Букелларий (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 14

Бычий форум — это, как бы, граница, за которой богатым и знатным жить западло, типа Садового кольца в Москве. Дальше шли дома среднего класса. Именно такой и собирался я прикупить, чтобы осесть в Константинополе. Возле форума за хороший двухэтажный дом просили полторы тысячи солидов. По мере удаления от центра цена падала. Погулял по тому району до сиесты, ничего интересного по соотношению цена/качество не нашел. Хотелось купить такой дом, чтобы потом не переезжать, и в то же время, чтобы остались деньги на покупку чего-нибудь, что будет приносить доход, обеспечивающий нормальный уровень жизни. Пока не знаю, чем буду заниматься, но уж точно не охранником караванов, не служить в армии и не водить суда. Может быть, построю несколько рыбацких баркасов, найму людей и куплю право на лов рыбы в определенном районе. Как мне рассказали, рыбу сейчас скупают оптом торговцы под присмотром налогового инспектора, который устанавливает цену на нее, а потом перепродают в розницу под надзором другого налоговика. Совет, данный мной тестю, заработал на полную силу, пополняя казну империи.

Возле Пигийских ворот было необычно много солдат, сотни три, не меньше. Они что-то горячо обсуждали. Через ворота в город толпой валили люди, повозки и арбы, нагруженные с верхом, навьюченные лошади, ослы, мулы. Много было вооруженных мужчин, которых никто не останавливал. У меня появилась мысль, а не присутствую ли при следующем государственном перевороте? Может, вместо «телефон, телеграф, железнодорожные станции» здесь первым делом захватывают городские ворота?

— Что случилось? — спросил я зеваку — пожилого мужчину с длинным носом, на конце которого была синевато-красная бульба, немного раздвоенная, из-за чего напоминала сливу.

— Сарацинская армия переправилась через Геллеспонт, идет к нам, — спокойно ответил он.

Это спокойствие показалось мне странным. На мусульманина этот тип не был похож и, в отличие от меня, не должен знать, что Константинополь захватят только крестоносцы и турки. Хотя наверняка в городе есть какой-нибудь провидец, который уже рассказал всем, что их ждет в ближайшие дни или месяцы.

— Когда я был маленьким, они пять лет подряд осаждали нас, пока император Константин не сжег их флот в Кизике, — продолжил мужчина. — Приходили в начале лета и торчали под нашими стенами до холодов, — и закончил насмешливо: — На этот раз что-то припозднились!

Да, в середине августа, когда собран и свезен в город урожай, поздновато начинать осаду. Может быть, надеются по-быстрому взять штурмом?

В любом случае сидеть в осаде у меня не было желания. Черт его знает, сколько она продлится?! Цены на продукты будут расти каждый день, а кормить бесплатно меня не станут, даже если запишусь в ополчение, разве что повезет очень. Да и какой мне смысл геройствовать непонятно зачем?! Константинопольцы уж точно не оценят. Как и жители любой столицы, они уверены, что все понаехавшие обязаны им служить бескорыстно.

Я поспешил выйти из города, пока не закрыли ворота. В тоннеле пришлось прижиматься к стене, чтобы стадо баранов и коз, заполнившее его от края до края, не сбило с ног и не затоптало.

Посреди постоялого двора стояла арба, в которую братия быстро сносила мешки и узлы.

— Поторопитесь! — покрикивал на них Фока. — Обоз из монастыря уже выезжает!

Этого обоза я не видел. Наверное, монах опережал события.

— Так понимаю, проживание мое здесь закончилось, за следующую ночь платить не надо? — поинтересовался я.

— Если не боишься попасть в плен к сарацинам, ночуй! — насмешливо разрешил Фока.

— Нет уж, поищу место поспокойнее! — в тон ему ответил я и приказал Бамберу, с любопытством наблюдавшему, как пакуются монахи: — Что стоишь, раззява?! Собирай наши вещи!

Планы по обустройству в Константинополе откладывались на неопределенное время. Поедем в Адрианополь — город достаточно большой и расположенный далеко от столицы. Оттуда будет удобнее наблюдать за ее осадой.

14

Я бывал в Адрианополе в разные эпохи, кроме той, из которой начал путешествие по времени — двадцать первого века. В то время город был турецким и назывался Эдирне. Пару раз я порывался съездить туда, чтобы посмотреть на мечеть Селимие, возведенную в шестнадцатом веке и ставшую объектом всемирного наследия. Стамбульский агент советовал мне отведать там телячью печень, приготовленную по местному рецепту. Мясо животных, выращенных в окрестностях этого города, считается лучшим, по мнению турок, во всем мире. Я ограничился печенью по-эдирнески, которую съел в стамбульском ресторане. Ее режут тонкими длинными ломтиками, обваливают в пшеничной муке и жарят две минуты в кипящем подсолнечном масле, используемом один раз, на тончайшей сковородке. К печени подали маринованные, кисловатые, острые перцы и свежие помидоры. Вкус, кончено, интересный, я бы даже сказал, хрустящий, поэтому слопал три порции грамм по сто пятьдесят каждая.

Мне показалось, что Адрианополь не изменился с тех пор, как я был здесь в предыдущей эпохе, хотя по более светлым камням в верхних рядах стен можно догадаться, что их недавно наращивали. Я остановился на постоялом дворе возле Константинопольских ворот, чтобы первым узнавать новости из столицы. Заправляла им пожилая грузная вдова по имени Аглая (Сияющая, одна из трех древнегреческих граций), одетая во все черное, из-за чего сперва принял ее за монашку. Как ни странно, это польстило женщине. Видимо, собирается в монастырь после того, как подрастет внук, родители которого, как я понял, умерли от чумы, и возьмет в свои руки постоялый двор. Пока что мальчуган скачет по двору на хворостине, сражаясь с сарацинами, роль которых исполняют куры. Я соврал вдове, что собирался устроиться катафрактом на службу к императору, но из-за арабов так и не сумел попасть в Константинополь, решил подождать здесь. Почти такая же комната, как у пигийских монахов, стоила ровно в два раза дешевле, и готовила вдова немного лучше, чем монастырский повар. Поскольку движение между столицей и Адрианополем сошло на нет, через неделю постоялый двор опустел, и Аглая обслуживала только нас с Бамбером, который, несмотря на разницу лет в пять, стал другом ее внука.

Вскоре из Константинополя стали приходить новости. Кто их привозил, не знаю, но вдова узнавала первой и тут же пересказывала мне, добавляя охи-ахи через слово. К арабам прибыла подмога — большой флот, который высадил десант на европейском берегу Босфора. Когда арьергард эскадры проходил мимо бухты Золотой Рог, закрытой боннами, соединенными цепями, заграждение убрали. Несколько дромонов (с греческого название этой разновидности либурн переводится, как бег, бегун) подлетели к тяжелым галерам, нагруженным осадными орудиями и подожгли их греческим огнем. В итоге арабы потеряли десятка два судов с важным грузом. Говорят, сам император Лев Исавр наблюдал за этим с башни, а потом щедро наградил экипажи. Наверное, с неменьшим интересом смотрел он, как арабы рыли ров и насыпали вал от Мраморного моря до бухты Золотой Рог, что говорило о серьезности их намерений: осада будет долгой, не в пример предыдущим, которые заканчивались с наступлением холодов.

Я именно такой вывод и сделал. Теперь надо было решить, стоит ждать окончания осады или нет? Только начался октябрь. Еще тепло, так что можно без напряга переместиться куда-нибудь в другое место. Второй вопрос — куда и зачем? Ответов пока не было.

В тот день я съездил с утра на охоту, подстрелил из лука косулю — небольшого самца килограмм на двадцать пять. Он еще не сбросил рога, и левый был заметно длиннее правого. Охотиться теперь можно только тем, кто купил разрешение. Я «покупал» разовые по возвращению, если что-то добывал, отдавая по полфоллиса налоговику, заведовавшему охотничьими угодьями — толстяку с тяжелым, сиплым дыханием. Иногда он брал натурой — часть туши, обычно заднюю ногу. На постоялом дворе меня ждал Никанор, родственник Аглаи через покойную жену ее покойного сына. Это был довольно крепкий мужик с кустистыми бровями, под которыми были цепкие глаза, хрящеватым длинным носом, плотоядными, полными губами и короткой бородой, подрезанной криво, наверное, сам ножом смахнул. Не знаю, почему, но я сразу понял, что раньше он служил в армии. Как позже выяснилось, катафрактом, причем дорос до десятника. Из-за чего бросил службу, Аглая не знала, а сам Никанор уклонялся от ответа. Судя по жадности, заныкал часть добычи.