Деграданс (СИ) - Прашкевич Геннадий Мартович - Страница 32

– Это мощно оценить и так. Но такая оценка неправильна. Способность быстро, почти бессознательно менять свое поведение в зависимости от постоянно меняющихся внешних условий дало огромное преимущество доисторическим предкам перед более сильными и быстрыми хищниками. Они победили их непредсказуемостью своих действий. Понимаете? Можете называть это вялотекущей шизофренией, но именно наше сознательное или бессознательное лицедейство позволяло и позволяет нам выживать в стремительно изменяющемся мире. При этом природа порой выкидывает самые неожиданные коленца. Скажем, жил себе молодой человек, неприметный, не совсем здоровый, работал охранником. Все как у всех и все при этом немного вывихнуто, видимо, еще и мысли его посещали. Может, завидовал кому-то. Мог бы так жить до смертного часа. Но вдруг, не пойми с чего, этот молодой человек набивает сумку оружием, идет в некую художественную галерею и берет в заложники всех ее посетителей. Неужели только для того, чтобы потребовать аудиенции с Христом? Давайте пораскинем мозгами? Кем этот охранник себя возомнил? Кем он себя почувствовал? Какая скрытая до сих пор сущность вылезла вдруг наружу?

– Не знаю, – покачал головой Петунин, поглядывая на часы. – Неужели вы знаете?

– Если бы знал, – улыбнулся экстрасенс, – то проблема самодеятельного терроризма перестала бы являться такой. Но заметьте… Вы человек опытный… Раньше организаторы террористических актов выдвигали вполне конкретные требования, правда?

– Вынужден согласиться.

– А теперь их потянуло к Христу? В чем, по-вашему, причина?

– Не знаю, не знаю, – нервно ответил Петунин.

– А вы подумайте. Может в том, что изменилась среда обитания? И теперь в человеке все чаще прорываются наружу те сущности, о которых он прежде даже не думал? Возьмем, к примеру, эффект публичности. Конечно, этот эффект так или иначе проявлялся во все времена, но только в наши дни люди готовы на все, лишь бы хоть на минутку появиться на телевизионных экранах, приковать к себе внимание. Для этого одни до бесконечности совершенствуют игру на флейте, другие накачивают мышцы и машут кулаками, нанося друг другу официально разрешенные увечья, третьи запоминают число «пи» до шестьсот шестьдесят шестого знака после запятой, другие едят стекло и глотают гвозди…

– Или убивают…

– Теперь вы меня поняли.

– Значит, человек, которого вы загипнотизируете или погрузите в особенный транс, будет разговаривать с самим собой?

– Он будет разговаривать с одной из своих ипостасей, каким-то образом совпадающей в этот момент с его же собственным глубинным представлением о некоем мучающем его образе.

– Мучающем?

– Или привлекающем.

– Ну допустим. А какой в этом смысл? Какая польза?

– Самая прямая, – улыбнулся Петунин. – Даже обидно признавать. Для чего, по-вашему, человек хочет встретиться с тем или иным историческим или вымышленным персонажем? Зачем он читает книги и смотрит бесчисленные правдивые и лживые фильмы? Чтобы выяснить смысл жизни? Или вывести основополагающий закон космогонии? Да нет, нет. Человек пытается решить какую-то свою вполне реальную проблему. На которую Христу, существуй он на самом деле, было бы, простите меня, глубоко наплевать. И чаще всего у любого человека, даже самого ничтожного, есть ответ на вопрос, который он собирается задать тому же Христу! Только лежит этот ответ в плоскости, закрытой для восприятия той сущностью, которую человек привык считать своим «Я» в обычной будничной жизни. Мое вмешательство снимает своеобразный тормозной блок в сознании человека. Это позволяет реципиенту взглянуть на мучающую его проблему с новой точки зрения, с позиции, как сам он считает, совершенно другой личности.

– Любопытно.

– Хотите попробовать?

– Боюсь, это нереально.

– Почему же?

– Как вы загипнотизируете террориста? Спуститесь в подвал к нему вместо Христа?

– А вдруг он по-настоящему в этом нуждается?

– Мы с вами не знаем, в чем он нуждается, – сухо сказал Петунин. – Слова террориста нельзя принимать на веру. Он ведет игру, в которую пытается втянуть и нас… – Капитан наклонил голову и осторожно помассировал виски. – Самое гнусное, Вениамин Игоревич, это то, что нам приходится играть по навязанным им правилам. Но знаете… – Капитан усмехнулся. – На всякий случай мы обратились в Патриархию. С нижайшей просьбой прислать кого-нибудь, кто мог бы поговорить с нашим террористом от имени того же Иисуса Христа.

– И что они?

– Обещали подумать.

– Долго обещали думать?

– Надеюсь, недолго. Но вот что, Вениамин Игоревич. Почему вы уверены в том, что террористов в галерее трое?

– Я уже объяснял.

– Если вы правы, это плохо…

– Почему?

– Право, какой вы наивный, – не выдержал капитан. – Если, кроме Шивцова и этого Калинина, в галерее есть еще кто-то, играющий на них, значит, акция была заранее спланирована. В этом случае мы можем только гадать, сколько у Шивцова под рукой оружия, патронов, взрывчатки. Кстати, Жора, – окликнул Петунин Арутюняна, – пробей-ка заложников на предмет личных связей с Калининым.

– Уже пробил.

– И что получается?

– Девицу, которую оттрахал в бассейне охранник… простите, пострадавшую Ксению Малышеву… Калинин прекрасно знает. Она работает в той же «Газетте». Верстальщица. Возможно, между ними существуют близкие отношения. Теперь уж, наверное, существовали…

– Погоди, Жора. Среди заложников находится хорошо знакомая Калинину женщина? Возможная близкая ему? Тогда почему он устроил этот цирк с изнасилованием?

– Возможно, они в ссоре. Она ведь располосовала ему морду когтями.

– Часть какого-то представления?

– Не похоже, Алексей Иванович.

– Что еще?

– Мне удалось тут наладить прямой перехват передач с калининского телефона, товарищ капитан. Последние фотографии были очень высокого разрешения. Ни один встроенный в мобильник фотоаппарат такого дать не может. Понимаете? Значит, Калинин работает с моделью, созданной на заказ. Но, во-первых, у Калинина на такую штуку денег не хватит, во-вторых, ни один идиот не станет таскать с собой такую вот штуку в качестве обычного мобильника.

Петунин кивнул.

Выходит, подполковник Стопольский попал в точку?

Выходит, акция «У Фабиана Гигорьевича» была продумана задолго до сегодняшнего дня, а экстрасенс Цеменко врет про расстрелянных заложников? И все, что происходит в галерее – это заранее спланированное и тщательно отрежиссированнное представление? Да, черт побери, подполковнику есть о чем волноваться. Если окажется, что патроны у Шивцова холостые, а брусок пластида на двери всего лишь муляж, скандал разразится грандиозный. Выиграет на нем только этот журналюга, хитрая сволочь, подонок! Привлечь его можно будет только за злостное хулиганство и то пресса не позволит. Калинин станет для прессы Героем Номер Один. Именно так – трижды с заглавной буквы. Чтобы с банальными Героями не путать.

Да, весомый аргумент в пользу версии подполковника Стопольского!

И все же, все же… Что-то мешало капитану Петунину принять высказанную Стопольским версию…

– Товарищ капитан!

– Что тебе, Жора?

– Если мы правы и Калинин видеоизображение передает в таком же высоком разрешении, то при удачном ракурсе, предельно замедлив воспроизведение, мы увидим пулю, вылетающую из ствола! Если она вылетает, ни о каком цирке речи не пойдет. Так ведь? Пуля – аргумент. Пулю на спецэффект не спишешь!

– Верно, Жора.

– Звонить в лабораторию?

– Незамедлительно, дорогой.

– Иван Исаакович…

– Саша! Мы же договаривались? Зачем эти имена?

– Да бросьте вы, Иван Исаакович! Все ваши телефоны давно переключены на «Антитеррор»!

Главред покачал головой.

Он знал, что Калинин прав.

Если выйти на улицу и купить в ближайшем салоне совсем новенький мобильник с еще никогда не обслуживавшимся номером, все равно этот мобильник мгновенно окажется на прослушке «Антитеррора». С этим ничего не поделаешь. Само имя главреда сейчас, наверное, срабатывает как ключевое слово.