— Кто ты? — тихо спросил он уснувшую женщину.

Та нахмурилась во сне так сурово, что и не скажешь, что недавно заливалась слезами.

Постепенно наг начал уплывать в сон и уже почти уснул, когда в окно влезла Госпожа. Кошка пару минут пошаталась вокруг постели, не нашла рядом с боком Ссадаши свободного местечка и залезла на перину со стороны Дейны. Настороженно ворча и порыкивая, принюхалась к башке женщины, нервно облизнулась и всё же прилегла рядом. Дейна сонно вскинулась, осмотрела обнажённую грудь нага мутным взором и, перевернувшись на другой бок, уткнулась лбом в мохнатую грудь оторопевшей Госпожи.

У Ссадаши внутри что-то нехорошо засвербело. Правая половина тела всё ещё ощущала чужое тепло, а Дейна с недовольным сопением всё сильнее прижималась к кошке. Госпожа ещё раз принюхалась к ней и лизнула.

Ссадаши негодующе фыркнул.

— Ну давай-давай, прижимайся к ней, — процедил наг. — Сперва выжрала-вытянула из меня нервы…

Ссадаши не докончил, сообразив, как глупо выглядит. Но, глядя, с каким упоением Госпожа вылизывает бедовую голову хранительницы, не смог удержаться от язвительного:

— Я посмотрю, как ты утром расчёсываться будешь!

И, вскочив, пополз к двери.

— Эй, черви, — ввернул наагалей любимое словечко Вааша, обращаясь к охранникам, — присмотрите. Мне отползти надо.

Вааш сладко похрапывал, прижимая к груди очередное письмо из дома, когда белобрысый друг бесцеремонно вторгся в его покои и рявкнул:

— Вааш, ты мне нужен!

Вааш причмокнул и продолжил спать. Ссадаши попихал его хвостом в бок, а затем попытался стащить письмо из сложенных лапищ. Это пробудило нага быстрее любых криков и тумаков.

— А? Ты чего? — осоловело воззрился Вааш на крайне серьёзного и недовольного друга.

— Ты наверняка знаешь про родственников Дейны больше моих олухов. Рассказывай! — категорично потребовал Ссадаши, плюхаясь на край постели.

— Уау-у-у-м-м-м-м-м, — широко зевнул Вааш. — Чего рассказывать-то?

— Кто они такие?

Зеленохвостый наг уставился на друга с сонным непониманием.

— Ну… два семейства, Аррексы и… эти… Фанлексы.

— Раса! — теряя терпение прошипел Ссадаши.

— А, — с пониманием протянул Вааш и опять широко зевнул. — Ну… это… люди. Бабка только со стороны Аррексов лекарелка.

— Вааш!

— Ну почти люди, — просыпался наагалей с большим трудом. — Фанлексы смески, но на большую часть люди.

— Какие смески? — нетерпеливо прихлопнул по полу хвостом Ссадаши.

— Да… — Вааш замер и беззвучно зашевелил губами, словно подсчитывая. А затем досадливо отмахнулся: — Да там кого только нет! У них принцип семейный — любовь без ограничений. Эй, да я не про эту любовь! — Вааш пихнул Ссадаши в бок. — Там другое, — по его губам расползлась блаженная улыбка. — Фанлексы влюбляются без оглядки на расу и срок жизни. Ведь десять, двадцать, шестьдесят лет жизни в любви — это десять, двадцать, шестьдесят лет счастья! А чё ещё надо?

Дейна сама не знала, что лишила наагалея счастья лицезреть, как она прочёсывает ссохшиеся в спутанный ком волосы. Когда она проснулась, наагалея в спальне уже не было, а здравый смысл к ней уже вернулся. Поэтому женщина, не взирая на слабость и тошноту, поползла в купальню.

Не в купальню наагалея, а в общую купальню для дворцовой охраны, которая находилась в другом крыле. Оршош в компании ещё одного нага молча последовал за ней: господин, уползая, велел смотреть, но не распоряжался держать хранительницу на месте. Они терпеливо дождались возвращения Дейны из купален (лишь пару раз заглянули одним глазком внутрь, чтобы убедиться, что она там) и проводили её до покоев. Её собственных.

Там женщина отгородилась от нагов ширмой и вознамерилась переодеться. Те нисколько ей не помещали. Только проверили стену, простучали хвостами, а потом уползли за ширму и даже целомудренно повернулись спинами.

Одевание окончательно вымотало Дейну, и она плюхнулась на постель отдохнуть пару минуточек. Проснулась она только спустя полчаса под пристальными взглядами нагов.