Длань Одиночества (СИ) - Дитятин Николай Константинович - Страница 61

— Мы строжайше чтим наследие наших героев, — с теплотой и ноткой меланхолии, говорил Гектор. — Леоднонн в одиночку смог разработать и реализовать восемьдесят пять культовых схем. Не все они прижились, но результат, согласитесь, впечатляет. Благодаря его работе, идеей Бессилия прониклись миллионы людей и сонмы образов. Ах, старик, Леондонн. Ты был лучшим из нас. Вечно озаренный…

Архангел помолчал, растроганный. Потом сказал:

— Идемте дальше. В конце концов, мы здесь для того, чтобы почтить его труды не только словами.

Архангел повел их дальше, в боковой коридор. Тот петлял, изворачивался, подкидывая поворот за поворотом. У Альфы была фотографическая память, но даже он в какой-то момент понял, что может не выбраться назад в одиночку. Все это время Гектор рассказывал им об успехах распространения Бессилия, новых веяниях и модных сектах, финансовых перспективах и прочем. Показывал комнаты для онлайн-треннингов, где его крылатые коллеги вели конференции по сети, удерживая внимание десятков начинающих божков.

Остальные двери, таинственно приоткрытые, часто охраняли парни в красном. Альфа сразу узнал их. Насмешливо скривив губы, он сделал вид, что кидается на одного из них. Страж подскочил на месте, осеняя себя эзотерическими жестами. Прим плюнул ему под ноги, оставив в покое.

— Плюйтесь, сколько вашей душе угодно, — послышалось мягкое разрешение Гектора. — Вы желаете увидеть нашу активную лабораторию?

— Всегда мечтал, — быстро сказал Аппендикс.

Не сговариваясь, Альфа с Котожрицей, ущипнули его, заворчав, но тот и условным ухом не повел. Архангел вывел их к тяжелой стальной двери, на которой висел знак ментальной опасности. Мозг на перекрещенных пилах.

— Защитные шапочки, — потребовал Аппендикс. — Живо.

Гектор заметно расстроился, вздохнув.

— Как скажете, — произнес он, доставая из шкафа несколько шлемов из фольги. — Но истинные друзья бессилия никогда бы…

— Не путайте нас со своими регулярными клиентами, уважаемый, — перебил архивариус. — Мы пришли сюда разделить ваш опыт, а не танцевать на курганах при свете луны.

Надежно защитив головы, все четверо вошли внутрь лаборатории. Аппендикс издал неясный булькающий звук. Котожрица судорожно вздохнула. Даже Альфа покрылся брутальными мурашками.

— Узрите! — воскликнул Гектор, восторженный. — Перед вами Большой Теологический Версификатор. Мощь его велика.

Вышеназванный механизм представлял собой огромную установку, похожую на игровой автомат. С той лишь разницей, что вращающихся барабанов с результатами на нем было столько, что для считывания и обслуживания к Версификатору была приставлена армия образов. Он занимал почти весь зал лаборатории: десятки метров в высоту, еще больше в ширину. Сработан из современных материалов, перемежающимися с древесиной и камнем.

Но пугала в нем не уродливая архитектура, а его жуткое устройство. В основании БТВ ярко светился стержень сильно излучающего элемента. Закрытый несколькими слоями толстого экранирования, он словно игнорировал его, прекрасно видимый.

— Это что, извлечённый из реактора стержень? — спросил Альфа, бешено поглядев на Гектора. — Это чудовище работает на Глупости?

— Мы предпочитаем термин «всеоткрытость», — невозмутимо ответствовал Гектор, с нежностью глядя на БТВ. — Нужно быть свободным от предрассудков, противоречивых сведений и сомнений, чтобы принять истину.

— Теперь и я начинаю ненавидеть это слово, — пробормотал Аппендикс.

— Да, мы извлекли этот стержень из реакторов Всеоткрытости, — Гектор подошел к машине вплотную. — Но вы только поглядите, какие перспективы это перед нами открыло.

С правой стороны, в маленькой кабинке, сидел образ в бурой хламиде. Его почти не было видно из-за перекрученной ленты желтого пергамента, которая выбивалась наружу беспорядочными петлями.

Образ отвлекся от своей писанины, и согнал бумагу с небольшого рычага. Взявшись за него костлявой десницей, образ резко дернул вниз, а потом отпустил. Что-то негромко провернулось в машине. Она задрожала, разогреваясь. Металлически щелкая, прокрути-лся первый барабан. За ним второй, третий, — вскоре БТВ гремела не прекращая, едва не отрываясь от пола. Стержень сверкал и переливался, заливая пространство желтым сиянием.

Альфа закрыл Котожрицу своим телом, выставив глупости спину. Аппендикс стоял, не прячась, сложив условные руки на груди. Улыбка не покидала его условного лица.

Когда все барабаны провернулись, машина одышливо застонала, скрежеща внутренностями. Образы в балахонах, засуетились, занимая ее помосты. Они внимательно изучали символы на барабанах, копируя их на восковые дощечки.

— Когда Леондонна скосила прогрессирующая научность мозга, мы поняли, что даже лучшие из нас не застрахованы от этой проказы, — горько проговорил Гектор, все поднимая тон. Последнее слово он почти выкрикнул. — Мы заменили ненадежный живообразный фактор механическим. Научность здесь работает против себя! Великий триумф наш! Мы разбили все культовые схемы на отдельные элементы, которые теперь подбираются случайным образом. На ваших глазах, родилась новая теологическая база! Она уже облучена всеоткрытостью, так что способна укоренятся в разуме, перестраивая его под себя. Позвольте, я кратко зачитаю ее вам. Имя нового божества: Дельта Тысяча Восемьдесят Два. Он человекообразная щетка, живущая на призрачной планете в глубинах второстепенного космоса. Создал мир за два часа, плюс десятиминутный перерыв на войну со злом. Зло не побеждено до конца. Верующим нужно помочь Дельте достичь конечного просвещения решительными жертвами!

Гектор упал на колени, рыдая от восхищения. Крылья его трепетали, порываясь в воздух. Образы затянули тяжелыми голосами что-то совсем уж фанатичное. Машина взрыкивала, остывая. Враждебное сияние стержня ощупывало пространство, постепенно слабея.

— Эти шапочки ни хвоста не помогают, ведь так? — спросила Котожрица, прижимаясь к Альфе. — Спасибо, что защитил.

Она благодарно поцеловала его в щеку.

— Не за что, малышка, — хрипло ответил прим. — Клянусь фантазией, моя спина вскоре облезет.

— Защитные шлемы рассчитаны на кратковременное пребывание рядом с Глупостью, — объяснил Аппендикс. — А эти ребята, по-моему, уже прожарились до основания.

— Вы должны увидеть это, — вдруг сказал Гектор. — Должны ощутить! Снимите защиту. Отдайтесь Всеоткрытости.

— Та-а-ак, — протянул Аппендикс. — Похоже, зря я решил полюбопытствовать. Но ведь такой шанс. Разве еще будет?

Архангел странно преображался. Его деловой костюм облез, обнажив слой древней и заскорузлой грязи, почти кристаллической и твердой как броня. Крылья оказались фальшивыми наростами, они шелестели угрожающе, словно погремушка змеи. Лицо оплыло, потеряло прекрасные черты. Вместо глаз набухли пористые шишки, рот раскрылся вертикально, подвижной четырехстворчатой щелью.

— Вам. Должно быть. Интересно.

Прокряхтела тварь.

— Агент Ограниченности, — мгновенно определил Альфа. — Уходите. Я его задержу.

— В ухо себе запихни свои пафосные реплики! — воскликнула Котожрица. — Мы будем держаться вместе!

— Он не отстанет, — хладнокровно произнес прим, выходя вперед. — Девочка, ты ничего не знаешь о настоящих драках. Бегите дальше. Вы обязаны найти Только Воздающего.

— Он правду говорит, — согласился перепуганный Аппендикс. — Ни черта мы не смыслим в драках, жрица. Пойдем.

Архивариус взял девушку за руку. Та дернулась, но ее остановил взгляд прима.

— Я вернусь, — пообещал Альфа. — Заприте за собой дверь! Не дадим поднять тревогу.

Котожрица, краснея, поддалась усилиям архивариуса и побежала вон из лаборатории. Альфа, принял первый удар агента, отшвырнув назад стремящуюся тушу. Тяжело отступив, тот бухнулся на пол, и злобно заклокотал, шелестя отростками. Образы, оставляя машину, посыпались вниз, как горох. Капюшоны спадали с них, обнажая шишки и вертикальные пасти.

Альфа заревел от предвкушения. Воинственные интерпретации рвались из его груди. Он подпрыгнул, бросаясь на Гектора. Жуткие удары сокрушали бронированные пластины.