За пазухой у дракона (СИ) - Соловьева Елена - Страница 33

Зеркало сдвинулось с места. Придерживавшее его кресло, комод и стопа книг ― вместе с ним.

— Даже не думай врываться ко мне в спальню! — рыкнула я. И тут же схватилась за раскалившийся браслет, потянувший меня к Бэлтрену. Нет-нет, только не теперь. Надо было срочно выпутываться. Кое-что пришло мне в голову: — Не сейчас, дорогой, я слишком устала…

Подействовало, мне удалось обмануть браслет избранности. Он перестал проказничать и притворился обычным украшением.

Надолго ли?

— Ты не думаешь, что всему дому следует слышать наш разговор? — возмутился Бэлтрен через щель в тайном проходе.

— Хорошо, побеседуем в библиотеке, — предложила я.

Что уж там, все равно не спится. Вот только обсуждать пусть и важные, не терпящие отлагательств дела в спальне — не лучший из вариантов. Вернее, совершенно неприемлемый. Кто знает, что там еще взбредет на ум шальным браслетам. Или не менее шальному Бэлтрену Драко — его действия и поступки еще сложнее предугадать, чем действие древнейшего артефакта.

— Молодожены ночью в библиотеке?! — не согласился на предложение Бэлтрен. — Не слишком ли подозрительно, Каталина?

Я всерьез задумалась и, подозревая, что баррикады и мои требования не сдержат дракона надолго, поднялась и накинула халат, плотно затянув широкий пояс.

— Мы просто любим читать, — рассудила вслух. — А что такого?— Мы молодожены, — напомнили мне. —  И должны любить делать другие вещи. Понимаешь, дорогая?

Дракон вышагнул из открывшегося прохода. Так и знала, плевать он хотел на правила и предостережения.

— А мы любим читать! — возмутилась я и даже притопнула с досады. — И вообще, дорогой, ты пленил нашего гостя, ему не выбраться из комнаты. Как он узнает, чем мы занимаемся ночами?

— Ему не выйти, — кивнул Бэлтрен, — но это не значит, что он не может призвать через портал наблюдателя. Или одну из своих зверушек, одолженных у некромантов.

Меня охватил озноб, и я растерла предплечья. Селсо Перес, если он и есть главный враг Бэлтрена, действительно не смирится с пленением. И попытается вытянуть максимум выгоды и своего, казалось бы, невыгодного положения. И в этом ему могут немало помочь мертвяки некромагов, оставшиеся без хозяев во время войны. Поднимали и создавали не только крупных  тварей, но и воинов поменьше. К примеру, стрекоз, бабочек или даже тараканов. Такие «воины» слабо управляемы и погибают сразу, как только отходят от хозяина больше чем на метр, в этом их главный недостаток. Но теперь, когда Селсо Перес у нас дома, нельзя быть точно уверенной, что сидящая на цветке мушка — не его соглядатай.

— Не волнуйся, милая, — Бэлтрен обвил рукой мою талию и притянул к себе ближе. — Завтра же я окружу замок такой защитой, через которую не пробиться ни одному живому или не очень существу. Теперь у меня есть на это силы. Со мной ты в полной безопасности. А пока… — Его лицо оказалось непозволительно близко к моему. Я почти почувствовала вкус его губ, оказавшихся рядом с моими. — Если ты хочешь сделать это в библиотеке, пусть будет по-твоему.

Прозвучало слишком двусмысленно.

— Сделать это?! — раздраженно переспросила я и отпрянула. — Что вы имеете в виду, сеньор Бэлтрен Драко? Потрудитесь-ка ответить!

От злости снова перешла на вы, и плевать, если Селсо Перес ли его прихвостни это услышат.

— Поговорить, милая. — Бэлтрен обольстительно улыбнулся и пригладил роскошную темную шевелюру. — Мы будем говорить.

— И только? — с подозрением переспросила я. — Поклянись, что не воспользуешься возможностью и не станешь приставать, как делал это предыдущие сто тысяч пятьсот раз.

— Ты для меня слишком лакомый кусочек, Каталина, — сообщил Бэлтрен, но прикоснуться не рискнул. — Обещаю не делать ничего такого, что бы тебе не понравилось.

Не слишком обнадеживающе обещание, но хоть что-то.

Глава 22

Огромная библиотека чудесным образом воздвигнутого замка смотрелась потрясающе. И навевала вдохновение. Изящные колонны и статуи, среди которых спрятанные на многочисленных деревянных полках книги ждали своих читателей, как ни одна другая зала не располагала к уединению. Не знаю, о чем размышлял Бэлтрен, когда творил это, но явно о чем-то важном. Среди книг имелись целые ряды, посвященные военному, горному делу и алхимии. Но еще больше удивила целая стена, занятая эдакими пособиями по любви — в основном в физическом проявлении этого великого чувства. С подробными описаниями, картинками  и даже пометками на полях, сделанными размашистым и подозрительно знакомым почерком.

— Да, вот это очень интересно, — заметил Бэлтрен, выглядывая из-за моего плеча. — Хотя я предложил бы нам начать со страницы двадцать восемь, для начала.

Красная, как вареный рак, я с силой захлопнула книгу и водрузила обратно на полку. Бэлтрену всегда удается застать меня врасплох. Пока он возводил магическую защиту в библиотеке, я решила немного осмотреться. И только невинное женское любопытство заставило меня подойти к этой злополучной полке. Клянусь.

— И не мечтай, — сообщила широко улыбающемуся дракону и тут же сменила тему: — Полагаю, теперь мы можем поговорить без опасения быть услышанными?

— Можем делать все что угодно, дорогая женушка, и при этом нас никто не услышит, — многозначительно, по своему обыкновению, произнес Бэлтрен.

И посмотрел так, что меня мгновенно бросило в жар.

Несмотря на это, я плотнее запахнула полы халата и указала на укромный столик у противоположной стены:

— Поговорим здесь.

Неспешной походкой Бэлтрен прошествовал в указанном направлении и присел, небрежно закинув ногу на ногу. И не беда, что с голой ноги при этом слетел тапок, это нисколько не ущемило чувства собственного достоинства дракона. Он вообще умудрялся всегда, в любой ситуации, в любом обличье и совершенно любом одеянии выглядеть аристократом до кончика спинного шипа.

— Так о чем ты хотела поговорить? — поинтересовался Бэлтрен и, проведя ладонью над столом, намагичил чайник с чаем и две чашки. Подумал. И добавил к этому колотый сахар и так нежно любимые мною засахаренные лепестки роз. Да, в таком виде я эти цветы обожаю. — Спросить что-то важное? Посоветоваться?

От чая не отказалась и даже сделала вид, будто не обратила внимания на возможности Бэлтрена создавать предметы прямо из воздуха. Не слышала, чтобы драконы, несмотря на щедрые дары Великой праматери, так умели.

— Всего лишь узнать, действительно ли к тебе вернулась память, — откликнулась я. Отхлебнула глоток чая, положив в рот лепесток розы, блаженно зажмурилась. Вкус не отличим от настоящего и, пожалуй, даже лучше, ароматнее что ли. Впрочем, сейчас это было не самым важным. — Ты помнишь того, кто на тебя напал? Почему оказался в окрестностях Итрана?

— Меня туда потащило, — сообщил Бэлтрен, так же воздавая должное вечернему чаю. — А напали в другом месте. Я вылетел из замка и направился на юг. Пролетал над рекой Скилла, тогда и получил удар в спину. Уже теряя сознание, ощутил, как неведомая сила меня куда-то тащит.

— Тащит… — задумчиво повторила я. —  Кто тащит? Куда тащит? А, главное, зачем?

Из всего получалось, что нападавшего наместник Арагосы не помнит. А это значит, что им может оказаться кто угодно. Несмотря на восстановление памяти и магических сил, мы не продвинулись к разгадке даже не кошачий ус.

— Каталина. — Протянув руку, Бэлтрен сжал мою ладонь. Наши браслеты соединились, отчего по моему телу покатила волна возбуждающего жара. Аж в ушах зазвенело, и забурлила кровь. Но это не только от браслета, а от того, как смотрел на меня Бэлтрен. — Меня несло к тебе, дорогая, в этом не может быть сомнений. Я уже говорил, что мы с тобой связаны, и это, — взглядом он указал на браслеты, — только подтверждает мои выводы. Получив наверняка смертельный удар, я из последних сил спешил к тебе, к единственной, кто мог меня спасти. И это подействовало.

— Жаль, что моего мнения на этот счет не спросили.

Я продолжала сопротивляться, хотя в душе давно поняла, что Бэлтрен прав. Нас действительно связывало нечто большее, чем взаимное притяжение. И браслеты тут ни при чем. Одно разочаровывало: несмотря на все признания и обещание заботиться, Бэлтрен Драко ни словом не обмолвился о чувствах. Больше того, я полагала, что дракон в принципе не может испытывать чего-то сильнее и важнее страсти. О любви в браке речь не заходила. Для него это был договор, подписанный на взаимовыгодных условиях.